Начало России

Но в те же самые годы, когда Русь разбиралась с ордынцами и собственными смутьянами, ее судьбу пытались решить без нее. И не только ее судьбу, а всего мира. Заседал собор, пышно наименованный «восьмым вселенским». Папа Евгений IV намеревался одним махом убить двух зайцев. Подчинение Православной Церкви давало ему мощнейший козырь, невиданно поднимало авторитет. Евгений решил использовать это, сломить оппонентов, силившихся поставить соборы выше пап. Именно для этого он наметил место поближе к Риму, в Ферраре, где у него было больше сторонников. Расстарался, чтобы уния выглядела его персональной победой. Взял на себя все расходы, обеспечил делегацию православных на самом высшем уровне.

Прислал в Константинополь собственные корабли, они доставили в Италию императора Иоанна VIII, патриарха Иосифа и 700 греческих священнослужителей с сопровождающими лицами. Приехали грузины, русские, представители других церквей. Хотя византийский царь был озадачен. Папа наобещал ему, что на соборе будут все европейские короли, и Евгений тут же, не отходя от кассы, поднимет их в крестовый поход на турок. На самом деле же деле Иоанн оказался в Ферраре единственным светским властителем. Он мечтал председательствовать на соборе, как когда-то Константин Великий – нет, и такой чести ему не предоставили. Председателем стал папа, а императора усадили ниже.

Но и надежды католиков не сбылись. Они-то раскатали губы, что православные быстренько сдадутся, патриархия специально подбирала делегатов. Однако, невзирая на ее усилия, на собор попали стойкие защитники Православия, их возглавил архиепископ Марк Эфесский. Он и примкнувшие к нему священники твердо отстаивали принципиальные вопросы, обличали латинян в ереси. Споры затягивались, и тут уж заскучал папа: делегаты кормились из его кармана. Евгений откровенно намекнул, что пора заканчивать, урезал грекам содержание. Они возмутились, могли разъехаться. В щекотливой ситуации Ватикан выручили флорентийские банкиры Медичи. Согласились финансировать собор, но предъявили условие – перенести его во Флоренцию. Тогда ведь и на их долю выпадут изрядные дивиденды. Их город прославится, с собравшимися иерархами можно провернуть хорошие сделки.

Папа с радостью ухватился. Собор сменил место заседаний, а Медичи, кроме денег, готовы были предложить Евгению IV и другие услуги: камеры в тюрьмах, стражу. На православных пошло суровое давление. Император Иоанн VIII полностью одобрял: противников надо сломить. Строил рассуждения: что главное для христианства? Конечно, спасти Византию. Без крестоносцев спасать ее некому. Следовательно, уния нужна любой ценой. Столпами соглашательства выступали Виссарион Никейский и митрополит всея Руси Исидор. Хаяли Марка Эфесского за «упрямство», Исидор провозглашал: «Лучше соединиться с римлянами душой и сердцем, чем без всякой пользы уехать отсюда». При обсуждениях, что сохранится в соединенных церквях, а что изменится, эта часть делегатов безоглядно принимала все, что им навязывали.

Впрочем, латиняне поддерживали видимость приличий, кое-в-чем уступали. Если вам, православным, не нравится сидеть в храмах, пожалуйста, стойте. А мы посидим. Не нравится органная музыка? Ладно, пойте как умеете. Если вы привыкли служить на квасных просфорах, служите. А мы тоже будем служить как привыкли, на пресных облатках. Вы молитесь по-гречески и по-славянски – что ж, и это позволим. Но как и за кого молиться, определять будем мы. По основным пунктам, которые как раз и являлись камнями преткновения, католики ни малейших уступок не допускали.

Требовали признать, что Святой Дух исходит не только от Бога-Отца, но и от Сына. Не только Христос, но и Дева Мария родилась от непорочного зачатия (а значит, без первородного греха, как бы и не нуждаясь в Спасителе). Надо было принять и положение о чистилище между раем и адом. То есть, что бы ни натворил человек, за гробом можно очиститься. Наследники купят индульгенции, и душа отправится в рай. А попутно Евгений IV подсуетился похоронить принцип соборности. У православных внедряли приоритет папы и автоматически закрепили его у себя. По сути, заставляли изменить понятие о самом назначении Церкви и о том, кто ее возглавляет. Не Христос, а папа, «наместник Христа». Непогрешимый. Его надо слушаться, ему надо верить, как Самому Богу. Ну а Христа требовалось всего лишь «любить» время от времени. По мнению католических богословов, достаточно было «возлюбить» Его раз в пять лет.

Православные, получая подобные откровения, ужасались. Русский епископ Авраамий не хотел быть причастным к вероотступничеству, и по просьбе Исидора его заточили в темницу. Потерзали, помучили и силой заставили подписывать документы. Тверской боярин Фома и суздальский священник Симеон сбежали. Исидор объявил розыск. Папа и Медичи помогли ему поймать Симеона и заковать в железо. Аналогичным образом ломали греков. Св. Марк Эфесский бежал более удачно, чем русские. Покинул «гостеприимную» Италию и отплыл на родину. Евгений IV и Иоанн VIII были крайне раздосадованы – св. Марк испортил им картину добровольного и единодушного слияния церквей. Но унию подписали и без него. 6 июля 1439 г. с помпой закрывали собор, зачитывали «Хартию соединения», служили совместную обедню на латыни и греческом.

Как выяснилось, за проданную веру Иоанн VIII получил не так уж много. Папа издержался и дал ему всего пару тысяч флоринов, 300 воинов и 2 корабля для охраны Константинополя. Куда щедрее насыпал обещания крестового похода. Греки умолили его еще об одной милости, чтобы католических паломников, едущих в Палестину, направляли транзитом через Константинополь. Глядишь, какие-нибудь денежки оставят. Евгений IV пошел навстречу. Желаете развивать туристический бизнес – так и быть, поддержим.

Заслуги Исидора на соборе отметили. Его произвели в сан кардинала и «апостольского легата всех северных стран». В новом качестве он двинулся на Русь. Из Венгрии написал грамоты в епархии, извещал, что католическая церковь стала для всех «общей матерью». В Литве часть священнослужителей обрадовалась, исполнялись их надежды уравняться в правах с латинянами. В Киеве Исидору устроили пышную встречу. В марте 1441 г. легат-митрополит явился в Москву. Привез ласковое письмо Евгения IV великому князю. Ну а как же, Русь уже перешла под владычество Ватикана! Дело выглядело свершившимся.

Исидор наметил застолбить перемены на первом же богослужении. В Успенский собор шествовала процессия, перед митрополитом несли латинский крест и три серебряных булавы, знак достоинства легата. Русские удивились, но не протестовали. Ждали, когда им объяснят необычные детали. Объяснение было красноречивым. На Литургии Исидор вознес молитвы за папу Евгения, а после службы велел зачитать постановление Флорентийского собора. Люди были ошарашены, «вся князи умолчаша, и бояре и иные мнози». Не смолчал лишь один человек, Василий II. Он-то с младых лет впитал дух Православия, его наставником был покойный митрополит Фотий. Великий князь отлично представлял, в чем смысл разногласий с латинянами, какие угрозы несет в себе уния.

В наступившей мертвой тишине грянул его гневный голос. Исидора он заклеймил «ересным прелестником», «лютым волком», лжепастырем и губителем душ. Велел арестовать его и ближайших сообщников, посадить в Чудов монастырь. Правда, отдав приказ, Василий очутился в немалом затруднении. Все-таки Исидор был митрополитом. Великий князь созвал Освященный собор, он рассмотрел флорентийские хартии и признал их незаконными. Начала вскрываться правда о том, что происходило в Ферраре и Флоренции, становилось ясно, что унию протаскивают ложью и насилием. Но насчет Исидора и епископы разводили руками. Он был поставлен в Константинополе, низложить его не имели права. Если держать в заключении – как отреагирует патриарх?

Отправили в Византию боярина Полуэктова с письмом, объясняли, что отнюдь не порывают отношений с патриархией, но Исидор впал в ересь, и русское духовенство просит дозволения избрать ему преемника. Однако в это время поступили уже достоверные сведения, что вероотступником стал не один Исидор, а вся патриархия вместе с императором. Государь возвратил Полуэктова с дороги. Как ни крути, принимать решение надо было ему самому. В тупиковой ситуации с Исидором он нашел приемлемый выход. Митрополиту и его помощникам, Григорию Болгарину и Афанасию, негласно устроили побег. Великий князь распорядился не посылать погоню, а то вдруг поймают? Пускай катятся куда глаза глядят.