Начать всё сначала
Шрифт:
– Нет, я тоже ожидал аттракцион, – тихо говорит он.
– Правда? – восклицаю я.
– То есть, когда думаешь о Зеркальной галерее, представляешь зал, полный зеркал, – зеркальный лабиринт.
Я фыркаю.
– Они должны добавить сюда зеркальный лабиринт, типа как на Хэллоуин.
Лицо Пайлота становится непроницаемым.
– Я так бы этого хотел.
– Может, у них есть ящик для предложений, – добавляю я. Он откидывает голову, смеясь. Я подавляю довольную улыбку.
Бейб поворачивается к размытым туманным зеркалам, и мы втроем становимся за ней. Как только мы оказываемся
– Это как Зеркало Эризиды! – ухмыляюсь я.
Бейб смеется.
– Я не вижу желаемого.
Мы обходим дворец, комнату за комнатой. Мы видим спальню Марии-Антуанетты и где король Людовик какой-то там спал. Мы видим картину, буквально занимающую стену размером с бальную комнату! Я всегда думала о дворцах как о замках, наверное. Камень и холод, древность – ничего похожего на эту нелепую роскошь, по которой мы проходим.
Дальше следует задний двор. Я знаю, что слова «задний двор» не подходят, это скорее бесконечный парк с озером, фонтанами, живыми изгородями и статуями. Похоже на рай для фотосессий. Парковый рай. Словно океан в форме парка, не видно ни конца, ни края! Он просто продолжается.
Не знаю, как долго мы ходим по огромным дворам и фотографируемся на разных фонах. Мы заходим все дальше и дальше, пока не добираемся до кафе, где садимся обедать. Я могла бы бродить по этому месту вечно.
– Так ты увлекаешься фотографией? – спрашивает Пайлот, пока мы возвращаемся к RER.
Я поворачиваюсь и встречаюсь с ним глазами.
– Ага, это один из моих интересов, – я улыбаюсь.
– Серьезно? Ты никогда не говорила, что тебе нравится фотография.
– Ну, просто речь об этом не заходила, и это скорее хобби.
– Ты делаешь красивые фотографии, моей маме понравились все фото из Рима.
Я хихикаю.
– Рада слышать, что получила одобрение твоей мамы.
– Тебе нужен один из этих хороших претензионных фотоаппаратов.
– Мне бы хотелось заполучить один из этих претензионных фотоаппаратов. Однажды! – Я улыбаюсь небу с тоской, а потом опускаю глаза на Пайлота. – А ты не увлекаешься фотографией?
– То есть мне нравятся хорошие фото. Я это уважаю, – улыбка поднимает его губы.
– Отлично. Ты хороший софотограф.
– Со-фотограф?
– Ага, – я отворачиваюсь, скрывая широчайшую улыбку. Мне нужна секунда без зрительного контакта, чтобы собраться. – То есть обычно мне приходится учить людей, как правильно поставить фотографию. – Я поворачиваюсь, чтобы увидеть его реакцию.
Он забавно смотрит на меня.
– То есть люди не просят учить их. Я просто тупо учу их после того, как они делают для меня фотографию и она плохо поставлена – я вроде как читаю им мини-лекцию и заставляю сделать это снова.
Пайлот смеется в удивлении.
– Что?
– Агааа, – я смотрю на землю. – Но ты не слышал лекций, хотя сделал много фотографий для меня.
Когда я снова встречаюсь с ним глазами, он подносит руку к сердцу с серьезным выражением лица.
– Вау, это честь – пройти этот тайный тест по фотографии.
Я отворачиваюсь, пытаясь взять под контроль
выражение лица.– Мысленно снова тебя пихаю.
Он пожимает плечами.
– Прости, мысленно увернулся. Не попала.
Меня накрывает волна головокружения, и я так отвлеклась, что спотыкаюсь, поднимаясь по ступенькам поезда.
– Я так жду завтрашнего дня, ребята. Мне исполнится двадцать один. Все будет охренительно. – Голос Чэда возвращает меня в реальность. Я потерялась в связанной с Пайлотом мысленной спирали, поедая киш. Мы зашли во французский ресторан на ужин. Чэд поднимает бокал со стола, и мы чокаемся.
– Будет круто, – подтверждает Бейб. – Я попросила девушку на ресепшене подсказать, куда лучше всего пойти.
– Я рвусь на вершину Эйфелевой башни завтра, – добавляет Пайлот.
Чэд кивает, глядя мимо нас.
– Глянь на нее, чувак, – говорит он своим голосом бро.
Я разворачиваюсь и вижу, как хрупкая темноволосая девушка идет к бару взять напиток. Я собираюсь развернуться и грозно глянуть на Чэда, когда замечаю бармена. Женщина с гривой рыжих волос в пучке на макушке – она идет к девушке, чтобы принять заказ. Она похожа на женщину из самолета и Starbucks? Что, черт подери, она тут..? Женщина поднимает взгляд, встречается со мной глазами и подмигивает.
– Что за фигня? – рычу я, внезапно вставая с места.
– Шейн… – бормочет Бейб в смущении. Я поворачиваюсь к ней. Она думает, что я собираюсь накричать на Чэда. Я бросаю взгляд на Пайлота.
– Ты в порядке? – спрашивает она.
– Ага, – я снова смотрю на Бейб, которая молча уговаривает меня сесть. Я вскидываю брови. – Нет, дело не в том. Я знаю ту даму за… – Я снова смотрю на бар. Ее нет. На ее месте стоит парень и разговаривает с темноволосой девушкой. Я моргаю, качая головой. Что за черт? – Я… забудьте, – я снова сажусь. Почему мне все время видится британка средних лет?
Вернувшись в хостел, мы расходимся в разные комнаты. Пайлот чистит зубы и идет спать. Я нелепо быстро моюсь и залезаю в одиночную кровать рядом с Пайлотом около полуночи. Он снова спит лицом к двери.
– Доброй ночи, – бормочет он, когда я ложусь.
Я подтягиваю одеяло к подбородку.
– Мне всегда кажется, что ты уже спишь, и ты меня пугаешь до чертиков, – бормочу я.
Он поворачивается ко мне с озорной улыбкой.
– Мвахахахах!
Нас разделяет чуть больше фута. Я хватаю подушку из-под головы и бью его по лицу. Он фыркает.
Я снова убираю ее под голову с улыбкой.
– Доброй ночи.
15. Неудача
Я всегда думала, что Лувр – просто музей под знаменитой стеклянной пирамидой. Теперь мы стоим перед упомянутой пирамидой, но она, оказывается, окружена чем-то похожим на еще один дворец.
– Это Лувр? – спрашиваю я, пораженная.
– Ага, конечно! – отвечает Бейб.
– Нифига себе.
Я мечтала посетить этот музей, когда впервые узнала о нем в шестом классе, когда нас всех заставили посетить вводный курс по французскому и испанскому. И, конечно же, «Код да Винчи» подлил масла в огонь.