Начать всё сначала
Шрифт:
Мгновение висит тишина, прежде чем он отвечает.
– Не знаю… я типа покинул мою… то есть… – он выдыхает. – Думаю, перемены всегда пугали меня.
Мгновение я молчу, кивая, соглашаясь с ним и набираясь храбрости сказать:
– Это самое страшное, что я когда-либо делала, – шепчу я.
– Что…
– Я имею в виду не вот это, а приезд сюда для учебы за границей. Я не очень хороша в попытках пробовать что-то новое, и я никогда не была так далеко от семьи. Но что еще важнее, я всегда была хорошим ребенком, знаешь ли. Я получаю высокие оценки и не перечу. Я делаю то, что мне говорят делать. Это всего лишь я, и я хочу сделать их счастливыми,
– Они не знают, что ты здесь? – тихо спрашивает он.
Я издаю печальный смешок.
– Я студент-медик, поэтому я сказала им, что здесь учусь на медицинской программе. Я типа сделала для них фальшивую брошюру и все остальное. Я позаботилась о всех документах и всё такое. Но здесь нет медицинской программы… и они рассердятся, когда узнают об этом.
– Я думал, твоя специальность – английский.
– Они бы не заплатили за колледж, если бы я не выбрала то, что дало бы мне надежду на перспективное будущее. – Я моргаю, глядя на потолок. – Мой дедушка как раз был бедным человеком искусства, писал поэзию и всякое такое и работал на нескольких временных работах. Это превратило его в отвратного отца. Его никогда не было рядом, а когда и был, то он был отдалившимся и уставшим, быстро раздражался на папу и его братьев и сестер.
Теперь мой отец помешан на финансовой стабильности, в мачо-итальянском стиле а-ля «я настоящий мужчина». Я его единственный ребенок, так что… он… это сложно. То есть я знаю, что по-своему он пытается быть хорошим отцом, а писательство, творчество, это не то, что считается прагматичной карьерной тропой.
Я неплохо разбираюсь в математике и науке, и мне нравятся цифры. Моя мама собиралась стать доктором! Но ей пришлось уйти из медицинского колледжа, когда она забеременела мной, так что это просто логично. Она действительно взволнованна. – Я поворачиваю голову, чтобы взглянуть на реакцию Пайлота. Его лицо прямо там, в сантиметре от меня. В его глазах застыла грусть.
Не то чтобы мне не нравилась медицина, просто я не совсем, ну знаешь, у нее не та же… и все это требует всех сил. Не знаю, я хочу создавать. Эти последние две недели, проведенные здесь, за изучением того, что мне действительно нравится и за написанием рассказов, – они были лучшими.
Я не нашла свое место в Йельском университете, так что домой я возвращалась каждые вторые выходные. И все на нашем курсе готовятся учиться за границей, и я подумала, что, может, это способ начать все заново. Завести новых друзей и получить новый опыт и не проводить все время в общежитии.
Я начала просматривать программы, увидела эту стажировку по писательству в Лондоне и поняла, что этой мой шанс попробовать сделать… то, что мне действительно хотелось бы, и, если бы я справилась, возможно, это помогло бы мне найти оплачиваемую летнюю работу где-то в США, и, может, тогда я бы смогла показать свои родителям, ну, знаешь, что могу с этим справиться.
Я могу это сделать. У меня это хорошо получается, и я могу это сделать. Я это сделаю, – я сглатываю. Пайлот внимательно смотрит на меня. Я встречаюсь с ним взглядом на мгновение, прежде чем опять перевести взгляд на плитки потолка. – Поэтому, хм, когда я начинаю нервничать, это я пытаюсь изо всех сил справиться со всей оставшейся паранойей и страхом внутри меня. Как когда я потеряла сумочку, я подумала, знаешь, что это все может разрушить. Они узнают и, не знаю… не знаю… Я никому об этом не говорила.
Пальцы Пайлота переплетаются с моими. Он
сжимает мою руку. Через пальцы пробегает тепло.Минуту стоит тишина, прежде чем Пайлот говорит:
– Шейн. Это невероятно круто.
В груди поднимается неожиданный смех. Плечи трясутся, пока я пытаюсь его подавить. Не знаю, что сказать. Я мягко сжимаю его руку. Мы вот так лежим минут двадцать. Я не знаю, что с собой делать. Я не смогу уснуть. Мое сердце мечется, словно каучуковый мячик. Через мгновение он наконец встает и аккуратно ложится назад в свою кровать. Я притворяюсь, что сплю.
– Спокойной ночи, Шейн, – бормочет он из постели.
Мои слова нервно срываются с моих губ.
– Доброй ночи, Пайз.
17. Такая хрупкая нить
23.01.11–8:30 утра
1) пришло время отправляться на поезд в Лондон (100 %);
2) Мы с Пайлотом почти поцеловались несколько раз (91 %);
3) У Пайлота есть девушка (73 %);
Означает ли происходящее, что он может расстаться со своей девушкой? Он расстанется со своей девушкой? Он уже расстался со своей девушкой? Сказал бы он нам об этом? Я не могу заставить себя спросить. Я даже никогда не упоминаю о ней, и он не упоминал о ней, с тех пор как, ну… он вообще ее не упоминал.
Если что-то должно произойти между нами, то ему нужно сделать первый шаг. Я сама ничего не начну… может, он делал шаги вчера? Шаги, которые я блокировала? Если бы я могла спросить Бейб. Делиться этим с кем-то кажется табу, потому что насколько я знаю: у Пайлота есть девушка. Любить его – против правил. А мне нравится следовать правилам.
Но, возможно, они расстались? Вряд ли бы он стал кричать об этом с крыш. Он мог бы. Он сказал, что хочет поехать вместе в Эдинбург на следующие выходные. То есть знаки говорят «да»!
– Шейн?
Я поднимаю голову. Пайлот стоит у подножия моей кровати и машет руками. Ой. В последний раз, когда я видела Пайлота, он шел в душ. Я закрываю свой блокнот, быстро выключаю ручку и улыбаюсь ему.
– Привет! Да! Готов? – я засовываю Крестраж девять в рюкзак.
Мы с Пайлотом находим Бейб и Чэда в лобби. Они сидят на противоположных сторонах скамьи, скрестив руки.
– Привет, – говорит Пайлот, когда мы подходим к их скамейке.
– Доброе утро! – приветствую я их.
– Готовы взять такси? – подпрыгивает Бейб.
– Ага, ну… – начинаю говорить я, но Бейб прерывает:
– Отлично! – Она быстро подходит к двери со своим чемоданом.
У нас уходит десять минут на то, чтобы остановить такси на окраине Парижа. Когда нам это удается, я подхожу и открываю заднюю дверь, Бейб бросается вперед и сразу же забирается внутрь. Водитель открывает багажник и помогает загрузить наши сумки.
– Я не поеду на этом такси, – объявляет Чэд с тротуара. Сумка Бейб со стуком падает в багажник.
Я разворачиваюсь.
– Почему? Что не так с такси?
– Я не поеду в одном такси с ней.
Я слышу, как моя сумка падает в багажник. Оба парня держат свои рюкзаки, так что водитель закрывает с грохотом багажник и возвращается в машину.
– Что значит, ты не поедешь в одном такси с ней? Нам всем надо на вокзал. Здесь четыре места. – Я пытаюсь говорить спокойно, но злость проскальзывает в мой голос.