Начать всё сначала

Я фыркаю.

Он продолжает как ни в чем не бывало:

– Я знал, что если прозвучит знакомая тебе песня или если кто-то вдруг начнет петь, ты станешь подпевать. Я знал, что если ты споткнешься на улице, ты станцуешь безумный танец и умудришься устоять. Я знал, что, скорее всего, всегда найду тебя пишущей на кухне. Я знал, что у тебя льдисто-голубые глаза. Я знал, что всегда могу пошутить над твоими странными занятиями, потому что ты посмеешься вместе со мной. Я достаточно знал, чтобы знать тебя.

Я смотрю на него, на мгновение потеряв дар речи. Он опускает взгляд, улыбаясь, глядя на свои руки и теребя лямку рюкзака.

– Знаешь, ты никогда не платила мне той же монетой, когда я издевался над тобой, – заканчивает он.

Мои губы поднимаются в улыбке.

– Ты не такой странный, как я, над тобой сложнее пошутить. Тогда еще я едва знала, как шутить над собой – думаю, я еще была недостаточно искушенной.

– Теперь ты искушенная? – он ухмыляется.

– В моих рамках – да, – отвечаю я с фырканьем. – Я приехала сюда, будучи такой закрытой. Трудно быть циничной, когда постоянно кружишься, восхищаясь всем вокруг. Столько раз ты шутил или говорил что-то смехотворное, и столько раз я не осознавала это целых три минуты, потому что была так отвлечена миром, что не понимала сарказм, и потом чувствовала себя идиоткой за то, что пропустила его и не среагировала вовремя.

Он широко улыбается, качая головой.

Я продолжаю говорить искренне.

– Мы путешествовали по странам, которые я никогда не видела! Было много впечатлений. – Я смеюсь, глядя на колени. – Теперь, когда я уже здесь побывала, они скорее знакомые, чем чужие, – я снова встречаюсь с ним взглядом. – Я уже не чувствую себя таким новорожденным щенком.

Пайлот кивает слегка улыбаясь.

Я заметил.

– Заметил что? – спрашиваю ее немного заносчиво.

– Ты храбрее, чем раньше.

* * *

Мы едим шаурму в зоне ожидания «Евростара». Как только мы садимся на поезд в Париж, я поворачиваюсь и спрашиваю у него то, о чем думала уже некоторое время.

– Почему ты захотел учиться за границей?

– Чтобы сбежать от всего и попутешествовать, повидать мир.

Всего?

– Серьезно?

– И отвлечься от учебы. Тут семестр полегче и когда еще получится пожить в другой стране?

Я киваю и смотрю на колени.

– А ты?

Я поджимаю губы.

– Наверное, мне нужно было уехать, но в то время я была зациклена на том, чтобы начать колледж заново.

Пайлот склоняет голову.

– Что ты имеешь в виду?

– Мои соседки с первого и второго курса заказали комнату на двоих без меня на третий курс. Они были моими ближайшими друзьями в Йельском университете Я осталась совсем одна в квартире, грустная и без друзей. Я ездила домой каждые выходные. Я нашла программу по писательству на сайте, посвященном учебе за границей, а все остальное уже известно.

Он задумчиво рассматривает меня.

– Ты рада, что сделала это? – он поднимает брови, его глаза блестят, потому что он уже знает ответ.

Я тереблю кончик куртки.

– Лучшее ненамеренное решение в моей жизни. А ты?

Он улыбается.

– Шутишь? Я бы ни за что это не пропустил. – Он запускает руку в рюкзак, стоящий на полу. Когда он ее вытаскивает, в ней оказывается… упаковка карт «Beatles»!

Я ахаю, и он смеется.

– Купил их вчера. Казалось, неправильно не иметь их.

– Ты пошел в магазин «Beatles» без меня! – я игриво толкаю его.

– Я хотел, чтобы это было неким сюрпризом.

– Ну, спасибо, – в моей груди шевелится пламя.

– Сыграем?

41. Близко

Я хлопаю Пайлота по руке, когда выпадает вторая дама. Я падаю на бок, смеясь из-за проигрыша. Может, я проиграю этот раунд «Египетской крысы».

Я улыбаюсь и подавляю свой соревновательный дух. Когда дело доходит до близости, в воздухе витает некое сомнение, как и на настоящих первых свиданиях. Мы поцеловались на прошлых выходных, но теперь все по-другому. Он свободен. Теперь близость ожидаема, желанна.

* * *

Пайлот фыркает, когда я сообщаю адрес нашего хостела водителю такси.

– Знаешь, чего я не понимал до этого момента? – неуверенно говорит он. – Мы возвращается в тот самый хостел.

Я смеюсь.

– Ага. Я не забыла.

Он морщится.

– Если ты не забыла, то почему не подтолкнула Бейб к чему-то другому?

– Потому что тогда мы не повторим эту поездку. Мы окажемся в другой поездке. А как же тогда трудности? – сияю я. Он качает головой, улыбаясь, и я продолжаю: – Подумай о всем том, что мы пропустим. Мы не окажемся в одной комнате с той сорокалетней машиной приступов апноэ.

– Ты права, и у нас не было бы этой гремящей стенки из шкафчиков для наших вещей.

– Они были идеального синего оттенка шкафчиков из спортзала, – воркую я. – И не забывай про душ. Ты помнишь душ? – восторженно спрашиваю я.

Он кивает.

– Я забыл про душ.

Я кладу руку на сердце.

– Ты же знаешь, как я люблю хороший сорокапятисекундный душ.

Хостел не впечатляет, как и в первый раз. Бейб ждет нас с нашими ключами, когда мы приезжаем. Она представляет нас такому же придурку Чэду, каким он был в моих воспоминаниях. Я покупаю замок, предвосхищая необходимость такового, прежде чем мы идем наверх. Пайлот стаскивает карту со стойки брошюр рядом со столом регистрации. Наверху мы закидываем сумки в унылые шкафчики и отправляемся на поиски еды.

* * *

Когда мы с Пайлотом возвращаемся в комнату после ужина, я направляюсь в душ, потому что не знаю, каков теперь протокол. Странно делить комнату на первом свидании. Когда я выхожу, он уже лежит на кровати, подперев голову рукой, ожидая меня.

– Мне кажется, что первое свидание заканчивается не очень-то запоминающимся образом, – размышляет он, когда я забираюсь на свою кровать. Я перекидываю влажные волосы через плечо и копирую его позу.

– Ну, это же совсем не конец. У нас целый Париж, – возражаю я.

– Да, но свидание – это день, это отражено в самом слове. Если бы свидание было неделей, оно бы называлось свиделя.

– Ну, если ты собираешься так это называть, мне кажется, что выходеля имеет больше смысла.

– Думаю, это конец нашего первого свидания, но мы можем превратить в свиделю целую воскресную ночь.

Я усмехаюсь.

– Я напишу полный отчет для Yelp.

Пайлот фыркает от досады.

– Шейн, ты же знаешь что я только на Trip Advisor.

Я опускаю голову, смеясь.