Над океаном

— ...протест против гонки вооружений и угрозы ядерной катастрофы. Именно поэтому, отмечает газета, так важны и своевременны новые мирные инициативы Советского Союза. Переходим к сообщениям из союзных республик. Запорожье. Сталевары бригады Героя Социалистического Труда, депутата...

Агеев осторожно притормозил, пропуская пошедшую через узкую улочку женщину с двумя детьми, одинаковыми мальчишками-первоклашками в новехонькой школьной форме и плоских мягких серо-синих фуражечках с блестящими черными козырьками.

— С обновкой... — негромко сказал себе под нос Агеев. — Ленка, чего ты только не придумывала, чтоб в школу первого сентября не идти. Помнишь?

Ленка фыркнула — это оказалась младшая — и, покосившись на Кучерова, который старательно сидел боком — впереди с почетом ехали цветы, — отчего-то сердито сказала:

— Знали б эти бедолажки, что их там ждет.

— А что их там ждет?.

— Мало хорошего.

— Ох, Ленка...

— Десять лет каждый божий день вставать в семь утра — бр-р! Но это еще что... Па, ты видел, что такое класс, который?.. А-а, да что тебе говорить!

— Ну, ясно, — сказала старшая. — Все дураки. Одна ты у нас умная.

— Во, Кучеров, видал? — Агеев переключил скорость. — Неусмиренный дух бунтарства. Как же ты мужу подчиняться станешь, а, Елена Прекрасная?

— А почему я стану, а не он? — немедленно ощетинилась она.

— Александр, не женись, — усмешливо посоветовал Агеев. — Это я тебе как отец двух взрослых дочерей говорю. Жуткое дело — современно воспитанные девицы.

Старшая хотела что-то возразить, но Агеев резко увеличил громкость приемника:

— ...ный циклон, несущий холодные арктические массы. Столкнувшись с теплым воздухом побережья, он образовал плотный туман, местами дождь. Фронт циклона движе...

— Ну, Игорь Михалыч, вот и все ваши полеты на сегодня! — с удовлетворением констатировала старшая.

— Нина, у тебя просто дремучее представление о наших военно-воздушных силах. Мне даже неловко за тебя.

— Кстати, о посторонних, — подала голос Ленка. — Папа, мы незнакомы с товарищем... товарищем капитаном, как мы слыхали?

Агеев хмыкнул:

— Знакомься, Кучеров. Мои чада.

— Ленка. То есть Елена.

— Нина.

— Саша.

— «Саша»! — с неудовольствием проворчал Агеев. — Нет в тебе солидности, Кучеров. Ты ж командир корабля! У тебя подчиненные. А ты — «Саша». — Он помолчал. — А цветы — это зачем?

— Капитан Кучеров Саша женится, — опять встряла Ленка.

— А? Чего, правда? — Подполковник поглядел на Кучерова в зеркальце.

— Кажется, завтра прилетает.

— Как это — «кажется»? — приподнял бровь Агеев. — Ну, Кучеров, ты даешь...

— Значит, невеста. Правильно? — Ленка уставилась на Кучерова здоровенными блестящими глазищами. В ней, похожей на худенького славного мальчишку, не было ничего от полного, спокойно-неторопливого, ироничного отца — ни его коротенького толстенького носа, ни мохнатых коротких бровей, и главное, не было маленьких кругленьких агеевских пуговиц-глаз. — Только не говорите, что у вас нет ее фотографии. Столько цветов сразу — и нет портрета в кармане.

— Лена! — одернула ее старшая.

— Чего — «Лена»? Ничего вы не понимаете. Да разве сейчас парень додумается до цветов? Они же все балбесы, у них одно на уме...

— Ленка, лишнее болтаешь!

— А что я болтаю? О чем вы подумали? — хитро сощурилась Ленка-приставала. — Я о спорте. А вы?

Агеев, не удержавшись, фыркнул.

— А цветы — когда такое увидишь? — гнула свое настырная Елена. — Так есть портрет, а?

— Да есть, конечно, если честно. — Кучерову было приятно слышать в приставаниях этой девчонки явное неожиданное одобрение. — Вот она.

— А ни-чего-о! — оценивающе протянула Ленка.

— Елена! — грозно воззвал от руля Агеев.

— Да нет, правда. — Она внимательно рассматривала снимок. Пляж, валун в пене прибоя, Танька смеется из-под Сашкиной мятой армейской панамы. У него кольнуло сердце. Неужто завтра? А Ленка, неожиданно поскучнев, сказала чуть ли не уныло: — Да, красивая женщина.

Она откинулась назад, вернув фото. Старшая покосилась на нее и, ничего не сказав, чему-то улыбнулась.

— Ладно, девицы, — сказал Агеев, выруливая на загородную трассу, ведущую в сторону аэродрома. — Ваша задача на сегодня: купить молока, приготовить и отвезти матери в клинику ужин.

— Она не любит, когда мы являемся на ее дежурство, — сказала старшая.

— Не явиться на дежурство, а привезти горячий ужин матери, которая будет на работе всю ночь, к тому же приготовленный вашими заботливыми руками. Ясен нюанс? Дальше. Навести в доме блеск. В двадцать три ноль-ноль — отбой. Вопросы?

— А если кино кончится в двадцать три десять? — осведомилась все та же Ленка.

— Отбой! — повторил «сержантским» голосом Агеев. — Независимо от поставленных задач и достигнутых при этом результатов.

Ленка фыркнула. Кучеров улыбался.

— Да ты ж не узнаешь, хоть бы что мы делали! — укоризненно сказала старшая.

— Узнаю! — пообещал Агеев. — Качну серебряным крылом — и все узнаю. Митинг закрыт. Получайте адрес у Александра... — Он сделал паузу, «забыв» отчество, и Кучеров автоматически подсказал:

— Анатольевич.

— Вот-вот, у Александра Анатольича ключи, адрес — Кучеров, давай ключи, потом с ними разберемся, — и доставьте груз этого сена...

— Хризантемы это! — сердито сказала младшая.

— Я и говорю — хризантем. Сами напросились. Я буду где-то днем. Слушай, Кучеров, ты обедал?

— Да.

— У нас?

— Угу.

— Сейчас особенно строго. Царев свирепствует — и пра-а-вильно! — пропел он, обгоняя автобус. — У нас инспектор, знаешь?

— Мне что, я человек маленький.

— Ну-ну... Вот полетит он у тебя на правой «чашке», по закону бутерброда, а?

— Не полетит.

— Дай бог нашему теленочку...

Минут пятнадцать ехали молча. Воздух потихоньку серел — в нынешнюю погоду сумерки подбирались раньше обычного. Справа, за синеющим лесом, угадывалось море. Море почему-то всегда чувствуется издалека, заранее — как бы оно ни пряталось за лесом, за горою. По обочинам узкого, но чистого, ухоженного шоссе мелькали точеные лиственные деревца — какие, Кучеров не знал; он, человек сугубо городской, уверенно отличал сосну от березы, но ель и сосну уже путал.