Над пропастью юности

Джеймс наклонился над ухом девушки, попросив ту оставить их ненадолго. И прежде чем она сделала это, оставил на её горячей щеке поцелуй, намекающий на продолжение всех тех занятий, от которых их бесцеремонно отвлекли.

Ему хватило окинуть Марту коротким невнимательным взглядом, чтобы понять, что выглядела она, как всегда, безупречно. Изумрудное атласное платье, наверное, только недавно сошедшее из-под машинки портнихи, — чуть приоткрыты плечи и широкая юбка длиною чуть выше колен. Светлые волосы были собраны в витиеватую прическу, из-за которой круглое лицо девушки выглядело ещё больше.

— Сыграем в две руки? — Марта мигом заняла освободившееся место, усевшись рядом с Джеймсом, как ни в чем не бывало. Запах её духов был слишком резок, а потому он на несколько секунд задержал дыхание, но надолго его не могло хватить. Может быть, виной всему был ещё и прокуренный плотный воздух, от которого уже начинали слезиться глаза. Но всё же от парфюма девушки Джеймсу стало совсем плохо.

— Нет, я слишком устал для этого. Давай лучше пройдемся, — он поднялся с места, и Марта тут же состроила обиженную рожицу, что в последнее время раздражала всё сильнее. — Или ты хотела, чтобы я поиграл с тобой, как мы делали это в прошлый раз? — грязный намек вынудил её ещё больше разозлиться.

— Ты мог бы не говорить об этом так громко, — девушка вмиг подхватилась с места и больно ущипнула его за руку, взволновано оглядываясь вокруг.

— Думаешь, никто не знает? — Джеймс самодовольно улыбнулся. Он знал, на них никто не обращал внимания, покуда каждый был занят своим. Кто раскуривал кальян, кто распивал алкоголь, кто предавался плотским утехам, а кто занимался всем этим одновременно. Все они находились в одном месте, но в то же время были по одиночке. Никакого давления, стеснения или осуждения.

— Мне плевать, знают ли они обо всех твоих шлюхах, но о том, чем занимаемся мы, тебе не стоит распространяться, — зашипела девушка, вытаскивая его податливо расслабленное тело в сад. Джеймс закатил глаза. Марта совсем не понимала, как здесь всё было устроено, что даже несколько забавляло.

У Клеменсов она появлялась не часто и то исключительно под покровом ночи, чтобы никто не смог её увидеть или узнать. Набрасывала на плечи мантию и втайне от родителей приходила, осознавая наверняка, что её будет ждать.

Марта знала, чем занимался здесь Джеймс и ради чего приходил, и лишь потому, наверное, позволяла ему большее, чем могла бы себе позволить любая другая приличная девушка. Она позволяла себя трогать, а он всего лишь умел доводить её своими ловкими прикосновения до грани запредельного наслаждения, о существовании которого её никто прежде не предупреждал. В то же время девушка настойчиво не позволяла Джеймсу переходить той самой невозвратимой точки. С паническим страхом она боялась отдать ему честь, хоть и несколько раз почти была готова это сделать, пока сомнения не одолевали мнимую решимость.

С ним у неё случился и первый поцелуй, стоило обоим исполниться по шестнадцать. Хоть она и сама поцеловала Джеймса, выдав это за нелепую случайность, но с тех пор он не брезговал время от времени повторять её, будучи более развязным во всех своих деяниях.

Порой Марту страшила распутность парня. Только чувства девушки были так основательно крепки, что она, скрипя зубами, могла лишь наблюдать за тем, как он совращал свою жизнь, предаваясь разного вида удовольствиям с другими.

— Я пришла попрощаться. Уже завтра уезжаю, — произнесла девушка, едва они оказались снаружи. Прохладный ночной воздух вмиг отрезвил разум парня, затуманенный сигаретным дымом. И запах духов Марты вроде бы растворился, перестав вызывать тошноту.

— Осень забирает нас по одному, — Джеймс усмехнулся про себя. Ему самому до отъезда оставалось бесконечно долгих три дня. — Зря ты не захотела поступить в Оксфорд. Среди женщин теперь стало модным учиться.

— Мне это не нужно, — хмыкнула девушка. Холодные пальцы коснулись синей отметины на шее, которую Марта, вероятнее всего, заметила, поджав обиженно губы. Она зачем-то принялась завязывать его галстук, хоть в этом не было большой необходимости. — Дурнушка О’Конелл отправляется в этом году в Оксфорд, но едва ли это поможет ей быстрее выйти замуж.

— Кто это? — парень нахмурился, пытаясь вспомнить хоть одного знакомого с подобной фамилией. Если бы их было хоть на полдюжины меньше, это было бы проще.

— Фрея О’Конелл, — Марта закатила глаза. — Безнадежная художница с ветром в голове, — справившись с галстуком, она взяла Джеймса под руку и повела дальше, упустив из виду его озадаченное выражение лица.

— И что же в ней такого безнадежного? — с напускным безразличием спросил парень. Кроме того, что Фрея была упряма и своенравна, её наружность выдалась ему достаточно миловидной, чтобы привлечь чье-то внимание и, в конце концов, покончить со своей цветущей юностью так, как это стремились сделать большинство девушек.

— Не может быть, чтобы ты не слышал о недавнем скандале, — Марта посмотрела на него удивленно. Ему хватило лишь пожать плечами, чтобы она продолжала. — Поговаривают, что за время войны её отец разорился. Прошло ведь уже сколько лет, а подняться на ноги так и не смог. На днях в их доме проходил аукцион. Мои родители были там. Говорят, распродали почти всё. Хотя им, наверное, и разницы нет, поскольку сам дом они продали ещё в начале лета, только бы оплатить учебу Фреи в Оксфорде. Условились пожить там до конца лета, а затем вряд ли мы когда-нибудь ещё увидим их в Сент-Айвсе.

Джеймс слыхал об этом инциденте, и рассказала ему обо всем ненароком Дебора. Она была любительницей собирать городские сплетни не только в Сент-Айвсе, но и в Лондоне. Он знал, что горничные из каждого дома знали друг друга и во время частых встреч на рынке или где-нибудь ещё обменивались свежими слухами, опережая газетчиков. И парень не придал чужой беде большого значения. Это и теперь не значило для него намного больше, но связывать это событие с Фреей, которая невольно олицетворила то, о чем он знал и раньше, было странно.

— Я всё ещё не понимаю.

— Это потому, что я не договорила, — она снова ущипнула его больно за руку. — На фоне всего этого, поговаривают, у мистера О’Конелла значительно ухудшилось здоровье. Так ко всему этому, Фрея, кажется, решила добить старика. Закрутила роман с сыном кухарки. Рассказала обо всем отцу и тот, не мудрено, был против этих отношений. А когда девушка грозилась сбежать с этим простофилей в Америку, так у старика и вовсе сердечный приступ случился.

— И чем закончилась эта история? — Джеймс и без того знал, чем всё завершилось, но всё же хотел, чтобы Марта поставила точку. Он вспомнил о девушке лишь единожды после их встречи, когда вкратце сообщил брату о том, что передал послание, опустив подробности того, что за этим следовало. Истерика, поцелуй, ссора… Их знакомство не удалось с самого начала.