Надана

«Я обязательно вернусь однажды. Слишком многое остаётся здесь».

Бабушка. Каким странным казалось Саше это слово. Она всегда завидовала сверстникам, которые ездили на каникулы к бабушкам и дедушкам, словно это были поездки в волшебную страну, полную чудес и удовольствий. Страну, недоступную для неё, девочки с половинкой семьи. И вот теперь у неё была своя, самая настоящая бабушка, к которой можно приехать в гости, в далёкий-предалёкий посёлок на краю леса, уткнуться носом в ситцевое платье, обнять, почувствовать тонкие косточки под своими пальцами и запах хозяйственного мыла, которое Надана Николаевна считала лучшим средством для мытья и стирки всего на свете.

Саша улыбнулась. Даже за эти несколько дней она успела кое-что узнать об этой удивительной женщине. Она не могла осуждать её за то, что та совершила. Надана Николаевна всю жизнь расплачивалась за это и расплатилась сполна. Последний подарок судьбы оказался самым щедрым. Увидеть внучку, узнать, каким был сын.

Они душевно попрощались. Саша обещала приехать, как только сможет. Бабушка кивнула. Не стала портить момент, говорить, что она не приедет, не успеет. Только поцеловала сухими губами в лоб и сказала:

– Помни, кто ты. Никогда не забывай свой край, своих предков. Они твоя сила. Продолжи род. Тебе есть с кем. – И подмигнула.

Саша рассмеялась, чмокнула старушку ещё раз и вышла из дома, полная смутного ожидания чего-то хорошего и важного.

Она покосилась на сидевшего рядом Мишу. Он прикрыл глаза, делая вид, что спит, но она знала – притворяется. Слишком часто вздымается грудь, слишком поверхностно дыхание.

Перед глазами встал его тёмный профиль на фоне ночного окна гостиничного номера, в которое светил уличный фонарь. Его горячее гибкое тело. Ночь, вернувшая их друг другу. Что бы ни случилось дальше, они вместе. И смогут всё.

Сердце забилось чаще, кровь прилила к коже. Саша всмотрелась в прозрачную синеву неба и представила, что папина душа растворена в этом бесконечно прекрасном пространстве.

«Ничто не появляется из ниоткуда и не исчезает без следа», – иногда говорил отец.

«Привет, пап, – мысленно обратилась она к нему, дотронувшись кончиками пальцев до холодного пластика иллюминатора. – Ты удивишься, узнав, как сильно я изменилась за последний месяц. Я никогда не верила в жизнь после смерти, в рай или ад, ты знаешь. Но теперь я думаю, что в мире существует то, что мы не можем постигнуть разумом. Только сердцем. Ты же слышишь меня? Тебе всегда нравился Миша, я знаю. Как бы я ни отнекивалась, сколько бы ни доказывала, что мы просто друзья, ты знал. Ты всё видел. Мне приятно думать, что ты благословил нас.

Я нашла твою маму, её зовут Надана Николаевна Зимина. Она совершила огромную ошибку, но не со зла, а от отчаяния и всю жизнь сожалела об этом. Я рассказала ей о тебе всё, что смогла. Что ты был самым добрым и великодушным человеком на земле, и заверила, что ты не держал зла на неё и искал, только чтобы обнять и сказать об этом. Правда?»

Саша увидела облако в виде сердца. Лёгкое, белоснежное, пышное, как безе. Оно неторопливо проплывало по небу, растворяясь в синеве, превращаясь во что-то новое, и ей показалось, что отец ответил на вопрос.

26 июля 2015 года. Новосибирск

Почти месяц прошёл с того дня, как Саша покинула свою квартиру, но, когда перешагнула порог, ей показалось, что она оказалась в гостях. В застоявшемся воздухе не угадывался ни один знакомый запах. Из-за стены доносилась чужая музыка. Всё выглядело давно забытой картинкой.

Её никто не ждал. Ни одно живое существо. Даже кактуса в горшке у неё не было.

Она предложила Мише поехать сразу к ней. И остаться насовсем. Но он отказался. Сказал, что нужно привести себя в порядок, разобрать вещи. А на самом деле испугался. Всё так резко изменилось. Наверное, непросто в одночасье менять холостяцкую жизнь, привычки, ведь они столько лет существовали автономно.

А что, если у них ничего не получится? И они просто разрушат дружбу?

Саше стало тошно. Она прошла на кухню и распахнула окно в надежде впустить внутрь свежий воздух, но не почувствовала ни прохлады, ни свежести. Вечерний город пах пыльными тополями, отработанным бензином, табачным дымом, подгоревшей пищей. Она была уверена, что, вернувшись домой, будет наслаждаться комфортом, спокойствием, вкусной едой, но сейчас не могла понять, что делать дальше, за что хвататься.

Принять душ? Поужинать? Лечь спать?

Хотелось снова оказаться на высоком берегу реки, рядом с Мишей, ощущать тепло его плеча под щекой, смотреть на воду, дышать свободой и счастьем. Она села на пол, скрестив ноги, прислонилась спиной к стене и закрыла глаза.

«Нужно просто вернуться в привычную колею, – сказала себе Саша. – Пойти в тренажёрку, бассейн, баню. Сходит на рынок. Купить еды. Отмыться и выспаться. Сесть за фильм. Начать планировать новую экспедицию. Всё будет хорошо. Я смогу, я справлюсь».

Так ничего и сделав, она легла в постель, пахнущую кондиционером для белья, и долго ворочалась, то закрывая, то открывая сухие горячие веки. В голове теснились образы: тонущий в болоте мужик, зверь с распахнутой пастью, старая шаманка, олень, учёный в круглых очках, молодая Надана, хирург с фигурой богатыря. Мозг просил пощады, но одни и те же мысли крутились, как чёртово колесо, возвращаясь к ней снова и снова.

Едва забывшись, Саша резко открыла глаза от непонятного шороха. В комнате кто-то был.

Она не успела понять, что происходит. На долю секунды показалось, что это просто слишком реалистичный кошмар. Темнота сгустилась. Стало нечем дышать. Она замахала руками и начала пинаться, пытаясь скинуть с себя чужое тяжёлое тело. Но удары не причиняли вреда нападавшему.

Перед глазами заплясали кроваво-красные круги. Лёгкие вспыхнули огнём.

Она дёрнулась ещё и ещё. Увидела круглое сморщенное лицо Наданы. Грустные бездонные глаза.

«…мне не убежать от зверя».

По телу пробежала последняя вспышка сопротивления, и сознание растворилось во тьме.

26 июля 2015 года. Ванавара

Надана шла столько, сколько хватило сил. С утра у неё в голове зазвенел тихий, монотонный гул. Он будто звал за собой, обещая награду. Надев новое нижнее бельё, тёплые колготки, накинув поношенную доху и взяв трость, она покинула дом, закрыла дверь на ключ, положила его под цветочный горшок на крыльце, чтобы Тонечка без труда смогла найти, и пошла вперёд.

Когда посёлок остался позади, Надана прикорнула перед первой попавшейся лиственницей. Как ни казалось ей возможным затеряться в тайге, дряхлое тело не позволило. Ну, спасибо и на том.

Придя в себя через полчаса, Надана оглядела светлую поляну. Здесь хорошо. Здесь скоро найдут. Сначала принесут весть Тонечке, потом позвонят Саше. Теперь есть, кому её оплакать. Всё было не зря.

– Боги прокляли меня, – начала говорить Надана. Голос на удивление оказался сильным, полнокровным, звучным. Только так и нужно исповедоваться. Или молить о пощаде. – Сначала я согласилась пойти в тайгу с люче ради корысти, ради денег, ради собственного блага, забыв завет деда. Потом забрала жизни двух людей. Бросила сына. Какой грех может быть тяжелее? Нет такого бога, который простил бы меня. А потому я проклята навеки, и род мой закончится на мне.