Надежда для Бирюка

Бабка была обычной неофиткой, скорее суеверной, а не православной, попросту безграмотной, чего ожидать от этого человека, я не представляла.

Ни игрушек в доме не видно, ни жены, дети по струнке ходят, сам смотрит как на врага, словно это я заразила его сына, а не пришла оказать помощь.

Может, он капустным листом всё лечит, медицину не признаёт?

– В аптеке, значит… – задумчиво проговорил Митрофан Яковлевич. – Василиса, идите наверх. Я сейчас вернусь. Прошу, – хозяин дома бесцеремонно указал мне на выход.

Василиса с Ромой молча прошли мимо меня, поравнявшись, вежливо попрощались, покорно начали подниматься по лестнице.

Нездоровое послушание… нужно в следующий раз найти предлог осмотреть и старших детей. Проверить, нет ли следов побоев.

– Послушайте, – не выдержала я, когда мы вышли в холодную прихожую перед входной дверью с улицы, кажется, здесь это называют сени. – Я всё понимаю, у вас вера, убеждения, но дети должны нормально питаться. Молочные продукты, мясные необходимы растущему организму, купите хотя бы комплекс витаминов, если религия настаивает на строгой диете.

– И что же ещё мне религия не позволяет? – проговорил Митрофан голосом, от которого мне реально стало страшно.

Моментально всплыли все страшилки, все фильмы про сибирские деревни, документалки, которые когда-то видела, или думала что видела, или вообще придумала.

– Не знаю, – задрала я нос вопреки собственному страху. Назло себе отморозить уши – мой девиз непобедим. Дураков не сеют, не жнут они сами родятся – вот и я родилась. – Без понятия чему вы молитесь, богам вашим или дырке в стене, но о детях вы думать обязаны! Или я… я…

– Что «я»? – скрипнув зубами, приподнял бровь Митрофан Яковлевич.

– Пожалуюсь в компетентные органы!

– Жалуйтесь, – отрезал он.

Бирюк этот.

Открыл передо мной калитку. Выпустил на улицу, предварительно отодвинувшись, будто боялся прикоснуться ко мне, вернее – к моему пуховику своей объёмной аляской.

Словно я и одежда моя – источник заразы.

Я выскочила, словно мне в спину ткнули. Суетливо засунула руки в карманы, поспешила восвояси, ругая себя, проклиная собственную глупость, несдержанность, порывистость.

Если бы не эти «славные» черты характера, я бы не оказалась сейчас здесь.

В забытом богом селе в Сибири, среди тайги, которой края не видно, бездорожья в межсезонье, на берегу огромной реки, огибающей Кандалы с одной стороны, как огромная змея.

Ещё и в окружении староверов!

Глава 3

Пришла домой, по пути забрала дочку у соседки Зои Петровны, тёти Зои, как она велела себя называть. Мне подобное панибратство поначалу казалось лишним, диким даже, постепенно привыкла, тётя Зоя, так тётя Зоя.

Дом встретил стылой влагой. Лада привычно повесила комбинезон на гвоздь на двери, натянула шерстяные следки, подтянула тёплые штанишки, забралась на кровать в ожидании, пока я растоплю печь.

Летом я понятия не имела, какие виды печей существуют, как растапливают печь, что такое заслонка, задвижка, тем более вьюшка, не знала. Сейчас вполне сносно справлялась с задачей.

Более того, оценила достоинства этого агрегата – приготовленное в печи мясо особенно вкусное, ни одна мультиварка не даёт такого эффекта, а уж как настаиваются травы в эмалированном чайнике!

Жизнь – лучший учитель.

Когда-то я окончила школу с золотой медалью, отлично сдала ЕГЭ и поступила в медицинский, правда, далеко от родного дома – Калининграда. В Питер, Москву было не пробиться, зато в неведомый Красноярск попала легко.

Училась и жила там пару с хвостом лет, по глупости забеременела, решила рожать. Отец ребёнка ожидаемо помахал ручкой, испугавшись обязательств.

Я, конечно же, – а иначе это была бы не я! – взбрыкнула. Заявила, что крутила кой на чём его помощь, сама справлюсь. Обойдусь без него, придурка бестолкового.

Взяла академический отпуск, вернулась в Калининград, к родителям.

Папа искренне поддержал, радовался рождению внучки. Говорил, что всегда хотел второго ребёнка, жена отказывалась, а дочка подарила.

Мама тоже не возмущалась, по-женски ей было жалко меня, обманутую и брошенную. Внучка, значит, внучка, поднимут, главное, чтобы я получила образование.

В положенное время я вернулась в Красноярск. Снова пошла учиться, тот факт, что я оказалась старше большинства однокурсников, меня не тревожил. С одним из них у меня даже завязался страстный, как позже окажется, продолжительный роман.

Арнольд Бербок оказался младше меня на три года, его мама работала начмедом в областной больнице, отец восседал в Министерстве здравоохранения Красноярского края, на одном из самых важных постов.

Женщина с ребёнком – не лучший выбор их сына, я отлично это понимала, но парень оказался на редкость настойчивым.

Красиво ухаживал – цветы, рестораны, сюрпризы, поездки, дорогие подарки. Помогал – в учёбе, в быту, с деньгами.

Его не смущало, что у меня есть дочка. Напротив, он с энтузиазмом выбирал ей подарки, приносил то куклы, то книги.

Рвался познакомиться с ней, с моими родителями, увидеть места, где я родилась и росла. Говорил, что скоро (не сейчас, конечно же) перевезём Ладу в Красноярск и будем жить большой и дружной семьёй.

На пятом курсе умер мой папа, неожиданно, как это всегда бывает, до сих пор с содроганием вспоминаю события тех дней. Похороны, убитую горем маму, раздавленную родню со стороны отца…

Я считала, что маме будет тяжело с Ладой, собиралась забрать, она уговорила оставить. Говорила, хорошо, что хоть кто-то будет рядом, поддерживать, давать сил.

А на шестом курсе, не прошло и года после похорон, попросила забрать, потому что не справляется. И вообще, хочет заняться, наконец, своей жизнью.

Что оставалось? Естественно, я забрала дочку, не слишком-то понимая, как буду устраивать быт, продолжать учёбу. Оставалось немного, но эти месяцы нужно было продержаться, сдать экзамены, найти работу…

Как вообще строить будущее, когда с одной стороны до получения полноценного образования рукой подать, с другой – основная учёба как раз впереди, а с третьей – ребёнок, который требует неустанного внимания?