Надежда для Бирюка

Похоже, Анатолий попросту скучал по своей молодости, а не по стране, которой нет, как я скучала по беспечным временам в Красноярске, а не по чужому мне городу, и тем более Арнольду.

Даже имя его вспоминать противно!

Господи, как я завидовала тем, у кого с Арнольдом одна ассоциация – Шварценеггер, а не как у меня – крушение жизни.

– Не ждите, – махнула я рукой, отпуская водителя.

Подняла глаза на надпись над магазином «Сельпо 1956» в старом здании первой половины двадцатого века.

В первый раз, когда я увидела этот мини-образец сталинского классицизма, обомлела, решила, что здесь находится дом культуры, управление, банк, хотя бы почта, но нет. Внутри был, как и гласила надпись, магазин.

Интерьер самый обычный. Современные витрины, холодильники, лари с заморозкой, небольшой овощной отдел со скудным ассортиментом. Кому здесь нужен картофель, морковь или капуста, когда у всех свои огороды? Только бедолагам, как я, паре-тройке случайных командировочных, да шальным туристам.

Поначалу представленный выбор удручал. Не было привычных продуктов, которыми я любила себя баловать. Мидий гигант-киви или эскарго, даже простых морских гребешков не нашлось. Тунец продавался, но вид имел такой, будто пришёл своими ногами и по пути скончался в муках. Видов зелёного салата было отчаянно мало, про аргентинский рибай здесь, похоже, не слышали.

Фрукты были в ассортименте. Правда, созревшего манго я не встретила ни разу, авокадо можно было использовать в качестве теннисного мячика, но если дать созреть…

Позже оказалось, всё можно заказать продавцу, она передаст владельцу магазину, тот привезёт всё, что моей душеньке угодно.

Хоть краба Камчатского, хоть свежее оссобуко*, хоть тушку целого лосося.

Довольно скоро выяснилось, что после уплаты всех счетов, Камчатский краб не так уж необходим. Сомнительной ценности деликатес. Лосось – хорошо, а муксун или хариус, которыми изредка торговали местные рыбаки, в миллион раз лучше. Говядина местного фермера переплюнула с разгромным счётом аргентинскую – если у меня хватало денег на подобные радости, конечно.

Быстро выбрала необходимое. Подумав, захватила пару шоколадных батончиков Ладе. Груши – хорошо, запечённые яблоки с мёдом – спасибо местному пасечнику, подарил аж три литра отборного мёда, – отлично, но заменить шоколад в детских глазах не может никакое лакомство. Во всяком случае, если речь о моём ребёнке.

Ходили легенды о детях, которые едят сухофрукты вместо конфет, но я своими глазами не видела.

Продавщица назвала сумму, я машинально приложила карточку к терминалу на телескопической подставке, дождалась значка улыбки, чтобы подхватить пакеты и отправиться домой.

Пора забирать Ладу, готовить, снег чистить…

Снова этот снег!

– Ой ты, батюшки светы, чаво деется-то! – услышала за спиной знакомый раскатистый голос.

Резко обернулась. Ровно за моей спиной стоял Митрофан Яковлевич Гучков в аляске с меховым капюшоном, держа в одной руке кожаные перчатки. Ноги в толстых штанах чуть расставлены, зимние ботинки известного бренда.

Арнольд такие покупал для понтов, но быстро понял, что в городских условиях, передвигаясь со своей женщиной на Мини Купере, красоваться – дурацкая затея.

– Это что ж за чудо-юдо такое, Настасья? – вылупился Митрофан Яковлевич на терминал, я же отчего-то обратила внимание на то, что глаза у него голубые, лишь ободок тёмно-синий, почти фиолетовый. – Картинку приложили и, считай, расплатилися?

– Белены объелся Митрофан? – прыснула продавщица. Настасья, да. Кстати, моложе меня, с маникюром, и ресницами наращенными… – Карточка это банковская, а это терминал банковский, NFC можно расплатиться, по QR-коду, биометрией.

– Че-е-е-ем?! – протянул Митрофан Яковлевич, бесцеремонного обошёл меня, будто я пустое место, протянул палец к терминалу, потрогал, будто правда боялся.

– Ну, телефоном, улыбкой. Хватит кривляться. Очередь задерживаешь!

– Телефоном, говоришь? Это той коробочкой, что у председателя нашего имеется? Улыбкой – это как? Вот, ежели я улыбнуся, у меня из кармана соболиные хвосты сами тебе в гомонок полетят? Бесовщина, как есть, бесовщина! Не вводи во грех, Настасья, не вводи, говорю тебе. Одумайся!

Очередь загибалась от смеха, кто-то требовал, чтобы Настасья прямо сейчас ввела Митрофана во грех, у него и хвост соболиный имеется, сколько лет без дела в кармане прозябает.

Кто-то кричал, что такого введёшь, пожалуй. Скорее рак на горе выплясывать начнёт под собственный свист, чем Гучков в блуд впадёт. Да пусть бы и с Настасьей…

Я же рванула из магазина стремглав, отлично понимая, в честь кого было устроено представление.

* Оссобуко — традиционное блюдо итальянской кухни, представляющее собой тушёную телячью голяшку.

Глава 5

Утром дверь открыл сам Митрофан Яковлевич, молчаливо отодвинулся, пропуская меня. Смотрел не исподлобья, а примерно как на пустое место.

Это злило, как и всё произошедшее, но я упрямо держала лицо. У меня, между прочим, участок на две с половиной тысячи душ, не насмотришься на настроение каждого.

Прошла в уже знакомую комнату, всё такую же пустынную, следом зашёл хозяин дома с Вовой. Я разложила необходимые инструменты, малыш в это время с интересом рассматривал происходящее, совершенно без страха, видимо, опыта подобного не было.

У меня, честно сказать, тряслись поджилки. Брать кровь, ставить капельницы, проводить другие манипуляции должен фельдшер или процедурная сестра. У них, как правило, набита рука, особенно, если речь шла о маленьких пациентах.

Но таковых у нас не наблюдалось, штатные единицы были, работать желающих не находилось.

Приходилось мне. Опыта же у меня… несколько практик в меде, и те не в педиатрии. Не на пустом месте на педиатра нужно учиться отдельно. Сложная специализация, отдельная планета.