Надежда варвара

Она говорит так, как будто это уже решено, что меня удивляет. Я не ожидал, что мое воссоединение с Айшей будет таким… спокойным. Я ожидал огня и гнева.

— Ты хочешь вернуться в лагерь вместе со мной? Ты не злишься на меня?

— О, я в ярости на тебя, — говорит Айша, ее тон ласковый, несмотря на ее слова. — Но сегодня я не собираюсь кричать на тебя и грозить кулаком. Не тогда, когда я думала, что потеряла тебя. — Она давится словами, а затем с трудом сглатывает.

Я протягиваю руку и глажу ее хвост, проводя пальцами по гладкой длине.

Она вырывается из моей хватки, сердито взмахивая хвостом.

— Я не говорила, что простила тебя. Не думай, что я забыла. Но я не собираюсь изливать свой гнев, когда есть маленький комплект, а у тебя травма головы. — Она бросает на меня разгоряченный взгляд, а затем подходит к огню, хватает свой пакетик с чаем и высыпает в воду слишком много листьев.

Она взволнована, моя пара. Я надеюсь, это потому, что она беспокоится обо мне. Это хорошая мысль. Однако я не могу злиться на ее скрытую ярость. Это… самая живая Айша, которую я видел за столько лун. Я позволю ей сосредоточить свой гнев на мне. Если это вернет искру в ее глаза, я с радостью приму это.

Малыш у меня на руках щебечет, и я смотрю на него сверху вниз. Он моргает, глядя на меня, совсем как младенец ша-кхаи. Странно. Я никогда не думал о мэтлаксах как о людях, но я знаю, что несколько человек убедили своих пар в том, что эти существа разумны. Я не знаю, верю ли я в это, но я понимаю, почему Айша очарована этим комплектом.

— Он намного чище, чем его родители, — рассеянно говорю я ей, думая обо всех других мэтлаксах, которых я когда-либо видел. Все до единого они грязные, вонючие существа.

— Я искупала его, — говорит Айша, помешивая чай. — От него отвратительно пахло, когда я его нашла.

— И это мальчик?

Она кивает, и мягкая улыбка снова изгибает ее губы.

— Я назвала его Шасак.

Я хмыкаю. Это означает — маленькая искорка.

— И что ты будешь делать с Шасаком? Выпустишь его на волю?

— Конечно, нет. Он — комплект. Он не сможет позаботиться о себе сам. Я сохраню его и защищу. — Когда я бросаю на нее недоверчивый взгляд, она пожимает плечами. — Если Фарли может вырастить двисти, то я, конечно, смогу вырастить мэтлакский комплект?

У меня… нет ответа на это. Идея странная, но люди вложили много странных идей в наше племя с тех пор, как они прибыли.

— Если это делает тебя счастливой, тогда ты должна оставить его себе, — говорю я ей. Я поддержу ее в этом.

Ее губы подергиваются, когда она наливает чай в чашку.

— Я не спрашивала разрешения. Ты больше не моя пара. Ты не живешь со мной. Я могу делать все, что мне заблагорассудится.

Мое сердце замирает от ее слов, произнесенных с силой броска копья.

— Я понимаю.

— Ты этого не делаешь, но я не хочу говорить об этом сегодня. — Она подходит ко мне и садится с чашкой чая, нежно держа ее в руках. — Завтра я буду сердиться на тебя. Сегодня я благодарна тебе за то, что ты жив.

— Тогда поговорим завтра, — говорю я, поправляя комплект на боку и беря чашку свободной рукой. — Спасибо тебе за то, что пришла за мной. Если бы ты этого не сделала, я, возможно, был бы мертв.

Ее лицо напрягается.

— Я знаю. — Ее рука опускается на мое колено, и она прикасается ко мне.

Всего один раз, но пока этого достаточно.

Она не ненавидит меня. Она расстроена из-за меня, и я чувствую, что причинил ей боль, но она не ненавидит меня. Тогда я могу это исправить. Что бы это ни было, я могу сделать так, чтобы между нами все стало лучше. И тогда я смогу снова заявить права на свою пару.

Глава 13

Клэр

— Бек, — говорю я, входя в домик охотников. — Что ты делаешь?

Он поднимает взгляд от копья, которое точит, на его лице хмурое выражение.

— Я работаю над своим оружием. На что это похоже, что я делаю?

Меня не обманывают его попытки выглядеть занятым. Я знаю, что видела, как он отступил в этот дом, и его хвост дергается слишком сильно, чтобы я могла подумать, что он просто сидит здесь, расслабляясь и работая над своим оружием. Я называю это чушью собачьей.

— Мы можем поговорить?

Бек пожимает плечами и возвращается к работе над своим копьем, проводя точильным камнем по смертоносному острию.

— А что тут можно сказать?

Он что, шутит? Мне нужно сказать ему миллион вещей. Что-то вроде: «Что, черт возьми, ты делаешь?» и «Почему ты даришь мне подарки, когда мы не пара?», и «Разве ты не понимаешь, что у меня есть пара резонанса, и я никогда больше не буду с тобой?», и «Я думала, ты меня ненавидишь», и дюжина других, связанных с этими вопросами, которые всплывают у меня в голове. Я скрещиваю руки на груди и изучаю его, немного сбитая с толку. Я довольно хорошо знаю Бека (учитывая, что когда-то мы были любовниками и все такое), и я знаю, что если я надавлю на него, а он не захочет отвечать, он просто полностью отключится. Я должна воздержаться от обвинений в его адрес. У Бека много гордости.

Я задумываюсь еще на мгновение, а затем решаю избежать тонкостей.

— Варрек ужасный вестник, ты же знаешь. Он полностью выдал тебя.

Я почти ожидаю, что он разозлится, но Бек только усмехается.

Тогда я понимаю.

— Ты намеренно послал Варрека, не так ли? — В теле кроткого охотника нет ни капли злобы, но и нет никаких уловок. Варрек был бы последним человеком, которого я бы выбрала, чтобы сделать что-то такое для меня. А Бек слишком умен, чтобы позволить своим планам сорваться из-за приятеля. — Ты хотел, чтобы тебя разоблачили.

Скраап. Скрааап. Он не отрывает взгляда от заточки своего копья, но его хвост становится все более возбужденным.

— Ты что, не понимаешь правил игры? — спрашиваю я мягко, поскольку он не предлагает мне особой помощи. — Твой тайный даритель — Борран, верно?

Бек поднимает голову и бросает на меня быстрый раздраженный взгляд.

— Я знаю правила. Вы с Айшей неоднократно вбивали их в головы каждого.

Это больше похоже на колючего Бека, которого я знаю.

— Ладно, хорошо, если это так, то почему ты присылаешь подарки мне? Ты же знаешь, что я не играю.