Надежда варвара
Шрифт:
— Я бы хотела попробовать это снова.
— Совокупление губами?
Я киваю. Я чувствую себя очень пугливой. Если он мне откажет, я не знаю, что буду делать. Люди всегда выглядят такими довольными совокуплением ртом. Но что, если Химало в данный момент чувствует себя не в настроении делать это? Что, если…
— Давай попробуем, — быстро говорит он, прерывая мои тревожные мысли. Он откладывает в сторону шкуру, над которой работает, и ополаскивает руки в маленькой миске с талой водой, которую держит рядом с собой. Трепет возбуждения в моем животе усиливается, когда он подходит, чтобы сесть рядом со мной, и когда я остаюсь неподвижной, он протягивает руку и осторожно берет корзинку с моих колен. — Может, нам
— Конечно. — Я чувствую себя глупо. Я уже спаривалась с этим самцом раньше. Я понесла его комплект. Совокупление губами — это ничто. Но по какой-то причине это кажется очень важным.
Он отставляет корзину в сторону и затем берет меня за руку. Его рукопожатие теплое, сухое. Моя рука на ощупь липкая, а ладони вспотели. Я так нервничаю. Почему я нервничаю?
— Ты бы хотела, чтобы я занялся сексом с тобой ртом, или ты хочешь сама заняться сексом со мной ртом?
— А это имеет значение?
— Я спрашиваю только потому, что, если мы оба начнем одновременно, мы можем поцарапать друг другу губы. — Он прикладывает кончик пальца к своему клыку и улыбается мне.
Ах. В чем-то он прав. Людям не нужно беспокоиться о таких вещах, потому что у них странные маленькие квадратные зубы.
— Тогда я возьму инициативу на себя.
Он кивает и ждет.
Я наклоняюсь и кладу руки по обе стороны от его лица, просто на случай, если он пошевелится. Я не хочу делать это неправильно. Я наклоняюсь и прижимаюсь губами к его губам в ожидании. Это такое чувство… неинтересное. Я хмурюсь и встречаюсь с ним взглядом.
— Ну как?
— Думаю, они делают это с открытыми ртами.
Ой. Наверное, я не уделяла этому достаточно пристального внимания. Обычно, когда супружеские пары становятся нежными, я отворачиваюсь.
— Ты говоришь, с открытыми ртами?
Он медленно кивает мне.
— Мне нравится, когда мой рот на твоем влагалище. По-моему, это похоже на облизывание друг друга.
Я чувствую, как по моему телу разливается жар при напоминании о том, что мы делали прошлой ночью. Облизать его рот, как он облизывал мое влагалище, да? Я снова изучаю его лицо, обдумывая стратегию, а затем наклоняюсь и снова прижимаюсь губами к его губам, затем проталкиваю язык вперед, в его рот.
Волна жара немедленно пробегает по моему телу. Я задыхаюсь, прижимаясь к нему, потому что шок от того, что мой язык проникает в горячую глубину его рта…. ошеломляющий. Он стонет, притягивая меня к себе, и его руки опускаются на мои ягодицы, затаскивая меня к себе на колени.
— Еще, — шепчет он мне в губы.
Я тоже хочу сделать это снова. Я следую своим инстинктам, нежно облизывая уголок его губ, и когда он открывается для меня, я проникаю внутрь, исследуя. Мое влагалище пульсирует и влажно, и я невероятно остро ощущаю прижатие его большого тела к моему. Я обхватываю ладонями его лицо, облизывая его рот, и когда его язык скользит по моему, слегка касаясь, мне кажется, что его язык скользит по другим, более чувствительным частям моего тела.
Ох.
О, я понимаю, почему люди так делают.
— Думаю, мне нравится совокупляться ртом, — шепчу я между движениями языка. Я не могу насытиться этим. Мне также нравится эта позиция. Я сижу верхом на коленях Химало, его руки у меня на заднице. Его хвост задевает мой, и я автоматически позволяю своему обвиться вокруг его, удерживая нас вместе. Мои руки скользят по его щекам, и я зарываюсь ими в густую блестящую гриву, углубляя поцелуй. Я устала от мягких, игривых облизываний. Я хочу глубоких, голодных облизываний, как он делает со мной, когда пытается довести меня до оргазма. Поэтому я засовываю свой язык глубоко ему в рот и толкаюсь, имитируя совокупление.
От его ответного стона у меня перехватывает дыхание. Он прижимает меня крепче, и поцелуй становится глубже, наши языки играют взад-вперед,
пока мы играем с контролем. Иногда он берет инициативу в свои руки, овладевая моим ртом жесткими, уверенными толчками, от которых у меня болит между бедер. Затем я решаю, что снова хочу контролировать ситуацию, и сжимаю в кулаке его гриву, нежно проводя языком по его языку.К тому времени, как мы прерываем поцелуй, мы оба задыхаемся от желания, и в воздухе витает тяжелый запах моего возбуждения.
— Мне это нравится, — хрипит Химало, его глаза прикрыты от желания. — Мне очень нравится совокупляться ртом.
— Мне тоже, — бормочу я. Мой кхай поет ему так громко, что кажется, будто он пытается заглушить звуки наших собственных голосов. Химало смотрит на меня снизу вверх, на его лице написано неприкрытое желание. Я знаю, что если я скажу ему спариться со мной сейчас, он опрокинет меня на спину и окажется внутри меня прежде, чем я успею сделать еще один вдох.
Эта мысль возбуждает… и в то же время пугает. Что произойдет после этого? Должна ли я растить наш комплект в одиночку? Мы пара? Мне нужно от него больше, прежде чем я смогу двигаться вперед. Прошлой ночью, когда он доставлял мне удовольствие, это было хорошо, но я все еще в замешательстве.
— Мы можем на этом остановиться? — шепчу я. — Мне нужно подумать.
Он наклоняется и прижимается своим ртом к моему в легкой ласке. Никаких голодных движений языками. Просто прижался своими губами к моим.
— Конечно.
— Спасибо. — Я соскальзываю с его колен и выпутываю свой хвост из его, и мне становится грустно от того, что я не хочу продолжать. Спаривание — это не что иное, как соединение двух тел ради удовольствия. Беспокоиться не о чем.
Но это кажется важным. В следующий раз, когда мы дойдем до этого, все должно быть обговорено.
***
Воздух между нами словно сгустился от напряжения, и остаток дня мы проводим в беспокойном спокойствии. Мы разговариваем, смеемся и работаем, но есть что-то, что выбивает нас обоих из колеи. Мое влагалище кажется горячим и нуждающимся, и я хочу просунуть свою руку — или его лицо — между своих бедер и снять напряжение, но мне кажется, что это то, чего я не должна делать. Нет, пока я не успокоюсь.
Корень снаружи все еще нетронут. Мэтлаксы не вернулись, и когда утром всходят солнца, мне грустно видеть, что погода приятная, а небо ясное. Это значит, что я должна попрощаться с Шасаком навсегда. Я знаю, что он уже ушел, но часть меня надеялась, что я найду их снаружи пещеры, ожидающими, и мать вернет мне свой комплект. Я полагаю, это всего лишь мечта. Это все еще печалит мое сердце.
Химало, кажется, чувствует мое горе. Этим утром он полон ласк и утешительных прикосновений, пока мы одеваемся слоями и пристегиваем наши рюкзаки. Он дарит мне глубокий, испытующий поцелуй, прежде чем мы выходим из пещеры, и я так задыхаюсь и отвлекаюсь от его губ, что совершенно забываю о грусти, когда он берет меня за руку, и мы уходим, направляясь обратно домой.
Путешествия в суровый сезон быстро утомляют. Я по-новому оцениваю то, через что охотникам приходится проходить изо дня в день, пока я сижу в хижине, уютно устроившись у костра. Воздух такой холодный, что каждый вдох обжигает, и каждый кусочек кожи, подвергшийся воздействию воздуха, немеет. Снег глубже, чем я когда-либо видела, и Химало быстро берет инициативу в свои руки, чтобы своим большим телом проложить мне тропинку позади него. Я становлюсь раздражительной от усталости, и мне хочется отчитать его за то, что он оставил племя — и меня — позади. Но каждый раз, когда я открываю рот, чтобы пожаловаться, я вижу мысленный образ его, распростертого на снегу, а мэтлаксы стоят над ним. И я сдерживаю свой гнев. Путешествие не из приятных, но мы оба в безопасности.