Наедине с собой
Шрифт:
степенью…
***
Демократы призывают отказаться от слова «товарищ», заменив его на «господин». А что, для себя
же стараются. Ведь они, как правило, с учеными степенями и званиями, при непыльных
должностях. Но кто-нибудь из вас встречал в литературе словосочетание «господин дровосек»,
«госпожа кухарка» или «господин лакей»? если мне не изменяет память, даже купцов господами
не величали – рылом не вышли.
И вот сегодня те, кто претендует на звание политической элиты, стремятся возвыситься
остальными. Каждый из них 10 лет учился в школе, 5-6 – в вузе, 2 – в аспирантуре, столько же – в
докторантуре. Иными словами, два десятка лет ехали на шее трудящихся, дабы обозвать их…
быдлом.
Остановка – за шпицрутенами, господа хорошие?
***
Десятилетиями торговля «осчастливливала» нас то испорченной килькой в нагрузку к банке кофе, то брежневской «Малой землей» в виде приложения к томику Пикуля, а то вовсе комплектом, ставшим анекдотичным – «часы, трусы и галстук». Но то, с чем я столкнулся сегодня – новое
слово в искусстве сбыть неликвид. Вот что со страниц газеты заявляет сотрудник фирмы «Алекс
Шабалин», занимающейся организацией концертов: «В сентябре мы ждем Александра Малинина
и Евгения Петросяна. Поскольку концерты этих артистов ограничены, они будут реализовываться
только тем, кто возьмет билеты на Владимира Кузьмина».
Вот тебе, бабушка, и алексов день!
***
У нас нет демократов, есть только обиженные режимом.
***
С приватизацией ситуация воистину мефистофельская: продают те, кто ничего не создавал, а
покупают те, чьим потом каждый объект в буквальном смысле слова окроплен.
***
В первых числах августа, придя на работу, сотрудники Новоуренгойского горкома КПСС увидели, что вывеска разбита. Тут же обратились с заявлением в местный отдел милиции. 9 августа пришел
ответ: «Сообщаем, что Ваше заявление по факту уничтожения неизвестным вывески ГК КПСС
рассмотрено. В возбуждении уголовного дела отказано… в силу малозначительности, не
представляющей общественной опасности. С постановлением об отказе Вы можете ознакомиться
в Новоуренгойском ГОВД. Данное постановление Вы вправе обжаловать прокурору г. Н.
Уренгой».
Не спорю, уничтожение вывески общественной опасности не представляет. Но чтобы секретарю
горкома предложили придти ознакомиться с постановлением, а не привезли ему в кабинет на
полусогнутых, – значит очень и очень много. А именно: коммунистической партии – хана. Если
перейти на феню, то к КПСС в данном случае отнеслись, как к опущенному (петуху) на зоне.
Обидно, а прокукарекать – остальных насмешить.
***
Вечер. Мы с женой сидим в своей новоуренгойской комнатухе. Вдруг по ТВ – сообщение о
поражении ГКЧП. Спустя полчаса – более подробная информация. Я – супруге:
– Одевайся!
– Зачем? – удивленно смотрит она на меня.
– Пойдем!
–
Куда?!– На работу!
– Ты что?!! Отчего вдруг? И что будем там делать?
– Заберем свои вещи.
Супруга все понимает и начинает молча собираться.
Дело в том, что по приезду в Новый Уренгой мы жили в так называемом пансионате – гостинке. И
наиболее ценные, с нашей точки зрения, предметы хранили в моем рабочем кабинете в сейфе.
По дороге к зданию (редакция «Вестника Уренгоя», где мы оба работали, находилась в одном
здании с горкомом КПСС) зашли домой, благо он жил по соседству, ко второму секретарю
Владимиру Дектярю. Объяснили ситуацию и попросили открыть помещение. Он согласился и
пошел с нами.
Выбрав все вещи из сейфа на два отделения (там хранились даже выходные туфли супруги), мы
двинулись назад. Не влезли в наши сумки лишь несколько рулонов туалетной бумаги (нет, в
сейфе, несмотря на дефицитность, ее не берегли, просто купили накануне и бросили туда до
завтра).
Следующий день – суббота – весь коллектив отправлялся на грибы. Место сбора было назначено у
горкома. Еще издали мы увидели КАМАЗ. «Странно, почему КАМАЗ? – подумал я. – Ведь речь
шла об автобусе».
Подходим к тем, кто уже собрался. Интересуюсь, что за грузовик. Мне отвечают: охрана.
– Какая еще охрана? – не врубаюсь я.
– Какая, какая?! – передразнивает меня кто-то из комитета комсомола. – Здание опечатали, вот
милиция и стережет, дабы мы туда тайно не проникли.
Я все еще не верю. Иду к КАМАЗу, заглядываю в кабину. Там действительно сидят два
милиционера.
– И давно вы здесь? – спрашиваю.
– А ты кто такой, чтобы мы перед тобой отчитывались?! – огрызается один из них.
– Журналист, – говорю я правду.
– Да с ночи! – нехотя отвечает второй. – Однако какую-либо информацию нам давать запрещено.
Я понимающе киваю головой и направляюсь к грибникам.
Забегая вперед, скажу: в КАМАЗе, сменяя друг друга, стражи порядка дежурили до понедельника.
И так – наверняка по всей стране. Это ж сколько сил было отвлечено от борьбы с разбойниками, ворами, бандитами на ничтожную работу по охране зданий партийных комитетов!
***
У 17-летних все впереди – молодость, первая любовь, поступление в институт, женитьба, рождение ребенка и т. д.
У 40-летних – только ожидание. Пенсии.
У 60-летних – тоже ожидание. Но уже… смерти.
***
Утром в понедельник у здания горкома собрались руководители расквартированных там
организаций (кроме партийного и комсомольского городских комитетов, редакции газеты, еще и
комитет народного контроля, ветеранская организация, туристическое бюро). Появились прокурор
Уренгоя (видимо, решил, что, в случае чего, личное присутствие будет оправдать легче, чем
собственноручно подписанный ордер на обыск) и какой-то депутат местного Совета. Сорвали