Нахалка на его голову

– Я не против!
– Старский подгрёб ко мне и поиграл бровями. – Ты как, Аринка?

Оглянулась, заценивая кадр глазами оператора. Огонь, тут не поспоришь. Сама бы с удовольствием сняла такой, эх. И как-то вдруг сделалось равнодушно и скучно…

– Давай, чего уж там.

– Отлично! – Сёма, громко шлёпая по воде ногами, регулировал настройки видеокамеры.

Макс притянул меня к себе. Я обхватила руками его плечи. Смотрит так внимательно, так серьёзно – подмывает сделать пакость. Щипануть его за бок, что ли? А, лень.

Раздался голос оператора:

– Ближе ко мне на пару шагов, всё-всё, стоп. Так хорошо! Поехали!

Закрыла глаза и почувствовала губы Старского на своих. Влажно.

– Арина, поворот вправо на тридцать градусов, так. Задницу оттопырь чуток, а живот втяни. Макс, руку левую ниже опусти, а правой держи её за шею, да, так пойдёт. Работаем.

Это были странные ощущения. Без сомнения, целовался Макс вполне умело, и возможно всё дело в командах оператора, которые ни на секунду не давали забыть о том, что мы на съёмках, но я не почувствовала ровным счётом ничего. Разве что пакостный осадочек от какого-то братско-сестринского поцелуя. Мда. Совсем не то, что… нет, не буду сравнивать, в этом нет никакого смысла.

Обратно топала молча. В отличие от моего, рты Старского и Хворостова не закрывались, и парни трепались без остановки обо всякой фигне.

– Эй, Аринка?

– Чего тебе? – Буркнула, не оборачиваясь.

– Пойдёшь со мной на ужин?

– Обойдёшься. Меня учили делиться с другими девочками.

– Чего? – Обиженно протянул Старский.

– Того. – Зыркнула на него строго и ускорила шаг.

Спиной услышала довольный голос Макса:

– Видал? Ревнует меня.

Закатила глаза, но не стала разубеждать этого плейбоя.

Вечером Макс пригласил на ужин Мию.

А на меня накатила странная апатия и тоска. Я просто лежала на кровати и смотрела в потолок. Тропический остров и шикарная вилла больше не радовали. Хотелось обратно в ставший привычным пентхаус.

Повернулась на бок, закрыла глаза и представила, как поворачиваю ручку аппаратной, сажусь за ноутбук, как стучат пальцы по клавишам, как открывается дверь за спиной, и я понимаю, что больше не одна. Вздрагиваю от того, как мужская рука накрывает мою, лежащую на мышке. Дрожа от волнения, я медленно оборачиваюсь… Сама не заметила, как провалилась в сон.

– Пссс, Аринка!

О Боже, какой раздражающий голос!

– Аринка, ну!

С трудом разлепила глаза и обнаружила хитро улыбающегося Старского в плавательных шортах и белой рубашке с закатанными по локоть рукавами. За окном ещё темно. Протёрла глаза и спросила:

– Чего тебе не спится?

– Тише, соседку не разбуди, - он кивнул в сторону похрапывающей Лики, раскидавшей свои ноги по всей нашей двуспальной кровати.

– Почему? – Я протёрла глаза и села, всё ещё не понимая, что происходит, но уже догадываясь, что сон он мне всё равно обломал.

– У меня сюрприз для тебя. – Макс хитро подмигнул, продолжая говорить шёпотом. – Хватай купальник, и идём скорей, больше ничего не нужно.

– Куда? Зачем?

Отвечаю – мне это сразу не понравилось! Но Старский оказался на редкость упёртым.

– Потом расскажу, идём.

– Дай хоть зубы почистить.

– Только не долго, окей? Я жду на улице.

Откажись я тогда – и всё могло бы быть по-другому. Но разве могла я знать?

Умылась, наспех пригладила волосы, которые от влажности пушились и торчали во все стороны. Натянула холодный купальник, который не успел до конца просохнуть, джинсовые шорты и кислотный салатовый топ.

Тихо прикрыла за собой дверь, стараясь не разбудить Лику, и на цыпочках прокралась к выходу. На вилле было тихо, а на пляже - темно. Блин, это сколько ж времени? Вот, засранец, не дал выспаться! Ну, и где он сам? Зевнула и оглянулась по сторонам, почёсывая комариный укус на плече.

Макс активно махал мне рукой, стоя по колено в воде рядом с гидроциклом. Лениво побрела к нему, тут же увязнув сланцами в прохладном после ночи песочке. Нерешительно остановилась и спросила:

– Что происходит, вообще?

Макс светился от радости и активно что-то запихивал в багажник водного мотоцикла. Услышав меня, оглянулся и сказал:

– Встретим рассвет в океане, поплаваем на нетронутом коралловом рифе, а потом высадимся на необитаемом острове и позавтракаем вкусняшками! Я всё подготовил, идём.

Макс протянул руку, но я не спешила её принимать. Вместо этого оглянулась назад и спросила недоверчиво:

– А Ирина Викторовна разрешила?

– А она не узнает, мы уже вернёмся, когда все проснутся. Тут недалеко, я глянул в интернете!

– Надо предупредить остальных, взять с собой хотя бы оператора, что ли.

Макс скрестил руки на груди, и недовольно прищурился:

– То есть, ты со мной только пока работает камера, так получается?

– Что? Нет, нет, конечно, просто… не думаю, что нам так можно.

Макс небрежно оперся локтем о ручку гидроцикла и подмигнул мне:

– Детка, поверь, со мной тебе всё можно!

Блин блинский! Нашёл, перед кем рисоваться! Так и захотелось отвесить ему леща, чтобы перестал страдать всякой фигнёй. Но нельзя, если хочу победить. Старский, тем временем, залез на водный мотоцикл, повернул ключ зажигания и сказал:

– Я взял с собой камеру, сами снимем репортажик о нашей поездке, от первого лица. Давай, не тормози, ну? Из-за тебя весь рассвет пропустим!

– Ай, фиг с тобой. Но если Струкова будет орать, я всё свалю на тебя!

– Да пожалуйста, нашла, чем пугать!

Я подхватила сланцы двумя пальчиками, затолкала их в багажник гидроцикла, забралась на сиденье позади Макса. Старский пару раз газанул и прокричал, оборачиваясь:

– Держись крепче, мандаринка! – И сорвался с места.

Я обхватила его за талию, чувствуя напряжённый мальчишеский торс. Старский сделал резкий разворот, прокричал «Йухуууу», и мы понеслись прочь от берега в открытый океан.

Я быстро привыкла и перестала цепляться за него мёртвой хваткой. А вскоре и вовсе забыла о страхе: горизонт посветлел. Макс заглушил мотор и показал рукой то, что я и так заметила:

– Смотри, начинается!

Я сложила согнутые руки ему на плечи и оперлась на них подбородком, прислонившись грудью и животом к его спине. У линии горизонта собрались облачка, которые медленно, но верно светлели. Солнечный диск уверенно выкатывался из дымки, прокладывая на водной глади полоску золотистого света, рассеивая предрассветную мглу. Как лунная дорожка, только она – солнечная, подумалось мне. Чудо природы, не иначе. Постепенно солнце поднималось всё выше, а водная гладь начинала переливаться и бликовать, словно золотистая фольга.