Накануне
Шрифт:
Фишки уже в руках, два точных движения и два красных столбика занимают свои места на столе.
– …ланы, ставок больше…
Джеймс тоже успевает выставить свои золотые фишки рядом, как раз за секунду до слова "нет". Колесо и шарик ещё продолжают вращаться в "котле", а я закрываю глаза.
"Глухой удар, звонкий шлепок – шарик в ячейке".
– А-а-а! – Правое ухо глохнет от рёва. – Мы это сделали!
Попадаю в крепкие объятия Джеймса, со всех сторон к нашему столу устремляются игроки, наш питбосс хватается за голову, а к нам с приклеенной улыбкой уже спешит менеджер зала. Через пять минут, бросив по двадцатидолларовой фишке на чай на закрывшийся стол, с выигрышем в бумажных пакетах мы вслед
– Мы так и не познакомились, – кассиры начинают подсчёт фишек. – Я – Джеймс Рузвельт.
– Алексей Чаганов.
– Так ты русский! – Сыну президента торжественно вручают увесистую пачку долларов.
– Я – тот самый русский, кото… – Мне не вручают деньги, а просто суют.
– Не понимаю.
Ищу глазами Карповского, но тот поспешно выходит из казино.
"Ах ты ж гад! Не было назначено никакой встречи с русским посланником! Узнал, что Джеймс будет здесь в казино… который, похоже, отсюда не вылезает и захотел изобразить передачу денег. А что, разводка не сложная: подплывает такой белый Карп к сынку, задаёт ему пару вопросов, типа, как пройти в библиотеку, извиняется, возвращается к ничего подозревающему курьеру и поясняет ему обстановку: "Клиент не хочет лично встречаться с "красным", но готов принять деньги от своего приятеля, уважаемого американского бизнесмена, то есть Сэма Карпа". Дырку от бублика ты получишь, а не пол-ляма. Я сказал"!
– … которого тебе послало провидение.
– В самом деле…. идём в бар, пропустим по стаканчику. – Заливается Рузвельт, поощрительно хлопая меня по плечу.
Бармен, издали заметив "сынка", быстрым шагом пересекающего лобби отеля, встречает его стаканом бурбона со льдом.
– Что будешь пить?
Лихорадочно пробегаю глазами по выставленным бутылкам.
– Баккарди, пожалуйста. – С трудом нахожу знакомое название на разноцветных этикетках.
– Ну расскажи мне свою историю. – Рузвельт седлает высокое кресло, знаком предлагает мне садиться рядом и делает большой глоток.
"История, история… всем нужна моя история".
– Так ты заместитель министра! – Брови "сынка" взлетают кверху, его язык уже прилично заплетается, а его товарищ начинает снова что-то шептать на ухо.
Оля появляется в моём поле зрения, достаёт из сумочки зеркальце и начинает внимательно осматривать своё лицо, при этом её правая рука начинает семафорить. Этому трюку, "дигитальной связи", она научила меня недавно: пять пальцев, прижатый палец – ноль, вытянутый единица. Итого, тридцать два знака, русский алфовит. Самое то, когда передатчик и приёмник в прямой видимости. Читать легко, а самому передавать – трудно. Мои пальцы такой подвижностью и близко не обладают.
– М-о-с-к-в-а п-р-и-к-а-з-ы-в-а-е-т н-е-м-е-д-л-я п-е-р-е-д-а-т-ь д-е-н-ь-г-и К-а-р-п-у. – Легко скользят пальцы подруги по шёлку её платья.
"Как передать? Этому жулику? Там же ещё не знают"…
Без всяких заморочек просто соглвсно киваю головой.
– Всё-всё, уходим, – Рузвельт с трудом поднимается, его качает, он лезе в карман жилетки и достаёт оттуда визитную карточку. – Алекс, это моя визитка. Звони…. а вообще, как ты это сделал?
– Расскажу, всё расскажу, Джеймс, но после… – Аккуратно поддерживая "сынка" с двух сторон, ведём его к выходу.
– Кто там? – Из-за дверей номера отеля раздаётся испуганный голос Карповского.
– Это я, мистер Карп, – делаю дружелюбное лицо и поднимаю руку с саквояжем, так как тусклое светлое пятно дверного глазка гаснет. – тот с кем вы сегодня встречались. Я принёс то, что вы просили.
– Положите у двери и уходите… – Через минуту слышится ответ из номера.
– Мне нужна расписка, – разговор
ведётся на английском. – речь идёт о большой сумме.– Заходите. – Недовольно шипит "родственник" по-русски распахивая дверь и пропуская меня вовнутрь.
– Учтите, я всё пересчитаю, до цента… – он зажигает верхний свет раскрывает сумку и его глаза загораются дьявольским огнём. – не какой-нибудь там…
– Конечно, считайте… – равнодушно подхожу я к окну, выходящему на океан, отдёргиваю занавеску и открываю форточку.
В прокуренную комнату полился свежий морской воздух.
– Всё правильно.
Журнальный столик оказался завален разорванными банковскими лентами.
– Пишите расписку: я такой-то, получил пятьсот тысяч американских долларов. Дата, подпись. – Прячу листок во внутреннем кармане. – Да и ещё, прошу вас, мистер Карп, не говорите о том, что я играл в казино моему начальству…
– Ладно, не бойся. – Его лицо расплывается в довольной улыбке.
– Да не на меня смотри, а по сторонам. – Ворчит подруга, стягивая через голову узкое платье.
– Всё спокойно, – поспешно отворачиваюсь я. – мы одни.
В нашей беседке, затерявшейся в безлюдном уголке большого тропического сада перед отелем, я отключил перед этим свет.
– Сумеешь? Всё-таки восьмой этаж. – Поднимаю голову чтобы охватить серую громадину гостиницы.
– Легко. – Рядом встаёт, одетая в чёрный облегающий спортивный костюм, прекрасная ниндзя. – Это только на первый взгляд кажется что стена гладкая…
– Букву "Д" спорола со свитера?
– Какую букву? – Покупается и перестаёт подпрыгивать подруга.
– Спортобщества "Динамо"…
799 Пятое Авеню, Нью-Йорк,
Генеральное косульство СССР.
25 ноября 1937 года, 20:00.
– Дальше… – Эйтингон трёт красные от недосыпания глаза, идёт к окну и закрывает тяжёлую штору.
В кабинете вице-консула наступает полная темнота, но через секунду под потолком загорается небольшая хрустальная люстра, освещая скромную обстановку, похожую на кабинет владельца американской компании средней руки и нас с Олей, сидящих рядом за длинным столом для заседаний.
– Дальше… пока товарищ Чаганов ездил за деньгами я следила за Карповским: он ни с кем не встречался, вернулся в свой номер… – Продолжила Оля. – Дальше, он передал саквояж Карповскому и вышел из номера. Я всё это время находилась снаружи здания у окна его номера на карнизном поясе, который идёт вдоль всего этажа, страховала…
– В платье на каблуках? – Язвительно усмехнулся Эйтингон.
– Нет, в спортивном костюме… – невозмутимо бубнит подруга. – его привёз товарищ Чаганов в саквояже, я переоделась в беседке в саду перед гостиницей. После того как Карповский остался один, он спрятал деньги в шкаф и позвонил по телефону, позвал энсина (младшее офицерское звание ВМС США) Уоррена и попросил того немедленно зайти к нему в номер…
– Как вы могли слышать Карповского если находились снаружи?
– … товарищ Чаганов по договорённости со мной открыл форточку. Я решила задержаться, послушать…
Эйтингон одобрительно кивает головой.
– … Через пять минут в номер зашёл высокий молодой мужчина лет двадцати пяти. Его лицо всегда было в тени, так как горела только настольная лампа. Карповский рассказал ему, что передача денег не состоялась…
– Прохвост! – Вырвалось у Эйтингона.
– … Моряк спросил Карповского о чём он говорил с Чагановым, – продолжает Оля монотонным голосом. – тот удивился, мол, с каким Чагановым? Где? Энсин пояснил: в лобби, с высоким молодым человеком. Карповский ответил: "Так это был Чаганов. Он просто подошёл, сказал что Трояновский заболел и денег не будет, ну и попросил отвезти его в казино".