Накануне

Картинно взяв лист двумя пальцами и брезгливо поморщившись, следователь протянул его Троцкому, сидевшему за столом напротив и отрешённо глядявшему в окно моего кабинета. Берия приказал перевести полиграф в Управление, а Троцкого во Внутреннюю тюрьму чтобы исключить его перевозки по Москве. Теперь все допросы "демона" проходят в моём кабинете на Лубянке, откуда вынесли длинный стол для заседаний, а его место занял детектор лжи. Сменился и следователь, вместо проштрафившегося Шейнина допрос ведёт новый "важняк" Руденко, недавно переведённый в центральный апепарат из Сталино.

– Я не помню… – раздражённо кидает Троцкий, в последний момент заметив перед самым носом лист бумаги. – какая вам разница?

Самописцы всполошённо запрыгали вверх-вниз. Подкрутив уровень записи на магнитофоне, стоящем на моём письменном столе ведущем запись допроса, возвращаюсь к полиграфу.

– Вопросы здесь задаю я! – Раздражённо кричит "важняк".

Дверь в кабинет открывается и я вижу в приёмной из-за плеча, появившегося в проёме старшего майора Власика, который манит к себе Руденко пальцем.

– Ты иди покури пока… – кладёт он руку на плечо "важняка" и подталкивает его к выходу. – привет, Алексей, ты останься. Ну как жизнь молодая?

– Ступайте, товарищ Власик, мы тут с товарищем Чагановым сами справимся… – В кабинете тяжёлой походкой заходит Сталин, окидывает взглядом комнату и выбирает стул напротив Троцкого. – Здравствуй, Лев.

– Здравствуй, Коба, – нервно усмехается "демон", поглаживая свою острую бородку. – что, пришёл поздравить создателя Красной Армии с её юбилеем?

– Скромностью ты никогда не страдал… – Сталин поднимает палец вверх, останавливая готового вступить в перепалку "демона". – но я не за этим пришёл… Поворачиваюсь к детектору лжи и делаю временную отметку на диаграммной ленте.

– Ты проиграл, Лев…. – вождь прерывается на секунду, получая из рук вернувшегося в кабинет Власика пачку папирос, пепельницу и спички. – проиграл полностью и бесповоротно…

– Я понимаю, Коба, что целиком в твоей власти, – перебивет его Троцкий, сжимая кулаки. – ты можешь меня убить, но от своих взглядов я не откажусь.

– …бесповоротно. – Чиркает спичкой Сталин и по комнате разносится сладковатый аромат "Герцеговины". – Скорее всего трибунал приговорит вас с Бухариным и Рыковым к смертной казни. Твои соратники из несостоявшегося Четвёртого Интернационала в основной своей массе – агенты зарубежных разведок и наймиты капитала, их цель – развалить международное коммунистическое движение…

– Ты сам его развалил!… Да снимите с меня ваши провода! – Пытается встать с кресла Троцкий.

Вопросительно смотрю на вождя, тот согласно кивает, и я бросаюсь спасать драгоценные кабели от вандализма. Быстро рассоединяю разъёмы, уворачиваюсь от летящей во все стороны слюны ни на шутку разошедшегося "демона". Сталин с непроницаемым видом молча курит папиросу.

""Ленин перед смертью просил яд", "не было токсикологической экспертизы", "Троцкого неправильно информировали о времени похорон"… Фу-ух, прямо повеяло "Огоньком" периода перестройки. Хотя чего-то не хватает… А-а, вот оно".

– Ты узурпировал власть, ты и твои прихвостни скрыли от партии "Завещание" Ленина! – Закашлялся от напряжения "демон".

– Зачем ты мне врёшь? – Не выдерживает Сталин, в сердцах бросая папиросу в пепельницу. – Ему молодому ты можешь голову морочить, а мне не надо. "Письмо к съезду" было дважды опубликовано, оно имеется в материалах XV съезда и это несмотря на то, что и Крупская и Фотиева путаются со временем его диктовки… Я сам был в Горках в то время, Ильич тогда не мог ничего сказать, он ещё не оправился от удара!

– Что же твои заплечных дел мастера не выбьют нужные показания у двух старушек?! – Вскакивает на ноги Троцкий, я на всякий случай встаю на торце стола между спорщиками.

– Кхм-кхм, разрешите мне сказать? – Враги поворачивают ко мне полные ненависти глаза. – Не надо никого допрашивать… автора текста можно определить заочно научным способом.

– По почерку? – Криво усмехается Троцкий. – "Завещание" записано Фотиевой в присутствии Крупской, это видно невооружённым глазом.

– Нет, не по почерку. Вы слыхали что-нибудь о частотном анализе текста? – Соперники промолчали, "демон" опускается в кресло. – А мне это по роду занятия положено, это раздел криптологии.

– "Пляшущие человечки"? – Спрашивает Сталин потянувшись за новой папиросой, а я спешу к окну и открываю форточку.

– Да, правильно… и ещё "Золотой жук", это если говорить о примерах частотного анализа из художественной литературы, – стараюсь не сбиваться на менторский тон. – но этот простейший метод не годится для нашего случая. Суть способа о котором я говорю состоит в поиске и вычислении так называемого "инварианта", присущего каждому автору. Наиболее часто употребляемым "инвариантами" для русского языка являются средняя длина предложений, средняя длина слов в предложении, частота употребления существительных, глаголов. Но наиболее перспективной, как выяснилось в последнее время, является частота появления в тексте служебных слов: предлогов, союзов, частиц и их процентное отношение к объёму выбранного текста. Для каждого автора этот параметр является уникальным и неконтролируемым им самим.

– Не верю я в это, – нахохлился Троцкий, отводя взгляд. – чтобы сдог каждого автора был настолько уникален и повторяем что ему можно присвоить уникальное число. Не верю.

– Как говорил Карл Маркс, "практика – критерий истины", – холодно замечаю я. – это если вы не доверяете работам академика Маркова, известного лингвиста… Кстати, несложные подсчёты вполне по силам любому грамотному человеку, знающему четыре арифметических действия.

– Скажите, товарищ Чаганов, – в чёрных глазах Сталина зажглись весёлые огоньки. – а можно ли таким способом обнаружить в тексте одного автора вставки, сделанные другим автором? "Насколько я понимаю речь идёт о характеристиках Сталину, Троцкому, Зиновьеву и Бухарину, которые Ленин (а может быть и не он) дал им в своём "Письме к съезду". Вопрос, конечно, интересный… Вообще-то для уверенного распознавания авторства желательно чтобы объём анализируемого текста был не меньше пяти тысяч слов"…

– Думаю возможно, товарищ Сталин, – охотно подыгрываю вождю. – тут ведь какое дело: нам же не нужно считать "инварианты" множества авторов? Как я понимаю речь пойдёт о трёх-четырёх подозреваемых, разного образования, пола, происхождения и писательского навыка?(Сталин довольно кивает головой). Для сравнительной оценки и вычисления образцового "инварианта" можно взять статьи, написанные подозреваемыми примерно в те же годы, на схожую тему… (руки Троцкого нервно сжали подлокотники кресла). Останется только сравнить с "инвариантами" абзацев из "Письма к съезду"… уверен, что всё получится. А для быстроты и точности расчётов можно применить РВМ-1.

– Хорошо, товарищ Чаганов, – вождь тушит папиросу в пепельнице и обращает тяжёлый взгляд на оппонента. – но это дело прошлое и пришёл я сюда не затем чтобы добивать лежащего. Как я сказал, суд скорее всего приговорит тебя, Лев, к высшей мере наказания. Политбюро не в праве отменить приговор, но отсрочить приведение его в исполнение вполне нам по силам…

Троцкий отрешённо смотрит в сторону, никак не реагируя на слова Сталина.

– …Решение может быть принято тайно, для всех вы будете расстреляны… – "демон" молча поворачивает голову и встречается взглядом с говорящим. – Вам, из тех кто примет моё предложение, будет предоставлена возможность написать свою последнюю книгу. Надеюсь что перед лицом смерти, ты не станешь писать очередной "жалкий пасквиль на товарища Сталина", не будет там "сверх-Борджиа в Кремле" и прочей пропагандистской шелухи…