Наказание для вора

— Наконец-то! Я все думал, когда услышу эти божественно-занудные слова.

Тишину разорвал смех пяти голосов.

Глава 12. Конец — это новое начало

Лен остановился перед старой синей дверью с потертой медной ручкой и дернул язычок колокольчика: он мог бы войти и без этих формальностей, как в прошлый раз, но считал, что, приходя с извинениями, все же стоит соблюдать приличия. Однако, спустя десять минут, когда истерзанный звонок, едва не лишившийся своего медного язычка, был оставлен в покое и в ход пошли кулаки, он был уже иного мнения и почти решился взломать замок. Пнув еще раз дверь, Лен полез в карман за отмычкой: он прекрасно знал, что дом не пустует, специально подгадал момент, чтобы Чесэра не было (благодаря папе это не составило труда), а вот Нелан должен был быть на месте. Он видел его в окне, когда подходил.

— Мерзкий кошара, я тебе валерьянку в сапоги налью, будешь лизать, — ворчал Лен, присаживаясь напротив замка. Посреди бела дня совершенно не скрываясь, он принялся открывать замок: пусть эта мелкая зараза только попробует заорать «Воры!», он тогда его точно прибьет. Прохожие посматривали на него с интересом — где еще увидишь смельчака, решившего при нескольких десятках свидетелей влезть в дом к начальнику Управления.

Стоило только замку щелкнуть, как дверь распахнулась и Нелан, бросив насмешливый взгляд сверху вниз на сидящего на крыльце Лена, скучающим тоном заметил:

— Что-то ты долго.

Скрипнув зубами, лис поднялся с колен, демонстративно отряхнулся и без приглашения вошел в дом, зацепив плечом наглого кошару. Тот пошатнулся и едва не упал, бросив злой взгляд на непрошеного гостя.

— Дверь закрой, поговорить надо, — Лен размеренно прошелся по маленькой уютной гостиной: в прошлый раз он не успел осмотреться, слишком спешил. Дом у начальника отца был, конечно, побогаче, но тоже не блистал. До особняка Милы ему было как Лену до прекрасного эльфа.

Нелан послушно (хоть в чем-то!) закрыл дверь и вновь одел на себя маску высокомерного прожженного жизнью оборотня. Мальчишка!

— Нам с тобой говорить не о чем, — еще и руки на груди сложил.

Лен усмехнулся: он чувствовал себя бесконечно старым рядом с ерепенящимся Неланом.

— Есть. К примеру, о Верине.

— А что о нем говорить? — пожал плечами кот, но лис заметил, что он занервничал. — И так все ясно.

— Да ну?

Нелан вновь пожал плечами, а потом осторожно подался вперед, мгновенно превращаясь из умудренного жизнью взрослого в наивного юнца:

— Он ведь мертв, да?

— Да, — не стал врать Лен.

Нелан кивнул, шмыгнул, отвел взгляд. Молчание начало затягиваться.

— Ну и что ты стоишь? Выметайся!

— Мило. Всегда так с гостями разговариваешь?

— Ты не гость. Что тебе еще?

— Извиниться хотел, — выдавил из себя Лен. По пальцам одной пятипалой руки можно было пересчитать те случаи, когда он произносил эти слова. Гордость не позволяла Лену просить прощения, даже когда он понимал, что действительно виноват.

— За что? — насмешливая улыбка Нелана совершенно не облегчала задачу.

— Поначалу хотел за резкость и грубость при нашей с тобой последней встрече, — размеренно ответил Лен. — Но сейчас думаю, что за то, что не прибил тебя вовсе: сделал бы всем хорошо.

Как и ожидалось, такого оскорбления мальчишка не снес, тут же отреагировав на подначку. Зашипев, он кинулся на Лена. Легко увернувшись, тот одной рукой подхватил за шкирку рассерженного кошака.

— Честное слово, лучше бы чаю предложил! Что ж такой задиристый?

— Пусти, — превратившись, Нелан вырвал свой воротник и потер шею. — Сам-то как будто прилежный мальчик! Про тебя все Управление и Академия судачит.

— Ну так, есть о чем, — самодовольно усмехнулся Лен.

— Ага, идиот, — уже достаточно миролюбиво бросил кот, проходя на кухню. — Идем, попьешь своего чаю. Если не боишься.

Лен лишь фыркнул: мальчишка! Чай оказался не отравленным и даже не холодным. Правда, о предложенные «гостеприимным» хозяином кексы можно было зубы сломать, но в целом чаепитие настроило Нелана на миролюбивый лад. Они даже немного поболтали, посетовали на отца и деда.

— А он заладил: хочу, чтобы ты в Управлении работал — и все! — крайне эмоционально воскликнул Нелан и даже стукнул кулаком по столу.

— А ты?

— А я архитектором хочу быть, — вздохнул он.

— Так будь, в чем проблема? — удивился Лен. — Цель есть? Есть. Значит берешь себя в руки и идешь к ней. Я Чесэра знаю, ты хоть певицей в таверне стань, он все равно тебя любить будет. Поворчит, конечно, но это у них, стариков, обязательное дело.

Нелан лишь в очередной раз тяжело вздохнул.

— Не будет, особенно, после этого проклятого письма! — воскликнул он. На миг Лену показалось, что мальчишка сейчас расплачется. — Знаешь же наверняка, все уже год судачат, только меня и обсуждают.

— Не заливай, кому ты нужен, — усмехнулся лис, хлопнув по плечу кота.

— Ага, только весь первый курс ржет надо мной, еще и до деда дошло… А я же ни при чем здесь, — Нелан шмыгнул носом. — Я ни о каком клубе «Острых шипов» и не слышал, и вообще… — он слегка покраснел и не окончил речь.

— Сильно тебе досталось от деда? — аккуратно поинтересовался Лен, чувствуя, что невинная в их с Ребом понимании шутка вышла за рамки обычной студенческой подлянки.

Нелан бросил на него тоскливый взгляд.

— Нет, но он теперь так смотрит на меня…

Кот вздохнул, и лис тоже.

— Нелан, слушай, давай я поговорю с твоим дедом.

— Зачем? — не понял тот.

— Чтобы он не думал о тебе плохо, — Лен повел плечами и криво усмехнулся: — Просто я знаю, каково это, бояться, что выглядишь в глазах дорого тебе нелюдя плохо. Я бы не хотел, чтобы мой отец осуждал меня за что-то, в чем я не был виноват.

— И как ты объяснишь? — с неприкрытым скептицизмом поинтересовался Нелан.

— Скажу правду.

— Прав… Стой! Это ты подкинул мне письмо!

— Я уж думал до тебя никогда не дойдет, — закатил глаза Лен: сущий мальчишка.

— Ты! — наученный горьким опытом Нелан не стал перекидываться и просто врезал кулаком. Лен в долгу не остался, и они бы еще долго выясняли, кто тут дранный кошак, а кто лис помойный, но их грубо прервали.

— Вы что тут творите? — раздался грозный голос над их головами. Со скоростью, сравнимой разве что с вампирской, они отскочили друг от друга и поднялись, глядя на вошедших мужчин.