Нам здесь (не) жить

— А вот это следующий факт, которым они пытались меня добить, — саркастично сообщил Зиркниф. — По их словам, у крупнейших стран этого мира есть оружие во много раз страшнее всего, что мы уже видели. Гигантские катапульты, способные забросить бочку с горючей смесью на другой КОНТИНЕНТ, а одна такая бочка способна сжечь целый ГОРОД.

— Врут, — решительно сказала я. — Не бывает магии такой силы. На такое способны лишь боги. Это просто попытка нас запугать, чтобы мы и думать не смели о сопротивлении.

— Во-первых, бывает, — меланхолично покачал головой Зиркниф. — Сейчас, правда, способных на такое не осталось, кроме, может быть, Лордов-Драконов, и, опять же может быть, Бафомета… Но двести лет назад заклинания такой силы вполне применялись. Хотя тех, кто их использовал, и называли порой богами… Или приравнивали к ним… Во-вторых, они утверждают, что это не магия. Просто такие машины. Очень сильные машины. Две таких бочки с зажигательной смесью якобы сожгли два города Нихона в той войне, где он потерял колонии и независимость. Именно после этого их император и капитулировал. Вот почему я склонен считать, что это, если и не вся правда, то нечто большее, чем просто блеф. Если бы они врали для запугивания, то могли бы сказать, что подобное оружие есть у самого Нихона. Вместе с опытом его применения. Но по их же словам, Нихону строжайше запрещено владеть таким — а из-за дурных воспоминаний о той войне, они и сами не особо стремятся. Что до местных больших империй, то они берегут эти бочки и эти катапульты на самый крайний случай. С той самой войны их много раз испытывали в пустынях и океанах, но ни разу не применяли по городам или войскам. Непохоже на легенду для устрашения. Слишком много неудобных подробностей для них самих. Да и соврать барду адамантового ранга весьма непросто — я бы, например, без подготовки не взялся.

Я виновато опустила глаза. Кажется, только что я выставила себя перед моим господином совсем дурой — но какой человек мог бы в такое поверить без доказательств и демонстрации?! Люди не могут, не должны иметь ТАКУЮ мощь в своём распоряжении!

— И наконец, — продолжал мой любезный супруг делано спокойным тоном, хотя я ощущала клокочущую в нём ярость. — Они утверждают, что в их мире нет ни магии, ни магов, поэтому они были вынуждены развивать машины и немагическую науку. И развили их до такой степени, что нынешнее население того мира — шесть миллиардов. Шесть миллиардов чистокровных людей! Ни полулюдей, ни монстров. Даже эльфов и дварфов нет!

— И… Этому Вы тоже хотите поверить?

— Вот этому — с осторожностью. Я думаю, пленники говорят то, что знают, достаточно честно. Но знают они то, что им говорят. Маги и нелюди могут от людей скрываться, а про общее число населения им могли наврать по приказу правительства. Но сложные и мощные машины мы на самом деле видим. И это даёт мне два возможных решения — оба из которых требуют отодвинуть в сторону Нихон и пригласить на игровую доску старшие государства.

— Какие, Ваше Величество? Простите мою глупость, я сильно устала сегодня… Или просто не так умна, как боялась того матрона Рокси.

— Скорее, ты просто ещё недостаточно разобралась в реалиях политики нашего континента. Что ж, я могу объяснить. Теократия Слейн, сильнейшее людское государство нашего континента, исповедует принцип защиты человеческой расы от нелюдей. Мир, населённый одними только людьми, да ещё в таком количестве, да ещё с таким оружием — является для них землёй обетованной, тем раем, который они мечтают построить все эти века — и никогда не смогли бы построить сами. Поэтому информацию о проходе в такой мир им можно продать за очень немалые деньги или политические уступки. Второй же вариант ты можешь просчитать и сама, так как он касается только внутренней политики Бахарута и дел вашей империи…

Я побледнела.

— Вы… Вы хотите стравить Бафомета с теми крупными державами Завратья, о которых говорили сейчас?!

— Абсолютно верно, моя возлюбленная! — Зиркниф даже хлопнул в ладоши. — В лучшем случае они его уничтожат. В худшем — ну, он по крайней мере останется занят достаточно долго, чтобы я смог вести здесь независимую политику.

Он как-то незаметно оказался рядом (не так, как могут быстро двигаться воины или убийцы, иначе) и взял меня за подбородок, глядя в глаза.

— А теперь скажи правду, любовь моя. Ты мне поможешь?

Глава 57. А на войне неровен час, а может мы, а может нас

Как обычно, вылет срочный,

Знать прижали наших точно

Мы летаем денно-ночно

На свой вечный риск и страх.

Наношу в планшете метку,

Там в квадрате, словно в клетке,

Задыхается разведка

В этих чертовых горах

…

Мы не смотрим на пейзажи,

Надо быть всегда на страже!

Между гор и скал виражим

Эй, браток, не отставай

Выхожу из-за пригорка,

Осмотрелся я на «горке»

Ничего себе разборки!

Ну, ведомый, не зевай!

Николай Анисимов, «Грачи прилетели»

Не был трусом Джим и героем не был,

Воинская служба шла своим чередом:

Джимми попадал из винтовки в небо —

Раненое небо отзывалось дождём.

Первым на войне погибает слабый,

Армия по жизни — волчья тропа.

Помирает Джимми под баобабом:

Джимми промахнулся, а масай попал.

Джимми чешет в рай, весел и спокоен,

Джимми видит свет и помнит имя своё.

Об его мундирчик масайский воин,

Сладко улыбаясь, вытирает копьё.

Олег Медведев, «Джимми»

Хазама Коичиро:

Чего больше всего надо бояться, когда на полном серьёзе получаешь от командования приказ возглавить рейд в параллельный мир меча и магии? Ну, в первую очередь, конечно, психиатров. Но если предположить, что я не сошёл с ума и командование не сошло с ума — то чего? Если рассматривать это как реальную боевую задачу, а не учения с заведомо безумными вводными, типа отражения орды зомби, которое штабисты от нечего делать гоняли пару лет назад?

Самый опасный враг для нас — не мечи, не монстры и даже не магия. И даже не иностранные наблюдатели, хотя одно их слово опаснее целого легиона местных ряженых под Древний Рим. Опаснее всего — отношение собственных солдат к происходящему.

Слишком многие видят в этом… увлекательное приключение, а не военную операцию. Вроде компьютерной игры — прошёл и забыл. С одной стороны на такое отношение работает общая сюрреалистическая атмосфера задания, а с другой — колоссальный технологический разрыв с противником. Ну что могут древнеримские легионы сделать танкам и пулемётам? Постреляем дикарей и вернёмся назад, с гаремом из пары кошкодевочек у каждого. Если я и утрирую, то совсем немного.