Нам здесь (не) жить

— Генерал-сама… «Скуп…» то есть объект «Харуку» исчез!

— Как исчез? Доложите подробнее!

— Яркая вспышка на том месте, где он был, как будто использовали световую гранату… Несколько секунд ничего не было видно, ПНВ ослепли… а сейчас там нет ничего. Поищем его в лесах вокруг? Вряд ли он далеко ушёл…

— Установите наблюдение вокруг места посадки — но далеко не отлетайте. Подбирайте людей, проверьте, может быть кто-то выжил при крушении «Кобры-два», и быстро убирайтесь оттуда. Всю сломанную технику заминируйте и уничтожьте.

Вряд ли противник испугался или был измотан. Скорее, он просто увидел, что сложилась патовая ситуация. Ни мы его достать не можем, ни он нас. Такой расклад его не устроил и он предпочёл отступить.

Если это была разведка боем, то он так и не узнал про два дополнительных наших козыря — TOW и танки. Первые не решились применить, вторые не успели дойти до места боя. С другой стороны, мы тоже не знаем, насколько это окажется против него эффективно при следующей стычке. И хорошо бы — так и не узнать… Но вряд ли.

По итогам операции мы потеряли шестерых. Одного тяжело раненым (сидящий впереди стрелок пережил падение вертолёта, хотя ему пришлось ампутировать ногу), одного убитым (погибший пилот), и четверых пропавшими без вести, предположительно пленными.

Почему только четверых? Потому что похитители экипажа «Чёрного глаза» на крылатых зверях летели все в разные стороны. Тот, которому на хвост села «Кобра-один», понял, что стряхнуть её не может — вертолёт был быстрее и не уставал. Поэтому он не стал играть в героя и просто сбросил пленника с небольшой высоты. Пилот спустился его подобрать, а когда взлетел снова — похититель уже растворился в лесу. Так как «Кобра» — машина ни разу не транспортная, с дополнительным пассажиром, не предусмотренным конструкцией, она продолжать преследование не могла чисто технически. До базы с грехом пополам долетели — и то хорошо.

А на следующее утро мне доложили, что на нейтральной полосе вокруг Алнуса стоит делегация с белым флагом.

— Нам с вами нечего делить, — сказал король Дюран. — Вы не претендуете на наши земли, золото и людей, мы не претендуем на ваши. Мстить также не за что — ни одного выстрела в сторону ваших войск наши люди не сделали, как и наоборот. Наконец, здесь просто нет дураков, желающих битвы с врагом, только что разбившим десять легионов. Зато все вышеуказанные причины для войны у вас есть с Империей. Они на вас напали, они убивали ваших людей и пытались захватить ваш город. Наши же города они захватили давно. Поэтому я предлагаю — вместо того, чтобы ввязываться во взаимное истребление на радость имперцам — объединить силы и взять Садеру, пока Имперская Армия ослаблена.

Я вежливо улыбнулся, сохраняя непроницаемое лицо, чтобы скрыть скептицизм. Очевидно, что вся эта двухсоттысячная толпа собралась на подступах к Вратам вовсе не для дружеского туристического визита в Токио. И далеко не только из страха перед легионами Садеры, как они уверяют сейчас. Грабить, убивать и насиловать эти парни явно умели и любили не меньше имперцев. И с радостью этим бы занялись, если бы мы предоставили им хоть малейший шанс. Просто мы вовремя дали понять, что такого шанса у них нет и не будет.

— Касательно «ни единого выстрела» — вы утверждаете, что нападение на наш патруль к северо-западу от Алнуса — не ваших рук дело? — уточнил я.

— Впервые о таком инциденте слышу, — с видом оскорблённой невинности ответил король. — Я никого с такой задачей не посылал, и никто из союзников, насколько мне известно — тоже. Конечно, я не слежу за другими королями двадцать четыре часа в сутки. Но скорее всего, это недобитые имперцы. Возможно, переодетые, если вы не опознали их доспехов и знамён.

Ужасно хотелось взять этого средневекового громилу за шкирку и хорошенько тряхнуть с вопросом — сколько у Империи таких пуленепробиваемых громил, как «Халк», и у кого они ещё есть. Но увы, во-первых, это было бы не дипломатично, а во-вторых — если предположить, что вассалы действительно не при делах, это выдало бы им слишком много стратегически важной информации.

— К сожалению, у меня нет приказа вести наступательные действия далее Алнуса, — покачал я головой. — Моим правительством мне поручено только занять и удерживать окрестности Врат, что я и намерен делать со всем тщанием. Возможно, в дальнейшем это изменится, но пока что вот так, — я нарочно не указал, при каких условиях планы могут измениться, и на какие именно.

— Вы необычно лояльны своему Сенату или кто у вас там, генерал. Редкое качество в наши дни. А ведь здесь вы без труда могли бы стать как минимум герцогом, а с некоторыми усилиями — императором. Откройтесь мне, как военачальник военачальнику — неужели вы совершенно лишены амбиций?

— Во-первых, простой крестьянин в нашей стране живёт лучше, чем король в вашей, поэтому вашему миру просто нечем нас подкупить, — пожал плечами я. — Во-вторых, наши солдаты обучены таким образом, что преданы не персонально командирам, какими бы харизматичными те ни были, а стране в целом. Так что если бы я временно сошёл с ума и велел атаковать кого-то без приказа сверху… Ну, посидел бы пару дней в комнате с мягкими стенами, только и всего. На целях и задачах армии это никак не скажется.

— Удивительно, как ваши дворяне соглашаются в такую армию идти, если они там будут теми же солдатами, разве что плата побольше, — проворчал Дюран. — Впрочем, это ваши проблемы, если вашим офицерам нравится быть такими беспомощными… Что ж, тогда я могу предложить компромисс менее выгодный, но вашим приказом не противоречащий. Подпишем договор о ненападении. Тогда мы сможем решить с Империей свои вопросы самостоятельно — достаточно знать, что вы не ударите нам в спину в решающий момент.

— А вот это с большим удовольствием, так как вполне соответствует целям экспедиции, — кивнул я. Насчёт удовольствия, конечно, враньё — я понимал, что фактически даю благословение на большую резню. Причём независимо от того, кто победит — имперцы или вассалы. Но со связанными руками и после свежих потерь от рук неизвестного, но явно сильного противника — это было лучшее, что я мог сделать.

Глава 58. Никто не любит Аида

Давно забыта справедливость на земле,

Как будто создана она не для людей:

Берут от жизни всё не помня о цене,

Пока не истечёт для них последний день.

А под землей все молчаливы и равны.

Живым остались и чины и злата звон.

Здесь твоя правда не зависит от сумы,

А честь к бесчестию не ходит на поклон.

На справедливый суд

Дороги все ведут,

Где обретут заслуженный финал:

Награда или кнут —

Последствия найдут,

Того, что ты при жизни выбирал.

Рок-опера «Орфей», «Суд»

Кто ты такой,

Чтобы нарушив закон,