Наномашины, "Шива"! Том 7

— Всё! — важно произнёс я, — Абсолютно всё для научных исследований! Мы серьёзные учёные!

Парень смерил нас взглядом и присел на корточки:

— Да-да, конечно, — он покивал с той самой улыбкой, с какой взрослые говорят с детьми, — И что же вы исследуете? А родители знают, что вы здесь?

Я ему ща хлебало набью! Что за неуважение по детскому признаку?!

— Молодые люди, — начал он, — Давайте я позвоню вашим…

— Что-ж, я вас понял, дяденька, — Лёша покачал головой и достал какие-то бумаги, — Вот документы. И разрешение от моей няни. И платиновая карта.

Менеджер пробежался глазами по документам. Его лицо стало меняться — от снисходительного к удивлённому, потом к шокированному, и наконец к профессионально-вежливому.

Ой, да серьёзно? Так легко? Просто светануть платиновой картой?

— Ой. Ой! Прошу прощения, господин Никифоров! Я… ам… ха-ха, и не признаааал вас! — он выпрямился, — Конечно-конечно, мы предоставим всё необходимое! Марина! — крикнул он консультанту, — Помогите молодым людям с выбором!

Мы с Лёней искренне удивились, Макс хмыкнул, а вот Лёша никак не среагировал — для него это обыденность.

Да уж. Вот тебе и сила денег.

Мы набрали всего. ВСЕГО. От свечек для вуду до микроскопов для крыс. К тому моменту, как мы закончили, половина персонала уже звонила начальству, а вторая — снимала происходящее на телефон. Ещё бы! Не каждый день видишь, как компания карапузов скупает оборудования на сотню тысяч.

— А это точно для научных целей? — всё ещё сомневался консультант, когда мы попросили добавить к заказу набор хирургических скальпелей.

— Абсолютно! — важно кивнул я, пытаясь выглядеть максимально серьёзно, что в моём нынешнем размере было… затруднительно.

Счёт там вышел… ну, я даже смотреть боялся на эти цифры. Лёша только пожал плечами — мол, няня всё равно не заметит. Тогда же, кстати, я и спросил, почему ребёнка ТАКОЙ важности никто не охраняет, на что услышал: «У меня и под кожей, и в одежде куча датчиков. Не так пукну — тут же группа прилетит!»

Эх, Лёша-Лёша… знал бы ты, какое это всё дерьмо, что амулеты, что маяки. Уж поверь.

Но самое интересное началось, когда мы заказали доставку этого добра в неприметную улочку, и сказали вывалить прямо у старого, большого коллектора.

Так как мы и расходники для ритуалов купили, то я смог без проблем провести ритуал мерзости, и попросить духов привести мне Двуглавого. И если Максим с Лёней уже об этом знали, то для Никифорова…

— УА-А! ЭТО ЧE?! — завизжал он при виде огромный двуглавой крысы, — Н-НЕ ЕШЬ МЕНЯ, ВОЗЬМИ ДЕНЬГИ!

— Здрасте-здрасте, — сказала она.

— УА-А! ОН ГОВОРИТ! ГДЕ КУПИТЬ, ЗАПЛАЧУ ЛЮБУЮ СУММУ!

Вся та орда крысок, что помогла мне справиться с мухами, естественно ушла тогда к Двуглавому. И они же сейчас таскали всё оборудование в канализацию, куда-то там в заброшенные и обвалившиеся ходы, куда никто нос не сунет.

— Господин, напомню, что без мутагенов оборудование бесполезно-бесполезно, — закивала крыска, — Дайте нам хотя бы с чем работать-работать! Хотя бы пример!

— Предоставлю, — киваю я.

На этом крысы ушли. Ух, хорошо, хорошо! Эта моя сторона не стоит на месте, Подземная Империя активно растёт!

— Да уж… — Лёша был крайне поражён, — Учитель Кайзер невероятен, даже с крысами дружит! Как семья им. Завидно даже. У меня вот никакой нет… — вздохнул он.

За всеми его приколами как-то действительно забываешь, что Лёша буквально, ну вот прям буквально сирота. Единственная причина почему он не в детдоме — деньги, полагаю. Хотя по всем законам он обязан там быть.

И вместе с этим забываешь, что…

— Ну, в этом мы похожи, — вздохнул Лёня.

Мы глянули на парня в очках.

— У тебя тоже?! — удивился Никифоров, — А… а где ты живёшь? И кто о вас заботится?! Ну в смысле… у меня вот няня, а у тебя?!

— Никто.

— А?..

Я чувствовал неловкость. Алёша-Алёша… в каком вакууме же ты жил. Причём, и злиться на него не получается — он реально тупо социально не адаптирован. Кого здесь винить?

— Я… в детдоме… живу… — пробубнил Лёня, поправляя очки.

— Реально?! Всегда слышал, никогда не видел. Покажешь?! — не угоманивался Лёша.

— Что?! Нет! Ч-что там смотреть. Там фигня. Неинтересно, скучно и убо…

— Да ла-адно, давай подвезу. Всё равно тебе туда добираться! Давай-давай, ща вызову такси, — это, однако, он сообразил, и не оставил Лёне выхода, кроме как с трудом выдавить адрес детдома.

Ну… на самом деле мне тоже интересно, ладно. Да и Морозову туда как-то добираться же надо.

Такси остановилось у обшарпанного трёхэтажного здания. Оно было недалеко от зала, где мы тренируемся. Мрачные серые стены, облупившаяся краска. Двор, заросший противным неубиваемым кустарником, а на детской площадке — проржавевшие качели и покосившаяся горка.

Лёня всю дорогу нервничал, теребил рукав поношенной куртки и поправлял очки чаще обычного. А когда подъехали — и вовсе сжался, словно хотел стать невидимым.

— Это… здесь? — неуверенно спросил Лёша.

— Да, — буркнул Лёня, — Говорил же — не надо было…

Внутрь нас едва пустили, и то из-за Лёни — он тут, вроде как, не последний ребёнок. И здесь оказалось ещё хуже. Старые обои, затхлый воздух, скрипучий линолеум, местами порванный. В коридоре пахло варёной капустой и хлоркой. На стенах — выцветшие плакаты и детские рисунки, пытающиеся добавить хоть немного цвета в эту серость.

И если я — жизнь повидавший, а Макс — крайне одарён в социальном плане, и помалкивает, то вот Лёша… для него это было шоком.

— Тут… все так живут? — Никифоров оглядывался с таким выражением, будто попал в фильм ужасов.

— Ну да, — пожал плечами Лёня, — Могло быть и хуже. Тепло, еда есть, игрушки какие-никакие. Нормально вроде. Ещё бы старшаки не торчали, и… директриса не была жадной дурой.

Мы поднялись на второй этаж. Дети будто попрятались, и никого, почему-то, я не видел, хоть и слышал где-то за стенами.

Комната, где жил Лёня, оказалась просто крохотной. Невероятно мелкой! Однако, всё же, личной — всего на две кровати. Постельное бельё застирано до серости, одеяла в заплатках.

— А где… где твои игрушки? Компьютер? — Лёша озирался, словно надеясь найти тайник с нормальными вещами.

— Какой компьютер? — усмехнулся Лёня, — Ты где-то тут розетки видишь?

Мы спустились вниз. В холле раздался звонкий девичий голос:

— Братик! Ты сегодня рано!

К нам бежала девочка — краснощёкая брюнетка чуть младше Лёни, в простеньком платье, но с такой солнечной улыбкой, что, казалось, весь этот мрачный коридор стал светлее. Ксюша. Мы с Максом её уже видели. А вот Лёша…