Нападающий

Пиво стало кислым на языке.

— Думаю, да. — Я избегал взгляда Ноа. — Это я облажался в прошлом сезоне. Я не хочу, чтобы это повторилось.

Звон колокольчиков над дверью прервал наш разговор, и в пабе воцарилась заметная тишина, когда вошли несколько членов команды «Холчестера».

Я напрягся, мои пальцы крепко сжали мой стакан. Ноа тоже выпрямился, в то время как другие игроки «Блэккасла» уставились на новоприбывших, словно они вторглись на нашу территорию – каковыми, по моему мнению, они и были.

«Разъяренный кабан» был открыт для публики, но Лондон был нашим городом (да, я переехал сюда только в начале года, но я уже считал его своим домом). «Холчестер» был здесь только потому, что у них был матч с «Арсеналом» ранее в этот день.

Напряжение переросло в токсичный шторм. Даже другие посетители были в состоянии повышенной готовности.

Мак и его трио вышибал выглядели так, будто были готовы пустить в ход кулаки при первых признаках неприятностей, но это не помешало Боччи, Лайлу и другим игрокам «Холчестера» подойти ко мне.

— Посмотрите, кто это. — Улыбка Лайла не коснулась его глаз. — Сам Иуда.

Когда-то мы были друзьями. Я выручал его из сложных ситуаций, а он устроил мне сюрприз на день рождения в моем любимом клубе в Холчестере. Было дико думать, что стандартный трансфер команды мог так основательно испортить наши отношения, но для него это был нестандартный трансфер. Я ушел в середине сезона, чтобы присоединиться к их главному сопернику, даже не будучи предупрежденным, и это было на моей совести.

Но прошел почти год, и я устал от их насмешек. Им нужно было с этим покончить, черт возьми.

— Я начинаю думать, что ты меня любишь, с этим особым прозвищем и всем остальным, — протянул я, не вставая. Они не заслуживали такого признания. — Ты даже искал меня в моем любимом пабе? Я польщен.

Его лицо покраснело.

— Мне не нравятся предатели, — резко бросил он. — Но приятно видеть, что ты так подружился с «Блэккаслом». Ты действительно изменился, не так ли?

— Они – моя команда, — резко ответил я, и моя фальшивая любезность испарилась. — И это не они вешали мои чучела перед пабами Холчестера.

Неспортивным болельщикам этого никогда не понять, но ничто не сравнится с чувством, которое испытывал футбольный болельщик «Холчестера», чувствуя, что с ним поступили несправедливо.

— Мы не можем нести ответственность за действия общественности, — пожал плечами Боччи. — Это не наша вина, что они так тебя ненавидят.

Моя челюсть сжалась. Мне следовало бы к этому привыкнуть, но после всего этого времени это чувство все еще кольнуло. Я мог бы попытаться объяснить это людям, но пока они не переживут это, никто не поймет, каково это, когда город, который когда-то тебя обожал, в одночасье отворачивается от тебя.

Они чувствовали себя преданными мной, но и я чувствовал себя преданным ими. Их преданность была действительно транзакционной.

Это имело смысл, но все равно было больно.

— Убирайся отсюда нахер. — Винсент подошел к Боччи сзади, его лицо было хмурым. — Хочешь пить – пей, но оставь мою команду в покое, черт возьми. Ты такой мелочный, что не можешь пережить чертов трансфер?

— О, нам плевать на трансфер, — сказал Боччи. — Это доказало, что он нам не нужен, потому что угадайте, какая из наших команд действующий чемпион лиги? — На его лице появилась мерзкая ухмылка. — Не твоя.

Напряжение переросло в невыносимую тяжесть.

Лицо Винсента потемнело, и даже Ноа рядом со мной издал предупреждающий рокот.

— Держись за свою славу, пока можешь, потому что она не продлится долго. — Винсент оскалил зубы в подобии улыбки. — Я с нетерпением жду возможности победить тебя в нашем следующем матче.

Боччи ухмыльнулся.

— Думаешь, сможешь нас победить?

— Я не думаю. Я знаю, — Винсент выплюнул что-то по-французски.

Боччи был итальянцем, но все, что сказал Винсент, было достаточно похоже на его язык, чтобы он понял. Он прорычал ответ, но я встал между ними, прежде чем Винсент сделал что-то глупое, из-за чего нас вышвырнули бы из паба.

— Отвали, — предупредил я. Мне не терпелось врезать кулаком по самодовольному лицу Боччи, но я очень старался играть по правилам в этом сезоне. Я не собирался позволять кому-либо портить мой шанс на чемпионство. — Ты же знаешь правила Мака.

— Как мило. Ты защищаешь своего нового лучшего друга, — усмехнулся Лайл. — Не возвращайся в Холчестер, Донован. Тебе там не рады. Даже твой собственный отец больше не хочет, чтобы ты там был.

Мои руки инстинктивно сжались в кулаки. Гнев погнался за моим напряженным спокойствием и испепелил его.

Я рассказал Лайлу о своих отношениях с отцом, когда мы были друзьями, а теперь он использует это, чтобы подловить меня?

Блять. Это.

— Я могу вернуться в любое время, когда захочу, Арти, — сказал я, используя его ненавистное прозвище. Артур Лайл, или Арти для краткости. — Помнишь тот удар с открытой площадки, который ты пропустил во время нашего матча с «Челси»? Любительский вратарь мог бы отбить этот мяч прямо тебе. Если бы я не прикрыл твою задницу, мы бы проиграли тот матч. Или как ты провалил первую половину сезона против «Тоттенхэма»? Есть причина, по которой тебя не взяли играть за национальную сборную, и ты должен быть чертовски рад, что я не хочу возвращаться в «Холчестер». Если бы я это сделал, ты можешь попрощаться со своим игровым временем, потому что знаешь что? Ты не так. Чертовски. Хорош.

Лайл был достаточно хорош, чтобы играть в Премьер-лиге, но по сравнению с другими нападающими того же уровня он был просто посредственным, и он это знал.

Для него это была больная тема, поэтому он отреагировал так быстро и необдуманно.

Его лицо залилось краской, и он толкнул меня так сильно, что я споткнулся и снова налетел на Винсента.

— Иди на хуй, Донован!

Рычание вырвалось из моего горла. Я чуть было не ответил, но сдержался, когда увидел, как на нас надвигаются тройняшки.

Мак добрался до нас раньше них.

— Вон! — Его седая борода задрожала от возмущения. — Все вы!

Со стороны обеих команд раздались крики протеста.

— Эй, Мак!

— Они это начали!

— Мы их не трогали!

— Я не хочу этого слышать! — прорычал он. — Вы знаете правила. Никаких драк. Мне все равно, насколько вы богаты или знамениты. Ты. — Он указал на Лайла. — Еще раз покажешься здесь, и я прикажу тройняшкам вышибить твою задницу за дверь. Остальные, пошли вон. Я не позволю вам здесь спорить и беспокоить остальных моих клиентов. Спорьте со мной, и я забаню вас на всю жизнь. А теперь убирайтесь!