Наполеон. Отец Евросоюза
Шрифт:
Двуличность Меттерниха. Меттерних цинично пользовался добровольным ослеплением своего опасного противника. На свидании в Опосно, на границе Богемии, он с категоричностью заявил императору Александру, что австрийские силы не вступят на арену войны, пока Наполеон не согласится на посредничество Австрии и на приемлемые условия. «Если он отклонит посредничество, – сказал он с целью успокоить царя, – вы найдете нас в рядах ваших союзников; если же примет, переговоры с очевидностью докажут, что Наполеон не желает быть ни благоразумным, ни справедливым, и результат будет тот же». Таким образом, Меттерних хотел вогнать Наполеона в дилемму, которую его пагубное упрямство, без сомнения, сделает неразрешимой. Новым договором о субсидиях, подписанным в Рейхенбахе еще 14 июня, Англия обязалась выплатить помесячно России 33 миллиона, Пруссии – 17 на продолжение военных действий. Граф Стадион, уполномоченный при главной квартире союзных государей, просил лишь несколько недель, чтобы Австрия могла закончить свои военные приготовления. Так, все подготовились для окончательной измены. И действительно, Меттерних отправился в Дрезден просить о продолжении перемирия и о созыве конгресса, где Франц I должен был навязать Наполеону свое посредничество для заключения мира. От имени своего господина Меттерних должен был предложить Наполеону отказаться от Голландии, Швейцарии, Испании, Рейнской конфедерации, Польши и большей части Италии. Наполеону следовало бы обеими руками принять эти условия, оставлявшие Францию
Свидание Наполеона с Меттернихом состоялось в Дрездене 28 июня; оно продолжалось восемь часов. Взбешенный двуличностью своего тестя, император без умолку кричал, бушевал и топал ногами: «Вы хотите войны, – хорошо же, будем драться. Мы увидимся в Вене. Сколько же вас, союзников: четверо, пятеро, шестеро, семеро? Чем больше вас будет, тем я буду спокойнее». «Мир и война, – холодно отвечал Меттерних, – в руках вашего величества. Сегодня вы еще можете заключить мир; завтра, быть может, будет уже поздно…» «Чего же хотят от меня? Чтобы я покрыл себя позором? Никогда!
Я предпочту умереть, нежели уступить пядь земли. Ваши цари, рожденные на престоле, могут двадцать раз быть разбиты и все же вернуться в свои столицы: мне этого нельзя, потому что я вышел из солдат… Вы не солдат и не знаете, что делается в душе солдата. Я вырос на бранном поле, и такого человека, как я, мало тревожит жизнь миллиона человек.» И, произнеся эти проклятия, он швырнул свою шляпу в противоположный угол комнаты. Затем он стал укорять Меттерниха, что тот подкуплен Англией, доказывал ему, что Австрия не может выставить более 75 000 человек, что Франция вовсе не утомлена войной: наконец, введенный в заблуждение непоколебимой флегмой, с какой Меттерних выдержал грозу, и думая, что он оробел, Наполеон дружески хлопнул его по плечу и сказал: «Знаете, чем это кончится? Вы не станете воевать со мною». «Вы погибли! – воскликнул Меттерних, – я предчувствовал это, идя сюда, а теперь, уходя, уверен в этом».
Пражский конгресс. Между тем Наполеон, желая наперекор благоразумию продлить опасную комедию своих усилий достигнуть мира, согласился продолжить перемирие до 10 августа и обещал прислать от себя уполномоченных на конгресс в Праге, где Австрия должна была наконец осуществить свое посредничество. Нарбонн, французский посол в Вене, тотчас отправился в Прагу. Но Коленкур заставил себя ждать и приехал без полномочий. Иностранные делегаты, Гумбольдт от Пруссии и французский ренегат Анстеттен от России, поддержали эту систему проволочек. Когда же уполномоченные наконец собрались, Меттерних выдвинул ряд формальных придирок. Он поднял вопрос о том, как должны вестись переговоры: письменно, как на Тешенском конгрессе, или устно, как на Рисвикском.
Эти праздные дебаты заняли несколько дней. Тем временем конгресс узнал, что Наполеон помимо него ведет прямые переговоры с Меттернихом. 7 августа император получил австрийский ультиматум, заключавший в себе следующие требования: поделить великое герцогство Варшавское между Россией, Пруссией и Австрией, предоставить независимость ганзейским городам отказаться от Иллирийских провинций, вернуть независимость Голландии и Испании, восстановить прежнюю территорию Пруссии, наконец отказаться от званий протектора Рейнской конфедерации и председателя Гельветской конфедерации. Таким образом, при этих условиях Франция все же сохранила бы, кроме своих естественных границ, Италию. С этого момента события развиваются с такой быстротой, что их приходится точно датировать по дням, почти по часам. 10 августа австрийский генерал Бубна, тот самый, который в 1809 году вел прямые переговоры с императором, отвез Францу I ответ Наполеона. Наполеон хотел удержать Голландию и ганзейские города, а о предоставлении независимости Германии выражался туманно; категорически он отказывался только от Иллирийских провинций, великого герцогства Варшавского и Испании. Путь от Дрездена до Вены занял больше суток, и в Вену Бубна прибыл только 11 августа. 10 августа в полночь, в момент окончания срока перемирия, Меттерних объявил конгресс распущенным и издал указ, которым Австрия объявляла войну. Заранее приготовленные сигнальные огни от Праги до силезской границы оповестили армию о возобновлении военных действий. 11 августа, когда Коленкур, достав наконец свои полномочия, пожелал прямо приступить к обсуждению коренных вопросов, Меттерних сообщил ему, что конгресс закрыт. Когда стал известен ответ Наполеона, Коленкур опять попытался возобновить переговоры, но Меттерних был непреклонен, и 12 августа, спустя двадцать часов по возвращении Бубны, заявил французским уполномоченным, что Австрия примкнула к коалиции. Итак, пражский конгресс был распущен, еще не успев по-настоящему открыться. С обеих сторон одинаково действовали двоедушие и злой умысел. Наполеон и Меттерних с равным усердием парализовали все попытки водворить мир.
Посредничество Австрии, вначале доброжелательное, потом покровительственное, приобрело наконец характер угрозы и затем превратилось в открытую вражду в тот момент, когда в австрийской армии кончены были военные приготовления. Трудно было одурачить врага ловчей и безответственнее. С другой стороны, трудно понять радость, обнаруженную Наполеоном при известии и о закрытии конгресса. Он все еще мечтал нанести громовой удар, который потряс бы всю Европу, страстно искавшую его гибели. На острове св. Елены он рассказывал, как жутко было ему в минуту, когда он взвешивал в своем уме это бесповоротное решение. Он боялся за свою участь и за свой трон. Он знал, что вернись он в Париж не победителем, – он погиб. Возник ли в нем хоть на мгновение патриотических страх за участь, которую он готовит Франции? Он выписал парижских актеров для своего Дрездонского театра: в последний раз, окруженный пышным двором, он тешился своим всемогуществом. Он ускорил на несколько дней празднование дня св. Наполеона: армия в последний раз отмечала этот праздник; и это было последнее празднество обреченных смерти жертв.
III. Осенняя кампания
Силы и устройство коалиции; новая тактика. Справедливо было сказано, что за время перемирия коалиция должна была получить больше полков, нежели Наполеон мог призвать из Франции рот. Три большие армии были готовы подать друг другу руки, чтобы окружить его: северная, в 180 000 человек под начальством Бернадотта, состоявшая из шведских, немецких и английских контингентов и русского корпуса Беннигсена, уже раньше ставшего лагерем на Гавеле; силезская, состоявшая из 200 000 пруссаков под начальством Блюхера, протянувшаяся вдоль Одера; наконец, богемская, состоявшая из 130 000 австрийцев под командованием Шварценберга, которая собиралась двинуться в Саксонию. Кроме того, 240 000 русских, пруссаков, шведов и англичан должны были прогнать французов из северной Германии, 80 000 австрийцев готовились отнять у них Италию, 200 000 англичан и испанцев собирались перейти Пиренеи. Таким образом, Европа подняла на Францию миллион человек. План коалиции состоял в том, чтобы изнурять Наполеона, отнюдь не вступая с ним в решительное сражение, но атаковать и по одиночке разбить всех его военачальников; она
намеревалась постепенно все уже стягивать огненное кольцо вокруг Наполеона, пока он не будет задушен. Мысль об этой новой тактике исходила от Бернадотта, который и был поставлен во главе коалиции; Моро был вызван из Америки для командования войском; генерал Жомини, изменивший Наполеону после битвы при Бауцене, доставлял императору Александру планы передвижений. Казалось, что только французы могут побеждать французов. Эти изменники прикрывались хитрой оговоркой, что они воюют только с Наполеоном, а не с Францией [39] . Напротив, они призывали Францию к свободе, к низвержению тирании! В минуту откровенности Наполеон однажды сам сказал, что известие о его смерти будет встречено вздохом облегчения.39
Наполеон их не щадил. После сражения при Люцене он с презрением отозвался о союзных армиях, предводимых «всеми прощелыгами и дезертирами Германии, Франции и Италии».
Этим громадным полчищам Наполеон мог противостоять лишь половинной силы, около 550 000 человек, да и среди них было не мало немцев и итальянцев, готовых изменить ему при первой возможности. В Германии он располагал 330 000 человек. Он усилил корпус Даву и гарнизоны главных крепостей по Эльбе. Из остальных войск он сформировал две сильные армии: одна, в 90 000 человек под начальством Удино, должна была об руку с Даву двинуться на Берлин; другая, в 120 000 человек, под непосредственным начальством Наполеона, должна была воспрепятствовать соединению силезской и богемской армий. Гвардия, отборные 40 000 человек, расположенная в Герлице, могла идти на помощь к каждой из этих армий. Наконец, 20 000 человек под командованием Гувиона Сен-Сира должны были охранять Дрезден, центр всех операций.
Осенняя кампания; Дрезден. Осенняя кампания началась в конце августа. Шварценберг, получив в подкрепление кое-какие войска от Блюхера, двинулся на Дрезден. Но несмотря на громадный перевес своих сил, он не осмелился штурмовать город, пока не закончил его оцепления. Эти потерянные шесть дней дали возможность Наполеону поспеть на выручку. В ту минуту, когда австрийцы проникли в Дрезден через предместье Плауэн, французы вступили в город через ворота Пирны. Кирасиры Лятур-Мобура, старая гвардия, предводимая Мортье, опрокинули австрийцев и выбросили их вон из города (26 августа). На следующий день разыгралась решающая битва. Наполеон, не опасаясь за свой центр, достаточно прикрытый дрезденским укрепленным лагерем, двинул в дело оба своих крыла. На правом фланге конница, увлекаемая Мюратом и поддерживаемая корпусом Виктора, толкала австрийцев в пропасть, образуемую речкой Плану-эль; на левом Ней обратил в бегство русских и загнал их на Петерсвальдскую дорогу. Шварценберг, боясь за свои пути сообщения, отступил назад в Богемию. Потери обеих сторон были почти равны – по 10 000 человек, но союзники оставили в руках Наполеона 15 000 пленных и 40 орудий. Дрезденское сражение было разыграно преимущественно страшным артиллерийским огнем. Ружья, смоченные непрекращавшимся дождем, были совсем непригодны. [40]
40
К концу битвы 12-е ядро, попав в середину главного штаба императора Александра, раздробило Моро оба колена. Ему пришлось отнять обе ноги; он перенес эту операцию с необычайным мужеством, но пять дней спустя умер от нее. Саксонский пастор, свидетель его последних минут, рассказывает, что он сам проклинал себя: «Как! Мне, мне, Моро, умереть среди врагов Франции от французской бомбы!»
Поражения сподвижников Наполеона. Это была последняя большая победа Наполеона. Ему бы нужно преследовать разбитого неприятеля, но он не мог этого сделать вследствие болезни, заставившей его почти шесть недель прожить в Дрездене без сил, в совершенной праздности. Он поручил это преследование своим помощникам, но, не имея возможности близко наблюдать за ними, не мог предотвратить соперничества и ошибок с их стороны. Вандамм был уже в Богемии и собирался через Петерсвальдский проход преградить Шварценбергу путь отступления. Но Гувион Сен-Сир и Мортье оставили его без поддержки. И вот, вместо того, чтобы отрезать австрийцев, он сам был окружен и вынужден сложить оружие. Эта капитуляция при Кульме стоила французам 6000 человек, да 7000 человек и 50 орудий попали в плен (29–30 августа). Она изгладила впечатление, произведенное победой при Дрездене. Пленный Вандамм был посажен на телегу, и трусливая чернь осыпала его оскорблениями, подло мстя за свой прежний страх. Не более успешным были действия Макдональда, которому поручено было удерживать Блюхера в Силезии. Он раскидал свои силы на пространстве в десять миль, чтобы не оставить неприятелю никакой возможности проникнуть в Кацбахский проход. Затем он совершил ошибку: атаковал врага, далеко превосходившего его по силам, особенно конницей, на плоскогорье Яуэр, господствующем над Кацбахом. Застигнутый бурным ливнем, который привел в негодность ружейные капсулы, атакованный и почти окруженный двадцатитысячным кавалерийским отрядом, Макдональд в беспорядке перешел назад Кацбах. Во время отступления он потерял 10 000 человек, все орудия и весь обоз (26 августа). Наполеон надеялся еще на армию Удино, подвигавшуюся к Берлину, где с ней должен был соединиться Даву. Удино, со своей обычной запальчивостью, вздумал выбить армию Бернадотта, расположенную в Гроссберене, на дороге к Берлину. После жаркой схватки он был отброшен (23 августа). Даву, успевший взять Шверин и Висмар, должен был отступить, так как некому было поддержать его; а Ней, которому приказано было во что бы то ни стало задержать северную армию, чтобы спасти левое крыло великой армии, с 50 000 человек атаковать при Денневице восьмидесятитысячное войско Бернадотта. Обещанные Наполеоном подкрепления не прибыли, и Ней был разбит (6 сентября). Эти два поражения стоили французам 27 000 человек и 35 орудий. Все три неприятельские армии приближались, готовясь соединиться и запереть Наполеона в Саксонии. Но враг еще не смел вступать с ним в единоборство. Наполеон двинулся на помощь к Макдональду; Блюхер отступил, разрушив мосты и утопив припасы. Теперь Шварценберг решился сделать шаг вперед, но Наполеон обернулся против него, и Шварценберг поспешно ретировался. Гвардия была изнурена этими стремительными ежедневными переходами в погоне за беспрестанно скрывающимся врагом; кроме того, иностранные контингенты, входившие в состав французской армии, отказывались продолжать службу или сдавались неприятелю. При Кацбахе голландский гусарский полк отказался идти в атаку; при Денневице саксонцы побросали свое оружие, крича: «Спасайся, кто может!» После сражения при Денневице Гувион Сен-Сир, посланный на помощь к Нею, чтобы снова овладеть дорогой на Берлин, был остановлен известием об отложении государей.
Теплицкий договор. 9 сентября, на следующий день после сражения при Денневице, Россия, Пруссия и Австрия еще теснее скрепили свой союз Теплицким договором. Секретные пункты определяли, что Пруссия и Австрия должны быть восстановлены в тех своих территориальных границах, какие принадлежали им до 1805 года, Рейнская конфедерация расторгнута, брауншвейгский и гановерский дома восстановлены, французские княжества Бергское, Франкфуртское и Вестфальтское, равно как и «тридцать второй военный округ», раскассированы, великое герцогство Варшавское поделено, независимость Германии гарантирована против всякой иноземной державы, и т. п. В видах привлечения к коалиции второстепенных немецких государств Пруссия уполномочивалась вступить в переговоры с северными, Австрия – с южными. 3 октября к Теплицкому договору присоединилась Англия.