Наполеон. Отец Евросоюза

Битва при Лейпциге. Все три союзные армии уже пришли в соприкосновение и начали стягивать свое огненное кольцо. Наполеон был в положении зверя, которого травят. На лейпцигской равнине решалась участь империи и вместе с ней участь Франции. Это страшное сражение, длившееся четыре дня, справедливо было названо битвой народов. Здесь звучали всевозможные наречия, здесь сошлись воины со всех концов Европы. В этой битве участвовали даже башкиры, которых французские гренадеры в насмешку называли амурами, потому что их вооружение состояло только из лука и колчана со стрелами.

В первый день (16 октября) Наполеону противостояло всего 220 000 человек, состоявших из силезской армии, которая атаковала его с севера, и богемской, атаковавшей с юга. Сам он располагал 155 000 человек. На севере Мармон, располагавший лишь 20 000 человек против 60 000, оставил свою позицию при Мокерне и отступил в Шенфельд позади Парты. На юге Мюрат одержал победу над Шварценбергом при Вашау, но австрийцы держались вдоль Плейсы.

17 октября к союзным войскам присоединилась вся северная армия, 110 000 человек под начальством Бернадотта, Беннигсена и Коллоредо. Союзники решили окружить французскую армию. День прошел без боя. Наполеон начал предусматривать возможность отступления и отодвинул назад, ближе к Лейпцигу, позиции различных своих колонн. Он предложил перемирие, но было уже поздно: находившийся в плену у французов австрийский генерал Мерфельд, которого он уполномочил передать австрийскому императору условия перемирия, предупредил его о вероятности отказа: «Жаль мне вас, господа французы, – воскликнул он, – оставляя французские аванпосты, вы заперты, как в мышеловке».

Решительное сражение произошло 18 октября: союзники предприняли энергическое наступление. Тщетно гвардия оказывала чудеса храбрости у Пробстейды, отразив все атаки австрийцев. Весь саксонский корпус, доныне оставшийся верным, передался неприятелю в разгар боя и из своих орудий выпалил по французским полкам заряды, предназначенные для пруссаков. Французы были отброшены по самые стены Лейпцига. В эти три дня было выпущено 220 000 ядер и гранат; у них оставалось всего 16 000 зарядов. Во что бы то ни стало приходилось отступать.

Это отступление превратилось в гибельное бегство, и Эльстеру суждено было оставить о себе печальную память второй Березины. Чтобы облегчить переход через Плейсу, Эльстер и соединяющие их многочисленные отводные каналы, нужно было навести множество больших и малых мостов. Но Бертье не получил от Наполеона никакого письменного приказа на этот счет [41] , а налицо оказался только один мост – в Линденау. Французская армия, все более и более теснимая в самом Лейпциге, скучилась на единственной дороге отступления. Корпусам Виктора, Ожеро, Нея и Мармона и самому Наполеону с гвардией удалось пробиться. Корпусы Ренье, Лористона, Макдональда и Понятовского утвердились в городе за зубчатыми стенами ограды. Пока они готовились отбиваться здесь до ночи, чтобы артиллерия и обоз успели выбраться, раздался оглушительный взрыв: это взорвало мост через Эльстер. Дело в том, что саперы, неверно поняв не совсем ясный приказ, сочли своевременным в эту минуту взорвать мост, чтобы остановить неприятельскую погоню. Эта ошибка была причиной страшной катастрофы. Французам не оставалось ничего другого, как или топиться в Эльстере, берега которого очень круты, или дать неприятелю перебить или пленить себя в Лейпциге. Макдональд, умевший отлично плавать, нагишом переплыл Эльстер и спасся. Понятовский верхом бросился в воду и был унесен течением. Саксонский король, Ренье, Лористон и 15 французских генералов были взяты в плен с 15 000 человек и 350 орудиями; 13 000 французов было перебито в лейпцигских домах. Никогда еще французы не проявляли большей храбрости. Молодая гвардия до шести раз брала назад те же позиции под градом картечи. Но союзники ринулись на французов, точно на штурм крепостной стены. Они избивали французов с каким-то остервенением, не заботясь о собственных потерях. В эти злополучные лейпцигские дни пало более 130 000 человек, в том числе почти 50 000 французов.

41

Генерал Пелэ и барон Фэн утверждали, что Наполеон приказал навести ряд мостов; но они не указывают, ни когда были отданы эти приказания, ни кому. Марбо категорически заявляет, что нет никаких официальных указаний на то, чтобы такие распоряжения были отданы или получены кем-либо. Бертье, никогда не отличавшийся избытком инициативы, но в последние годы беспрестанно терпевший от возраставшей раздражительности императора, повиновался теперь лишь письменным приказам. Достоверно, что Бертье не получил никаких письменных приказаний на предмет постройки новых мостов.

Сражение у Ганау. После лейпцигской битвы у Наполеона не оставалось уже ни одного союзника. Мюрат окончательно покинул армию и открыто предался врагу. Последние саксонцы и баденцы, которые еще оставались верны, теперь стреляли по французскому арьерграду. Вся Германия была охвачена мятежом. Наполеон пожинал ту «жатву мести», которую он давно взрастил унижениями, каким подвергал немецких государей. Жалкие остатки армии отступали через Вейсенфельс, Веймар и Эрфурт. Здесь было получено известие, что 50 000 баварцев и австрийцев по начальством Вреде укрепились на Майне с целью отрезать Наполеону отступление; известно было также, что Бернадотт и Блюхер с севера друг за другом идут к Франкфурту и что туда же направляется Шварценберг вдоль левого берега Майна. Необходимо было обогнать их и опрокинуть баварцев. Последняя схватка произошла у Ганау. Друо с батареей в 5 орудий, открывший огонь по неприятельской коннице лишь в пятидесяти шагах, пробил дорогу через массу баварского корпуса. «Я мог бы, конечно, сделать его графом, – презрительно выразился Наполеон о Вреде, – но я не мог произвести его в генералы» (30 октября).

Обратный переход французов через Рейн; французские гарнизоны в Германии. 5 декабря 1813 года последние взводы французской конницы перешли назад Рейн. В Майнце собралось едва 40 000 человек. Притом среди них свирепствовала тифозная эпидемия. «Всюду находили мертвых солдат… Мне было поручено убрать все трупы солдат, умерших за ночь. Пришлось нарядить каторжных, чтобы свалить трупы на большие телеги и обвязать их веревками, как возы с сеном.

Каторжники не хотели идти на работу, но им пригрозили картечью» (капитан Куанье). Остатки великой армии были расположены частями по Рейну, от Майнца до Нимвегена, для охраны всех переправ через реку. Это была лишь тень армии, едва способная на самое ничтожное сопротивление.

Наполеон, которого все еще не покидала надежда обратно завоевать Германию, оставил здесь 170 000 человек, разбросанных по укреплениям вдоль Вислы, Одера и Эльбы. Из всех этих солдат, уже закалившихся в боях, ни один не мог послужить делу обороны французской территории в случае неприятельского нашествия. Нарбонн, которому поручена была защита Торгау, предлагал соединить их в одну армию, достаточно сильную для того, чтобы под командой Даву проложить себе путь в Голландию. Но комендант каждой крепости отбивался изо всех сил согласно полученным инструкциям и капитулировал лишь в последней крайности. Так Сен-Сир сдал Дрезден, Нарбонн – Торгау, Лапуап – Виттенберг, Лемаруа – Магдебург, Грандо – Штеттин, Фурнье д’Альб – Кюстрин, Лаплас – Глогау. Рапп был заперт в Данциге с 40 000 человек, уцелевшими от русского похода, между которыми было много иностранцев. Он нашел здесь огромные склады провианта, заготовленные на случай наступления Наполеона. Он оборонялся с необычайной энергией. «Когда после семимесячной блокады и трехмесячной правильной осады голод принудил нас сдаться, неприятель был не ближе к крепости, чем мы в 1806 году при первых ударах наших заступов» (официальное донесение). Все крепости капитулировали на том условии, чтобы французы сохранили свое оружие и были доставлены во Францию с оружием и обозом. И нигде эти условия не были соблюдены: всюду французов обезоруживали и трактовали, как военнопленных. Со времени Раштадтского вероломства они стояли как бы вне действия международного права. Один Даву оказался счастливее. С нечеловеческой энергией, превращавшейся иногда в жестокость, он защищал Гамбург против всех атак с суши и с моря. Забрав из гамбургского банка большие суммы на содержание своего войска, он не взял из них себе ни одного су. Он сдал вверенную его чести крепость лишь на основании формального приказа от правительства Людовика XVIII после падения империи. Это был последний полководец, оставшийся невозмутимым и непобежденным в момент торжества коалиции.

Общее положение в конце 1813 года. Вне Франции уже нигде не развевалось французское знамя. Бюлов и Винцингероде прогнали Молитора и Декана из Голландии, вверенной их защите. Небольшие гарнизоны, оставленные в Гертрюйденберге, Буа-ле-Дюк, Бреда и Берг-оп-Зоом, вынуждены были сдаться. Англичане овладели островами Зеландии. Временное правительство провозгласило независимость Соединенных провинций. Сменивший Декана Мэзон распределил по бельгийским крепостям остатки французской армии.

В Италии Мюрат открыто действовал в интересах коалиции и старался с ее помощью захватить Романью и добыть себе корону Италии. Евгений, непоколебимо верный Наполеону, должен был бороться одновременно и с австрийцами, и с Мюратом. Измена баварцев открыла Тироль австрийским войскам. Ввиду опасности, грозившей его линии отступления, принц Евгений отошел с Озонцо к Эчу. Он разбил австрийцев у Кальдиеро (15 ноября) и отверг все предложения союзников, предлагавших ему итальянскую корону. Но у него было лишь 30 000 человек, которые с трудом защищали проходы нижнего течения Эча, а вскоре ему пришлось – кроме австрийцев и кроме англичан, высадившихся в устье По – вступить в борьбу еще и с армией Мюрата, который думал сыграть в Италии роль Бернадотта.

Наконец, Веллингтон, отбросив Сульта на север от Пиренеев, перешел Бидассоа и Нивеллу и растянул свою боевую линию от Байонны через Пейрегорад до Сен-Жан-Пьед-де-Порт. Сюше отступил к Фигиеру. На каждой из французских границ какая-нибудь неприятельская армия ждала благоприятной минуты, чтобы вторгнуться во Францию. Нашествие было последней стадией, которой должна была увенчаться военная слава империи!

Глава VIII Французская кампания и крушение империи.1814

I. Нашествие и первые битвы

Франкфуртская декларация. В октябре 1813 года один французский дипломат, Сент-Эньян, был взят в плен и, сославшись на свое звание, доставлен в главную квартиру союзных государей, во Франкфурт. Союзные министры поручили ему передать Наполеону условия, на которых они готовы были вступить в переговоры: ограничение Франции ее естественными пределами – Рейном, Альпами и Пиренеями, – независимость Германии, Голландии и Италии, возвращение Испании Бурбонам. Сент-Эньян прибыл в Париж 14 ноября. 16-го Наполеон отвечал через Бассано, что Коленкур готов выехать в Маннгейм для переговоров с уполномоченными, как только Меттерних сообщит ему о дне, назначенном для открытия конгресса. 25 ноября Меттерних прислал письмо к Бассано с просьбой категорически высказаться о «главных и общих условиях». В промежутке министром иностранных дел вместо сторонника войны Бассано стал сторонник мира Коленкур. 2 декабря он отвечал Меттерниху: «С чувством живейшего удовольствия сообщаю вашему сиятельству, что Его Величество принимает главные и общие условия». Но союзники твердо решили продолжать войну. Корреспонденция Меттерниха, Корреспонденция Кэстльри и Депеши Генца доказывают, что франкфуртские предложения были лишь уловкой с целью ввести в заблуждение и Европу, и Францию.