Нарцисс, Звезда и Ветер

— Дочь, такую же красивую и изящную, как ты! — настаивала Нилюфер, придя в объятия бывшего палача. От ее замечания Рюзгар захохотал было громогласно, но Зариф поспешно залепил ему рот ладонью: такой хохот кого угодно мог разбудить.

Поцеловав его ладонь, Рюзгар, посмеиваясь, указал на принца:

— Дочерей от него рожай. Мне давай сына, чтобы стал верным помощником Рахиму.

— Вот, снова! Вы снова требуете от меня сыновей и дочерей! — надула губки принцесса. — А сами меж тем не желаете одарить бедную женщину своими ласками! Нет, на тебя, Рюзгар, я обижаться не могу, ты стараешься каждую ночь, разрываешься между нами двумя. Но Зариф! — и она послала своему супругу взор, полный мягкой, но глубокой укоризны.

Рюзгар снова захохотал и предусмотрительно сам зажал себе рот руками:

— Сефев весь вечер выпытывал у меня секрет рождения Рахима! — хрюкнул он. — Но я не предал нашу тайну огласке! Пусть мучается и гадает, как нам это удалось.

Зариф виновато улыбнулся. Этот изощренный способ придумал он сам. Тогда, в другом борделе, тоже принадлежащем Рюзгару, они впервые втроем разделили ложе. Однако потребовались ухищрения, чтобы Нилюфер удалось получить семя Нарцисса.

Зарифу завязали глаза, чтобы его не смущали колыщущиеся груди принцессы. Нилюфер же пришлось сдерживаться и молчать, не прыскать смешками. Рюзгар потрудился тогда над обоими: одного довел до пика наслаждения, как Нарцисс ни сопротивлялся, а всё же старательный любовник добился своего — принц наполнил семенем его рот. После чего Рюзгар, не глотая, перешел к изнывавшей от нетерпения принцессе, так же припал губами к ее сочным лепесткам — и до щекотки, со всей силой легких вдул сохраненное семя в ее лоно. Нилюфер визжала, хихикала и брыкалась, называя себя надутой лягушкой. Она упросила для верности протолкнуть семя Нарцисса вглубь собственным стволом Рюзгара. Тот согласился, рисковать столь непросто добытым веществом он не имел права. Рюзгару пришлось снова нелегко: потребовалось много времени, чтобы довести Нилюфер до сладостных содроганий. И при этом он сам не должен был выстрелить в ее жадное лоно, чтобы не «подменить» будущего наследника. Когда же он посчитал возможным оторваться от полностью удовлетворенной принцессы и растянулся на постели во весь рост, у Рюзгара перед глазами плясали звездочки. А яйца и ствол грозились лопнуть с фонтаном застоявшейся крови. Тогда Зариф сжалился над добровольным мучеником — одного прикосновения его губ к головке Рюзгара оказалось достаточным, чтобы забрызгать принцу всё лицо.

…Затянувшееся молчание между троими не тяготило. Каждый знал, что вспоминает в эти мгновения другой, отчего на губах играют одинаковые смущенно-развратные улыбки.

— Хорошо, Нилюфер, — первым нарушил молчание Зариф. Потупился, словно не он был все эти годы властительным принцем-регентом, своей тихой речью вгоняющим в оторопь советников и министров. — Кажется, я успел достаточно привыкнуть к твоему роскошному телу. К твоим… грудям. Хотя, похоже, теперь они у тебя сделались еще больше, чем прежде.

— Я подержу их! — вызвался Рюзгар, облизнувшись в предвкушении. — Такое тяжелое сокровище следует держать крепко. Они нуждаются в больших мужских руках, без которых просто уныло отвиснут.

Нилюфер погрозила ему кулачком, но Рюзгар был уже слишком занят — он стремительно разделся сам и теперь осторожно, но уверенно раздевал смущенного Нарцисса. Вздохнув на извиняющийся взгляд супруга, брошенный искоса через могучее плечо любовника, принцесса поторопилась разоблачиться без посторонней помощи. Хорошо еще, что кровать в спальне владельца борделя была достаточно широкой. Наверное, ее делали в расчете на неуёмное любопытство хозяина: здесь легко можно было разложить половину «обитательниц» веселого заведения одновременно. К тому же у ложа была крепкая резная спинка, за которую оказалось весьма удобно держаться руками!

Несмотря на смущение и необычность расклада, Зариф под умелыми ласками Рюзгара довольно скоро ожил как душой, так и телом. Щедро облизанный, разгоряченный, налитый кровью и желанием ствол принца смело поднял головку и не отверг в прежней брезгливости аппетитно выставленные широкие ягодицы Нилюфер. Она, как и наметила, оперлась руками о спинку кровати, соблазнительно прогнулась в пояснице и широко расставила колени. Ее манящий, жаждущий взгляд, когда она оглядывалась назад, сквозь рассыпанные по узкой спине кудри, не пугал осторожного Нарцисса. Напротив, именно сегодня ему страстно хотелось избавиться от всех преград, от всех ограничений, которые он соблюдал всю свою прежнюю жизнь.

Зариф подобрался вплотную к своей супруге, матери своего сына, и, прижавшись со спины, обнял руками ее тяжело висящие полные груди.

— Рюзгар! — в изумлении воскликнула Нилюфер. — Ты видишь это?! О, чудо свершилось! Мой принц наконец-то обнял свою жену, как положено обнимать мужчине женщину!

— Вижу, — отозвался Рюзгар, — осторожно, не вспугни его смелость своими бурными восторгами.

Нилюфер засмеялась. И потерлась ягодицами о ствол принца, с удовольствием отмечая, что орган нисколько не увял и не растерял пыл.

Нарцисс, запинаясь, шепнул ей на ухо, что, раз она беременна, то он не просто имеет право, но обязан овладеть ею сзади, чтобы не повредить растущему в ее лоне ребенку.

— Не бойся, он тебя всё равно не заметил бы оттуда, — шепнула в ответ насмешливая супруга. — Но если ты желаешь, я согласна. Я всегда готова принять тебя, любым способом и как тебе будет угодно.

Она не сдержала возгласа — пришлось вцепиться в изголовье кровати крепче и напрячь руки, так как сзади на них с Нарциссом навалился всем немалым весом Рюзгар, прижался к спине принца и заставил того припасть к Нилюфер. И всё же принцессе нравилось происходящее! И с трепетом она ожидала того, что случится вскоре.

— Объяснить, что куда? — хохотнул Рюзгар на ухо Нарциссу.

— Он сам сообразит! — с шутливым возмущением перебила принцесса.

Рюзгар обхватил ее груди, положив свои пятерни поверх рук Зарифа. И начал со вкусом мять женскую плоть, показывая любовнику, от чего тот отказывался всё это время. Нилюфер снова вскрикнула — протяжно, жалобно, умоляюще. И выгнулась сильнее, подставляясь, предлагая себя супругу.

Рюзгар не позволил медлить: отняв одну руку от грудей, деловито и уверенно собрал ладонью накопившиеся соки между ног изнывающей принцессы, обмазал ствол раскрасневшегося Зарифа и собственной рукой направил его в пульсирующий податливый вход. Нарциссу не потребовалось дальнейших указаний, он уверенно протолкнулся в нежную, обнимающую глубину на всю длину. Его ствол, длинный, но не слишком толстый, не мог причинить вреда ее телу после многолетних смелых игрищ с Рюзгаром.

— О, Небеса! — выдохнула Нилюфер. — Наконец-то!

Она закинула руку назад, чтобы притянуть к себе Нарцисса для благодарного поцелуя, подсоленного слезами долгожданного счастья.

И пока длился их поцелуй, пока языки сплетались вместе и дразнили друг дружку, гладили и ласкались, Рюзгар торопливо растянул и смазал скользкими соками принцессы вход в тело Нарцисса. Уверенно обхватив их обоих за стройные талии, чтобы не смели разорвать связь между собой, Рюзгар плавно вторгся в подрагивающее кольцо мышц, протолкнул крупную гладкую головку, протиснулся глубже. Нарцисс оторвался от губ супруги, чтобы вдохнуть воздуха, глаза его затуманились от двойного наслаждения — но это было лишь начало.

— Так жарко между вами! — прошептал Зариф, прижимаясь к Нилюфер.

Та не ответила, дыхания не хватало для слов.

Рюзгар был самым нетерпеливым — он начал двигаться первым. Он входил медленно и глубоко, так глубоко, кажется, как никогда прежде, и Нарцисс, невольно стремясь избежать нестерпимо яркого вторжения, сам подавался вперед и вверх — проникая в принцессу. Нилюфер не делала попыток уйти, напротив, она устремлялась навстречу, принимая с готовностью и страстью. Зариф и Рюзгар в две руки продолжали ласкать ее ходящие ходуном груди, сладко пощипывали между пальцами набухшие соски. Очень скоро принцесса стонала в голос, протяжно и благодарно, едва удерживаясь от громких криков.

Зариф не помнил себя. Он был словно птица, бьющаяся в клетке. Но не твердые прутья удерживали его на месте, а сильные руки возлюбленного. Спиной он терся о грудь, поросшую густым волосом, а впереди сам грудью и животом скользил по влажной шелковистой коже. Он ощущал себя внутри пылающего тела Нилюфер — и одновременно в нем самом мощно ходил ствол Рюзгара. Эти ощущения были больше, чем могло вместить его сердце. Зарифу казалось, еще толчок сзади, еще одно движение бедер принцессы, и он потеряет сознание от переполняющих его чувств. Слишком ярко, слишком чётко, слишком сладостно! Разве он заслужил подобного? Почему эти двое так предано его любят? Почему делают ради него всё, чтобы доставить ему наслаждение?