Наречённая из-за грани, или Попаданка в придачу

– Это Перт, – откликнулся он так, словно короткое это замечание всё объясняло.

– В городах, подобных Ливенту и Перту, адары редко обосновываются, – похоже, сегодня Филипп решил побыть справочным бюро для меня. – Обычно адары живут или у границы…

– Как семья Люсьена?

– Да. Или если адара высокого рода, то в богатых поместьях, как вы и ваша сестра.

Ормонд удивлённо вскинул брови, услышав о моём предположительно высоком статусе и немалом состоянии, но за чистую монету заявление Филиппа не принял.

– Чаще всего поместья адар расположены за городом, хотя я знаю двух адар, которое живут в больших особняках в центре Риджа.

– В Дороне тоже проживает не одна адара, – добавил Ормонд.

Но до столицы путь неблизкий и туда нас точно никто не повезёт.

– Всё равно давайте адрес, – смирилась я с неизбежным. Хоть так, хоть этак, однако выбираться из Бертерского домена надо, не торчать же, в самом деле, и дальше в Ливенте, со дня на день ожидая, что Бёрнам надоест наше присутствие, и они дадут нам пинок под зад.

Может, конечно, и не дадут, всё-таки мы какая-никакая рабочая сила и платить нам не надо, мы трудимся за кров и еду, но кто знает, что будет завтра? Через неделю? Через месяц? Стабильности в таком шатком положении никакой, да и не радовала меня перспектива становиться нелегальным мигрантом. Ни помыться нормально, ни одежду переменить, ни копейки собственных денег и везде на птичьих правах.

Ормонд выбросил окурок в красную урну возле крыльца почты – по другую сторону ступеней, что интересно, была вторая урна, синяя, – и указал на машину.

– Садитесь, довезу.

– Ладно, спасибо, – не стала я придираться к внезапно свалившейся халяве.

Филипп тоже воздержался от возражений, только зыркнул подозрительно на нежданного нашего благодетеля.

Ну да дарёному коню в зубы не смотрят.

Главное, чтобы дальше про бесплатный сыр не было. Тот самый, который лишь в мышеловке и бывает.

* * *

Дверь нам открыла служанка, женщина средних лет, в форменном чёрном платье, белом переднике и чепце на собранных в гладкий пучок волосах.

– Добрый день, – поздоровался Ормонд, выступив вперёд. – Озел Ферворт дома?

Вообще-то его никто не звал, он сам с нами пошёл, не удовлетворившись простым отвозом по адресу, где жила местная адара. Какая Ормонду выгода со всего этого предприятия, неясно, разве что любопытно ему посмотреть, чем закончатся приключения странной адары и её сочетаемого в Перте.

– Озел Ферворт дома, но она никого не принимает, – сухо ответила служанка, смерив нас настороженным взглядом исподлобья.

Местную адару звали Трина Ферворт. Жила она в Перте уже лет пять или шесть, точнее Ормонд сказать не смог. Сама она родом из Бертерского домена, положения невысокого и до поры до времени работала, подобно многим другим простым адарам, на границе. Почему и как случился разрыв, местные жители не ведали, знали только, что однажды она с взрослым сыном приехали в Перт, да так тут и остались. Адару редко видели в городе, она ни с кем не общалась, кроме членов семьи и немногочисленной прислуги, но буйной вроде не слыла. Что, впрочем, ни о чём не говорило, потому как её вполне могли держать дома взаперти, как мистер Рочестер свою несчастную супругу.

Но не возвращаться же несолоно хлебавши к разбитому корыту? Улица чистая, немноголюдная, дом двухэтажный, примыкающий торцом к соседним, и наличие служанки намекало, что обитатели не столь стеснены в средствах, как те же Бёрны.

– Вы не могли бы передать озел Ферворт, что её по очень срочному и важному делу желает видеть адара Феодора из Исттерского домена, – выпалила я, высунувшись из-за плеча Ормонда.

Взор служанки преисполнился подозрительности, и дверь захлопнулась перед носом Ормонда. За створкой зазвучали удаляющиеся шаги.

– Вы её знаете? – оглянулся он на меня.

– Нет. Но вдруг сообщение, что к ней пришла другая адара, скорее её заинтересует? Кстати, почему к ней обращаются озел Ферворт, а не адара Трина?

– Потому что она уже не адара… не совсем адара, – пояснил Филипп.

– Мне показалось, или у адар нет фамилий? – даже при обращении к брату Феодоры использовали слово «амодар».

– Вероятно, Ферворт – фамилия её мужа… сочетаемого, – предположил Филипп.

– Или отца.

У Люсьена же есть фамилия и наверняка отцовская.

– Возможно. Феодора, а если ничего не выйдет?

– Значит, облом.

– Надеюсь, когда-нибудь я пойму, слова какого языка вы постоянно используете в своей речи.

– Великого и могучего… хотя не совсем, учитывая, сколько сейчас в ходу неологизмов, англицизмов, сленга, мемасиков из инета… а с другой стороны, в «Войне и мире» полромана герои на французском изъясняются и ничего, всем норм… так что ничто не ново под луной.

– Я не понял и половины.

– А я и не стремилась, чтобы вы что-то там поняли из моей речи.

Ормонд косился озадаченно то через одно плечо, то через другое на нас обоих по очереди и понимал из нашей милой беззлобной перебранки ещё меньше, чем Филипп. И мы, наверное, продолжили бы с азартом перебрасываться репликами, но за дверью вновь зашуршали шаги.

Мы выжидающе умолкли.

Створка распахнулась, и служанка сразу отступила, открывая проход.

– Озел Ферворт примет вас. Только не докучайте озел вопросами и не задерживайте её – ей нельзя утомляться.

Мы втроём протиснулись в сумрачную прихожую и вслед за служанкой поднялись на второй этаж. Она отворила одну из выходящих на площадку дверей, переступила порог.

– Озел Ферворт, адара Феодора и… её сочетаемые, – представила нас служанка.

Поправлять её никто не стал.

Я первой вошла в небольшое светлое помещение, обставленное как гостиная. Запоров на двери я не заметила, стены обшиты деревянными панелями, на бюро у стены лежал нож для писем. То бишь острые предметы от неё не прячут. Сама адара сидела в кресле возле окна, вполоборота к двери, облачённая в строгое платье, длинное, тёмно-синее, и на наше появление не среагировала.

– Говорите живее, что вам надобно от озел, – прошипела служанка мне в спину.