Наречённая из-за грани, или Попаданка в придачу

За незашторенными стеклянными створками вяло тлело мглистое сизое утро.

– Скорее с вечера попозже. Но ехать сюда среди ночи я счёл неразумным. Так вы навестите мою матушку, адара?

– Ну… – растерялась я. Зачем-то оглянулась на Филиппа, однако он понимал не больше моего. – Наверное… а когда?

– Желательно сейчас, адара, – визгливо отрезал Райан. – Не знаю, как обстоят дела у ваших сочетаемых, но я занимаю важный пост в городской ратуше и должен являться на службу вовремя. И перед вашим домом меня ожидает наёмный экипаж…

– Тогда не тратьте своё драгоценное время и отправляйтесь на службу, – любезно предложил Ормонд. – Когда адара будет готова, она сама приедет к вашей матери. Адрес нам известен, не беспокойтесь.

– Наш адрес половине Перта известен, можно подумать, мы там развлекательное заведение какое держим, публике на потеху, – огрызнулся сын Трины. Несколько секунд буравил меня негодующим испепеляющим взором, словно популярность их адреса целиком и полностью моя вина, затем поджал губы и перевёл помрачневший взгляд на Ормонда. – Что ж, как пожелаете. Надеюсь, вы не задержитесь с визитом и не станете излишне докучать матушке. Доброго дня.

– Доброго, озейн Ферворт, – отозвался Ормонд и захлопнул дверь.

– И чего же озел Ферворт хочет от тебя? – поделился Филипп удивлением.

– Мне-то откуда знать? – обернулась я к сочетаемому. – Может, решила ещё что-то добавить к уже рассказанному.

– Всё же я не вполне понимаю, как она смогла увидеть…

– Полагаю, так же, как другие адары видят мировую сеть.

– Но ты её не видишь.

– Вчера видела. И если пойму, как с нею управляться, то и перемещаться смогу… наверное.

– Прозвучало на редкость ободряюще, – Филипп откинул голову на спинку кресла и обречённо посмотрел в потолок.

– Что поделать, с первого захода чужую магию попаданки осваивают только в книгах.

Ормонд с немалым интересом выслушал наш с Филиппом обмен мнениями, однако вмешиваться и выспрашивать подробности не стал.

Собрались мы быстро. Откладывать дело в долгий ящик смысла я не видела, да и нам с Филиппом ещё в Ливент как-то возвращаться надо, хорошо бы сегодня. Не то чтобы оно обязательно, возвращение это, но не могли же мы и дальше оставаться у Ормонда? Он и до дома Фервортов снова нас довёз, по собственному почину причём. Ни я, ни Филипп ни о чём таком его не просили, даже не намекали.

Правда, и не отказались.

И как объяснить Филиппу в доступной форме наш с Люсьеном сеанс связи, я не придумала. Так бывает, что человек может прийти в чужой сон и переговорить со спящим, как если бы оба бодрствовали? Или сноходческие таланты Люсьена не шибко распространены и потому могут вызвать неоднозначную реакцию у тех, кто не в теме? Это проявление магии, не связанной с адарами, или способность сия встречается только у амодаров?

Я склонялась ко второму варианту.

На сей раз дверь открыла бледная девушка в строгом тёмно-синем платье, мельком замеченная мной накануне. Робко поздоровалась, без возражений пропустила наше трио в дом и проводила на второй этаж, в знакомую гостиную, где служанка Магда подавала Трине чёрный плащ и перчатки.

– А, вот и вы, – Трина улыбнулась нам, будто дорогим и желанным гостям. – Сколь полагаю, вы на механизированной самоходке прибыли?

– Да, – подтвердила я.

– Чудесно. Вы не возражаете, если мы все совершим небольшую прогулку? – она повернулась к Ормонду и назвала адрес. – Вам известно, где находится это место?

Ормонд помолчал чуть, вспоминая, и кивнул.

– Прекрасно. Туда и поедем, – Трина надела плащ, взяла перчатки и указала на выход.

Магда проводила нас сердитым взглядом, но от комментариев в спину воздержалась – вероятно, получила от господина наказ не препятствовать капризам Трины и гостей. Мы покинули дом и сели в машину, бледная девушка закрыла за нами дверь.

– Давненько я не покидала стен дома, – заметила Трина, как только автомобиль повернул на соседнюю улицу.

Она передвинулась ближе к окну и с живым интересом всмотрелась в проплывающие мимо здания. Филипп, сидящий рядом с ней на заднем пассажирском, с опасливым подозрением наблюдал за адарой. Я же так и занимала машинально переднее сиденье, и никто не возражал.

– Вы совсем не выходите из дома? – уточнила я осторожно.

– Иногда сижу в нашем садике, но он невелик. А пределы дома покидаю редко. Да и зачем? Быть оторванной от сети всё равно что быть заклеймённой и клеймо это не вытравишь, не скроешь, как ни старайся. Райан настаивает, чтобы я не показывалась без нужды на улицах и перед соседями… боится новых сплетен.

– С такой позицией ему следовало бы жить где-нибудь на отшибе, за городом.

– Вероятно, – согласилась со мной Трина. – Но ему хотелось чего-то добиться, получить хорошую должность, быть замеченным важными людьми, а едва ли подобное возможно за городом, в сельской глуши. Я позволила ему поступать согласно собственным устремлениям. Он и так немало пострадал из-за того, что со мной произошло.

– Позвольте узнать, куда мы всё-таки едем? – вмешался Филипп.

– На окраину Перта, – ответил Ормонд.

– Но для чего?

– Хочу отдать то, что больше не принадлежит мне в полной мере. Мне он больше не пригодится, Райану без надобности, – в негромком голосе послышалась мимолётная горькая усмешка. – Нет у меня ни сестры, ни дочери, которым можно было бы передать… иссох ещё один род адар.

Если у Трины нет близких родственниц по крови, наследующих дар и способных передать его своим дочерям, буде таковые, то её род адары и впрямь зачах, причём задолго до потери связи с мировой сетью. Даже если её сын успел настрогать кучу дочерей, силу бабушки они всё равно не получат.

Удивительно, как при таких вводных данных да с учётом отсутствия новых родов адары вовсе не вымерли как мамонты.

– Старшие рода сильнее, крепче, – продолжила Трина, словно подслушав мои мысли. – Чем больше сочетаемых, тем выше вероятность, что родится девочка и не одна. Сколько у той, другой, близких родственников?

– Старшие сестра и брат.

– Сколько сочетаемых у её матери?

– Двое вроде.

– Вот видишь.

– Люс… один из моих сочетаемых амодар, – решила я немного разобраться в тонкостях генетики адар. – Муж, то есть сочетаемый у его матери один, но детей двое, он и его сестра.

– Девочки среди нас рождаются чаще, нежели мальчики, и это наше благословение. Сын – это всегда риск, пустоцвет.

Смешка я не сдержала.

– Что забавного? – немедленно потребовал деталей Филипп.

– Там, откуда я родом, пустоцветами пренебрежительно называют женщин, не могущих или не желающих рожать детей, – охотно пояснила я. – Главное же предназначение женщины «паприроди» – дитачки… дети, кухня и цер… следование религиозным заветам. Я не против детей и не считаю себя чайлдфри, но вот это вот настойчивое «рожай, рожай, а иначе ты не женщина и потом всенепременно будешь ночами в подушку рыдать»… бр-р! И это в наше-то вроде как продвинутое время!