Нарисуй узоры болью...
Шрифт:
Немного абсурдные, они смешались в сплошной поток и теперь свидетельствовали о чём-то очень глупом и странном, только Таня не могла понять, о чём именно.
Она так сильно мечтала о том, чтобы быть свободной – а теперь у неё в голове не было ни одного отрывка из видения. Ничего. Теперь стало так тихо, что она даже испытала странное торжество в собственных мыслях, торжество, которое помогало ей жить.
– Я не слышу видений, - прошептала Таня, положив голову ему на плечо. – Я тебя не ненавижу. Не считаю предателем!
– О, неужели где-то вымер целый лес? – Бейбарсов привстал
– Ты о чём?
– О чернеющих глазах, приступах ненависти, дырах в ауре, которые вытягивают все силы, которые только можно вытянуть, - более спокойно пояснил он.
Впрочем, Глеб всё ещё улыбался, словно настроение у него было просто прекрасное. Он сел, а после даже поднялся на ноги и протянул руку, помогая встать и Гроттер.
Рыжеволосая была благодарна даже за эту, казалось, совсем маленькую помощь, в которой, возможно, была определённая польза.
Наконец-то, уже стоя на ногах, она потянулась, чтобы поцеловать собственного супруга.
– Ты ведь всё ещё некромаг? – вдруг с некоторой опаской, словно переживая, что он потерял всё, прошептала Таня, внимательно глядя в его чёрные глаза. Бейбарсов, немного помолчав, совершенно спокойно кивнул.
– Некромаг. Только, кажется, дар наконец-то прижился, - пояснил он. – Прежде мне казалось, что он вырывается куда-то на свободу, а сейчас… Пропало, наверное, то, что мешало – те осколки от старухи, которые мне достались.
Гроттер усмехнулась. Ей казалось, что он когда-то уже это говорил, но Таня не могла поверить в то, что всё было хорошо.
– А где книга? – наконец-то поинтересовалась она. Она поискала взглядом, словно надеясь увидеть, где конкретно та находится, томик “Провидицы”, но, тем не менее, такой книги словно не существовало никогда в жизни.
Бейбарсов пожал плечами, выражая собственное недоумение, а после присел на край кровати, усаживая Гроттер к себе на колени.
– Удивительно, - протянул наконец-то он, - но, как ни крути, а волшебство сыграло с нами достаточно странную шутку. Оно, может быть, смешалось, но какая-то часть ушла, - Бейбарсов поцеловал девушку в щёку, не позволяя ей вывернуться из его рук и оказаться на сомнительной свободе.
Впрочем, у Тани даже не появлялось подобного желания. Она весело улыбнулась, а после звонко рассмеялась, словно демонстрируя своё, возможно, чрезмерно хорошее настроение, которое могло бы быть и немного более смутным сейчас.
– Я больше не Провидица, - выдохнула она. – Выходит… В истории пишут правду, когда говорят о том, что провидиц лишили их первоначального дара?
– Когда-то где-то я об этом читал, - вздохнул Бейбарсов. – Вы ведь бессмертные были не благодаря видениям, судя по всему.
Таня пожала плечами.
О бессмертии она слышала впервые в жизни, но теперь, когда не было никаких видений, когда она могла чувствовать себя счастливой, хотелось бы провести с Бейбарсовым как можно больше времени.
– У вас разделили силы на две части, словно ножом разрезали. Всё, что давало вам
могущество, бессмертие, конечно, относительное, но всё же, да и многое другое, попросту отобрали.– Но у меня-то осталось, - наконец-то немного удивлённо протянула девушка. – И я не понимаю, почему так вышло.
– Провидицы порождали Провидиц, - выдохнул Бейбарсов. – Их потому и уничтожали всегда с помощью “Тибидохса”, потому что столько безумных, сумасшедших женщин никому не было нужно.
Гроттер кивнула. Она не была Провидицей – она не чувствовала ничего, что прежде характеризовало это состояние.
– Но кто я теперь? – переспросила наконец-то она у Бейбарсова. – Ведь вроде бы магия никуда не исчезла!
– Исчезла вторая часть. То, что оставили, вместо того, чтобы отобрать… Древние маги были, наверное, трусами, - рассмеялся Глеб. – Да какая теперь разница, кто ты теперь? Просто ведьма.
Она кивнула. Быть просто ведьмой оказалось куда приятнее, чем Провидицей – и Таня впервые в жизни поняла это.
Она всё ещё обнимала Бейбарсова, чувствуя, что наконец-то может не ждать того момента, когда мрак выберется из её сознания и окажется на свободе. Бейбарсов тоже упрямо молчал, словно на самом деле ему не хотелось поделиться собственным мнением или даже рассказать ей о чём-то. Таня не могла ничего гарантировать – она просто мечтала наконец-то расслабиться и не задумываться над всем, что было прежде.
– Но это не лишает меня проклятой потребности править, - прошептала Гроттер. – И я всё ещё вынуждена быть жестокой правительницей, разве не так?
– Не так, - отрицательно покачал головой Глеб. – Ты можешь быть, скажем, просто строгой, а не жестокой, и это будет прелестной альтернативой всему тому, о чём ты сейчас думаешь.
Гроттер спорить не стала. Возможно, было даже немного приятно сейчас просто молча кивнуть и согласиться с тем, что он говорил – ибо, в конце концов, так она чувствовала себя просто свободной девушкой.
Не осталось ничего, что могло столкнуть её в глупое сочетание бесконечных миров. Не осталось ни единой капельки сознания, которая могла бы раствориться в воздухе. Не было ничего, что прежде так долго убивало её изнутри, даря только сплошные странности и страхи, которые подчиняли себе её мысли.
Можно было радоваться жизни и тому, что она умудрилась дожить до этого момента, а не без конца расстраиваться по этому поводу, или, может быть, по какому-то другому.
Неужели хотя бы когда-то наступит такой момент, когда она действительно будет счастлива? Неужели такое возможно.
Гроттер усмехнулась, чувствуя, что желание жить у неё наконец-то появилось, а не исчезало вновь и вновь.
– Значит, я могу просто радоваться жизни? – наконец-то спокойно предположила она, внимательно глядя на Бейбарсова.
– Не ты, а мы, - отрицательно покачал головой Глеб, а после весело рассмеялся, продолжая обнимать её и прижимать к себе. – Удивительная ты девушка, Гроттер. Странная, конечно, но всё равно удивительная!
Гроттер захотелось отрицать сказанное, но почему-то она не стала этого делать. Таня лишь просто перебралась на постель, увлекая Бейбарсова за собой и целуя его в губы.