Нарисуй узоры болью...
Шрифт:
Кажется, некромаг словно вернулся к жизни – Таня не понимала, откуда у него появлялось такое энергетическое истощение, но не задавала себе этого вопроса.
“Всё вокруг было серо-белым. Серо-белые министры с отсутствующей аурой, весь мир серо-белый.
У этих предметов не было больше энергетики. Вся она скопилась вокруг Бейбарсова, словно он не мог просто так взять и отпустить несколько капель волшебства на свободу.
Где-то совсем рядом только что превратился в два засушенных листка прекрасный вазон. Цветы в вазе завяли.
Один министр упрямо
Гроттер с удивлением осознала, что видение было реальностью. Министр действительно держался за сердце и едва слышно хрипел.
– Покиньте помещение, - приказала равнодушным голосом ему девушка – этот старик был единственным, кого она спокойно терпела из всего этого высокого совета, с которым она, видите ли, вынуждена советоваться.
Они никто.
По сравнению с нею они никто.
Таня старалась смотреть в одну точку. Сначала её выбор остановился на картине, которая висела где-то за спиной у Бейбарсова, но рыжеволосая ничего не понимала во всех этих тонкостях и уж тем более в подобных картинах.
Она почувствовала запах гари – Глеб, оглянувшись, прищёлкнул пальцами, и картина моментально погасла.
– Ваше высочество…
– Я не высочество! – Таня вскочила, с презрением глядя на того, кто посмел подать голос, а после, устало вздохнув, едва ли не свалилась с ног.
Прежде ей было не так уж и плохо, но сейчас безумие отвратительным комком вновь свернулось где-то в груди.
Ей так хотелось отдохнуть.
– Докладывайте, - махнула она рукой как-то слишком неопределённо. – Только скорее, у меня времени нет.
Она поймала на себе недовольный и достаточно удивлённый взгляд Бейбарсова и едва заметно кивнула, словно подтверждая что-то.
Человек заговорил.
“Клубок сил становился всё больше и больше, разрастался в его руках, будто бы стремясь охватить всё вокруг.
Тот, кто докладывал, схватился за сердце и рухнул прямо на стол, словно пытаясь устоять на ногах, но слишком неуместно потеряв сознание. Его дух отделился от тела и куда-то поспешно, очень быстро улетел.
Сила человека превратилась в энергию.
Всё, что только было можно вытянуть из него, перетекло в руки Бейбарсова, и безумие на мгновение отступило. Но стоило только энергии успокоиться, а министру превратиться в прах, как её сознание захватило что-то невероятное, похожее на тёмные щупальца зла.
Она тоже была цветной, равно как и некромаг, а все остальные казались неимоверно серыми.
Она вскочила на ноги, не собираясь дослушивать пение мёртвых, которые кружились вокруг сплошной волной.
Кто-то шептал ей что-то на ухо, а синий клубок волшебства продолжал крутиться в руках некромага.
Мёртвые вокруг неё, духи, отвратительные и неповороткие, стекались к его рукам и замирали там.
Так они умирали, в агонии, в отвратительных и громких криках, не оставляя себе самим ни единого шанса на то, чтобы отойти и, возможно, попытаться выздороветь.
Наконец-то
весь мир затих в агонии, а люди, все, кроме Бейбарсова, посмотрели на неё.Глеб успел заметить всё, что было ему нужно, ещё намного раньше. Щит полыхнул вокруг него – магический и неимоверно сильный.
Теперь вряд ли он вообще пропустил бы хоть одну капельку волшебства, о которой только можно было говорить.
Наконец-то всё вокруг залило потрясающим, неимоверно ярким светом, который просто невозможно было описать.
Никто не стал даже примерно задумываться относительно всего происходящего – просто мир пылал слишком ярко, слишком сильно, чтобы это можно было назвать хотя бы подобием реальности.
Он шумно выдохнул воздух, и клубок наконец-то расплёлся. Часть энергии рванулась к стенам, укрепляя их, часть переместилась на предметы, но ни одна капелька не тронула людей, которых он так нагло использовал.
И только тогда поток вырвался на свободу”.
Первым смело стол – Таня это умудрилась заметить совершенно случайно, совсем не контролируя то, что творила. Волшебство лилось с её рук, не стремясь останавливаться, а Бейбарсов спокойно сидел на своём месте – его словно ничто не могло задеть, и даже картина, которая должна была свалиться Глебу на голову, удержалась.
Она правила ими целую неделю, ожидая поддержки от Бейбарсова, но её не поступало ни на одно мгновение.
Гроттер чувствовала, как эта мысль сплошным потоком разливается у неё в голове, и наконец-то позволила всему своему естеству открыться навстречу неимоверно сильным потокам магии и позволить поглотить себя.
Она просто шумно дышала.
Это было невероятно – Гроттер уже и не реагировала на то, что, возможно, должно было её остановить, или же наоборот позволить ей оказаться рядом с источником волшебства.
Люди умерли.
Гроттер чувствовала, как магия снесла их, превращая в пепел, но она не могла контролировать это.
В голове осталась только одна мысль.
Она была такой же Чумой, как и та, что правила до этого – пора уже одалживать тот псевдоним и радоваться жизни.
А что?
Разве она не настолько же жестока, не испортила такое огромное количество жизней за неделю?
Сколько смертей?
Поток волшебства пробежался по комнате, словно собираясь атаковать Бейбарсова, но он даже не шевелился, тогда как остальные просто умерли – они были изуродованы, а Таня не могла понять, почему.
Пламя загорелось само по себе, на всех стенах – и она вдруг вспомнила о том, что отправила одного из министров куда-то в больничное крыло и что он, к счастью для самого себя, её послушал.
Эта мысль заставила её успокоиться и выбросить из головы всё своё сумасшествие, утихнуть и понять, что она натворила.
Таня уже не устраивала истерики – конечно, этих людей она жалела куда меньше, чем Бейбарсова тогда, когда практически убила его. Это было даже достаточно логично, и не следовало переживать по подобному поводу – всё то, что случилось, того совсем не стоило.