Новинки и продолжение читайте на сайте библиотеки https://www.litmir.club/

========== Боль первая. Письмо смерти ==========

Гроттер никогда толком не верила в счастье - и вот сейчас, глядя на неизменно весёлого Ивана, кривилась и недовольно отворачивалась; она, как Провидица, могла видеть сплошную смерть вокруг него, изрезанную неимоверно большим количеством грехов и боли, которые должен ещё пережить Ванька, её милый и добрый Ванька.

Провидица - звучало как приговор; собственно, это и было приговором, и девушка то и дело ожидала того мгновения, когда ей придёт приглашение на “Тибидохс” - самые страшные игры, которые только могли существовать за всю историю человечества. Рыжеволосая практически не боялась - она была просто уверена в том, что когда-то погибнет, а вот на каком раунде, когда именно - девушке было практически всё равно.

Таня вновь подняла взгляд на зеркала, которыми Валялкин умудрился увешивать все их стены, но при этом сам никогда не смотрел. Гроттер ненавидела своё отражение, терпеть не могла; особенно Таня не ненавидела свои рыжие волосы. Они были невероятно яркие, кудрявые, вечно непослушные, и Гроттер без конца хваталась за ножницы, пытаясь отрезать их, перекраситься, вырвать их с корнями, чтобы больше никогда даже не видеть.

Куда больше рыжих волос девушка терпеть не могла свои глаза - глаза Провидицы, тоже слишком яркие, слишком зелёные, слишком красивые как для этого жестокого мира; глаза были единственными во всей картине собственной внешности, что только могло немножко нравиться Тане. Все остальное она нещадно критиковала - считала себя слишком худощавой, хотя это, конечно, смотря с кем сравнивать; немного неуклюжей, что, конечно, было правдой; с длинноватым носом, доставшимся в наследство от родителей; со слишком бледной кожей, которая была пятном фоне ярких глаз и волос - но зато без единой веснушки.

Валялкин был куда более обычным - обычный светловолосый, щуплый паренёк среднего роста, правда, немного вихрастый, с голубыми, пронзительными глазами, которые напоминали Тане небо; Гроттер небо не любила, она всегда боялась в него смотреть, потому что могла там видеть - видеть всё без исключения, все эти страшные смерти, сами игры, которые никогда никому не показывали.

“Тибидохс” существовал исключительно для слишком богатых личностей. Они ставили ставки и ожидали - там, на поле, даже камер наблюдения не было, только датчики, которые вводили с уколом шприца под кожу каждому участнику и которые попросту прекращали работать, когда жертва умирала, ну, или просто покидала зону игр.

Но покинуть зону “Тибидохса” могли лишь те несколько победителей, что выжили и сумели победить всех, а вырубившийся датчик переходил в кровь или в что-то там ещё - Таня особо не разбиралась, - а потом каким-то образом, с помощью определённого препарата, попросту выводился из организма естественным путём - датчик был самой безопасной вещью, которую только использовали на играх.

– Таня!
– тихо позвал Валялкин, присаживаясь рядом с девушкой.
– Танечка, ты меня слышишь?
– он осторожно, словно пытаясь разбудить её, прикоснулся ладонью к плечу Гроттер, и та едва заметно вздрогнула, но не отпрянула - они вроде бы как давным-давно уже вместе, хотя на самом деле вроде бы и нет.

У Провидиц никогда не было пары - Таня, можно сказать, первая, которая решила впутать ещё одного человека в проблемы собственного Дара, эгоистка, как думала она сама, и слишком жертвенная, как считал Ванька. Валялкин - он просто никогда не был волшебником, вот и не понимал, что именно скрывается за таким простым словом, как Провидица, понятия не имел, как страдает Гроттер и что она обязана переживать каждый раз, когда у неё что-то случалось.

– Что, Вань?
– оглянувшись, спросила рыжеволосая, внимательно всмотревшись в глаза неимоверно ненавистного цвета неба, которое всегда приносило Гроттер так много боли. И Валялкин обязан принести - она это чувствовала и почему-то была уверена в том, что нормально всё это точно не закончится, верила в то, что всё завершится более чем плохо, она… Она просто терялась в собственных видениях.

Валялкин промолчал. Он просто осторожно сжал в своей руке маленькую ладошку Гроттер и, наконец-то решившись, надел на безымянный палец тонкое золотое колечко - достаточно дорогое, как для невыносимо бедного Ваньки, но для Тани служившее ещё одним камнем, который обязан потянуть её на дно. И потянет. В любом случае.

– Ты станешь моей женой?
– шепотом спросил светловолосый, обнимая Таню за талию - ему невероятно хотелось поцеловать девушку, в конце концов, наконец-то быть с нею… как мужчина, но Гроттер не позволяла никогда попросту прикоснуться к себе, не позволяла поцеловать себя в губы, не позволяла… вообще ничего не позволяла. Она просто решила ограничить себя во всём человеческом.

Она была Провидицей, она была действительно проклятой, и от этого никак не избавиться!

– Ваня, ты же знаешь, что я не имею права, - вздохнула Гроттер.
– Я… Мы будем находиться в состоянии обручения, если ты хочешь, до игр - до моих последних игр. Не более.

Валялкин кивнул - он был согласен на всё, что угодно, лишь бы остаться с Таней - он искренне считал, что любил её, но толком никогда не мог понять, любит на самом деле или всё же нет. Ему вдруг неимоверно сильно захотелось прижать к себе Гроттер и всё-таки наконец-то поцеловать её, но рыжеволосая словно прочла это намерение в его глазах, посему сочла нужным отодвинуться на несколько сантиметров и посмотреть настолько строго, что становилось совсем уж не по себе.

– Всё будет в порядке, - вздохнул парень. Он собирался пообещать Тане ещё что-то не слишком реальное, но при этом невероятно прекрасное и замечательное, что-то жизнеутверждающее, но Гроттер ещё раз отодвинулась и вдруг оглянулась на какой-то тихий, слишком тихий звон.

– Письмо!
– воскликнула Таня - казалось бы, она даже обрадовалась этому.
– Письмо, письмо!
– она схватила тонкий свёрток, который свалился на очередное упавшее на пол зеркало, а после протанцевала по нему, своими тонкими каблучками попросту разбивая его на мелкие кусочки.
– Зеркало к несчастью, Ваня, и письмо - тоже! Знаешь, что это! Это… - девушка развернула письмо.
– Это извещение о том, что мы участвуем в “Тибидохсе”!

Ванька удивлённо посмотрел на девушку - она, словно безумица, кружилась по комнате, сбрасывая зеркала на пол и наступая на них, заставляя их расколоться на несколько частей и просто рассыпаться мелкими осколками по дому. Валялкин, который перед этим умудрился разуться, не знал даже, куда ему ступить и как что-то сделать, дабы успокоить Таню.

– Я так и знала, - вздохнула наконец-то она.
– Я так и знала, что мы попадём в “Тибидохс”, я так и знала!
– девушка прикрыла глаза и села прямо на стекло - крови не было, - а после вдруг подкинула свёрток вверх - и в воздухе начали появляться синеватые буквы приглашения.

“Уважаемые Татьяна Гроттер и Иван Валялкин - Провидица и абсолютный дурак, вздумавший влюбиться в ту-в-которую-ни-в-коем-случае-нельзя-влюбляться. Ведунья и простак, Верная и вроде-бы-не-предатель, вы попали в “Тибидохс”.

С огромным прискорбием обязана сообщить вам, что правила не изменились, и выживает неопределённое количество человек, но меньше общего количества, пройдя определённое количество раундов и убивая определённое количество людей. Вы можете погибнуть - и тогда ставки тех, кто выбрали вас, перейдут в огромный банк нашей державы, - вы можете выжить, и тогда деньги будут ваши, а каждый человек на улице будет знать, что вы убийцы.

Дорогие мои Провидица и Простак, не смейте, ни в коем случае не смейте опаздывать, ибо я терпеть не могу людей, которые опаздывают. Прошу вас быстро-быстро-быстро броситься в “Тибидохс” - удачи вам в вашей смерти. Предлагаю вам дойти самим, или же вы будете доставлены сюда насильно.

Удачного прозрения, мисс Гроттер, удачных изменений, господин Валялкин…

Покровительница “Тибидохса”, госпожа Чума-дель-Торт.”

– В “Тибидохсе”, - промолвила Таня.
– В “Тибидохсе” будет то, что должно было быть всегда - сотни смертей, и кровь, наша кровь… Боюсь, наши судьбы будут разделены!