Наркоз для совести

Андрей замер, так и не введя последние данные в компьютер. Повернул голову и посмотрел на сидящую рядом девушку.

— Что? — спросила она. — Опять лезу не в своё дело?

В её голосе слышалось нечто похожее на мстительное торжество. Не яркое и злобное. Скорее по-детски глупое. Такое, какое бывает у ребёнка, который сделал гадость на зло родителям и теперь радуется своей проделке. А Кира, какой бы дурной она не казалась, таковой не являлась. И прекрасно видела, как он реагировал на подобного рода упоминания.

Так и не коснувшись дисплея, Андрей откинулся на спинку кресла. Посмотрел на широкий дисплей, что заменял челноку лобовой иллюминатор. В кабине повисла вязкая, гнетущая тишина. Напряженная и неприятная. Настолько, что через минуту молчания она даже забеспокоилась.

— Ты чего застыл? — наконец спросила она его. — Мы полетим или…

— Кира, мой отец… очень непростой человек, — спокойным голосом перебил он её. — Очень непростой. Он может быть жестким. Жестоким. Очень. Из-за него умерла наша мать. Он же превратил нашу с братьями жизнь в ад. И дело даже не в постоянных наказаниях и побоях. Или в железной, пропитанной правилами дисциплине, которую он насаждал с тех пор, как я себя помню. Он делал это сознательно. Потому, что так ему было нужно. Никогда в нашей семье не заходил вопрос о том, чего хочу я, Алексей или Саша. Никогда. Только то, что требовал он. Не сделал то, что сказано? Наказание. Сделал недостаточно хорошо? Наказание. Смог каким-то чудом выполнить то, что тебе поручили? Следующее задание. И так дальше. Раз за разом. Снова и снова. Я видел, как он собственными руками избивал Алексея за то, что тот без разрешения ушёл из дома для того, чтобы погулять с девушкой. Видел, как наказывали Александра за то, что тот недостаточно хорошо вымыл пол в нашем доме. Руками и тряпками. Огромный особняк. Он не смог бы сделать этого в любом случае. И так всегда.

Облизнув пересохшие губы, Андрей прикрыл глаза, вспоминая то, что случилось в тот день.

— Он сломал ему пальцы на обеих руках, когда нашёл грязное пятно в одной из комнат. С нашей медициной подобное — пустяк. Но только не для десятилетнего пацана, который пятнадцать часов до этого драил полы тряпками. Нам всем прилетало. Но им куда больше. Когда всё это началось они были старше. Более упрямые. А я быстро понял, что для того, чтобы не злить отца нужно во всём ему потакать. Беспрекословно. Без задержек. Сразу же. И это стало для меня своего рода спасением. Я делал всё, лишь бы не злить его. Даже однажды рассказал ему о том, что Алексей хочет сбежать из дома. Это была его первая попытка. В тот раз он отправил за ним своих людей. Те избили его до такого состояния, что Лёшка почти два с половиной месяца не мог не то, что ходить. Даже встать с кровати.

Вспомнив, как телохранители отца притащили домой избитого, со сломанными руками и ногами старшего брата, Андрей поёжился… а затем, к собственному удивлению, тихо рассмеялся.

— Знаешь, что отец тогда сказал? За что его люди сделали это с моим старшим братом? За то, что Алексей попробовал сбежать? Нет. За то, что плохо старался. Его головорезы едва не убили Алексея просто за то, что тот не смог выполнить задуманное и сбежать. И так было всё время. Мы жили словно в аду. И при этом, как ты сказала, не доставали золотую ложку из рта. Так ведь, да? Лучшее образование. У нас были профессиональные учителя. Тренеры. Еда. И мы жили в этом аду. Мне было проще. Я, как послушная собачонка прыгал вокруг папы, выполняя любое его требования с таким рвением, что самому порой становилось страшно. Наверное, тот факт, что я был младше как-то помогал. Не знаю. Мне редко доставалось от него так же, как старшим. До тех пор, пока Лёша и Саша не сбежали.

Он мог бы рассказать о том, что случилось дальше.

Сначала гнев отца из-за того, что они сделали. Он снова послал за братьями свою охрану. Но в этот раз Алексей учёл уроки прошлого. Старшие сделали всё так, как нужно было. И больше ноги их не было в родном доме.

— И тогда всё внимание отца переключилось на меня, — так же тихо произнёс Андрей.

Он замолчал, не желая дальше продолжать этот рассказ. Ему было неприятно даже просто вспомнить всё это. Всё равно, что открыть ход в тёмный и холодный подвал. В жуткий колодец, из которого веет могильным холодом. Там нет ничего радостного или хорошего. Никаких приятных и весёлых воспоминаний.

— Если всё было так дерьмово, то почему ты просто не сбежал вместе с братьями? — тихо спросило Кира. В её голосе уже не было того пренебрежения или раздраженных ноток, что Андрей слышал раньше. Скорее наоборот. Что-то похожее на… заботу?

Эта мысль заставила его нахмурится.

— Всё очень просто. Я не сбежал, потому, что не знал об этом. Они просто взяли и свалили из дома. Забили на меня, оставив меня там. Наверное потому, что я постоянно бегал вокруг отца, стараясь ему во всём угодить из страха нарваться на очередное наказание. Может быть потому, что больше не считали меня своим младшим братом, а предателем после того, как я из этого же страха рассказал отцу о побеге Алексея. Ага. Он сказал ему. Когда Лёшу притащили обратно домой. После того случая они оба перестали со мной разговаривать.

— Тогда почему ты…

— Почему я сейчас делаю то, что делаю? — спросил её Андрей.

— Ну, что-то вроде того, — немного помявшись кивнула она. — Учитывая твоё поганое детство, кажется немного странным, что ты вообще можешь сделать что-то, что не понравится твоему папочке.

— Потому, что я знаю, зачем он это делал, Кира. По крайней мере, я так думаю. Блядь, да, может быть, просто хочу верить в то, что у всего этого был какой-то смысл. Не знаю… Я сейчас рассказал это всё тебе не для того, чтобы ты меня жалела. Мне вообще не нужна жалость. Ни чья. Никогда. Мой отец — злобный и жестокий тиран, у которого вместо сердца кусок холодного, как вакуум металла. Но, он научил меня добиваться поставленных целей. Всегда. И я больше не буду поднимать эту тему. Никогда. Если ты не хочешь рассказать мне о себе — хорошо. Не нужно. Это я тоже больше спрашивать не стану. Проехали. Просто теперь ты знаешь обо мне чуть больше, чем раньше. Вот и всё. У всех у нас в прошлом есть какое-то дерьмо, от которого нам паршиво. У кого-то больше. У кого-то меньше.

Андрей замолчал. Хотел сказать ещё что-то… затем передумал. Так и просидел в тишине несколько минут, вновь запихивая вынутые наружу воспоминания.

Его отец действительно научил его добиваться поставленных целей. Любым путём. Искать выходы из любых проблем и находить ответы на нужные вопросы.

И Андрей это делал.

Возможно, в другой, куда более прекрасной и радостной вселенной, он, сын, вероятно, самого влиятельного человека на Славии, мог бы жить иначе. В этом прекрасном и выдуманном мирке, у него были деньги, его любили родители и была счастливая, беззаботная жизнь, которую он бы жил, как дети политических друзей Владимира Зарина.

А вместо этого он сейчас сидел здесь. В этом чёртовом челноке.

Любой нормальный психолог бы заявил, что этот человек психологически и морально искалечил своего младшего сына. Всё троих сыновей, скорее всего. Буквально, не на словах, а на деле, заставил его стать убийцей. Сколько людей погибло в тот день, когда термоядерный заряд разорвал станцию «Порт-Кальда» на орбите Трои на части? Несколько тысяч?

А скольких он убил до этого? А сколько людей погибли во время устроенного ими восстания на Офелии?

Холодный рассудок подсказывал ответ. Много. Нормальный бы человек мучился об от подобного. Испытывал бы муки совести за содеянное. Просто потому, что делать подобное не просто неправильно. Это немыслимо.

А Андрея заботило лишь мысль о том, чтобы хорошо выполнить поставленную перед ним задачу и, в конечном итоге, не разочаровать отца. По крайней мере то время, когда он делал то, что ему приказали. Да и сейчас, нельзя было сказать, что он лишился из-за этого сна.

Только лишь редкие размышления о причинах. Хотелось верить в то, что они существовали.

Выбросив это из головы, Андрей резко наклонился к пульту, быстро вбив последние координаты.

— Хватит болтать. Полетели уже, разберёмся с этим.

Глава 6 «Места почти в первом ряду. Часть I»

Амнезия.

Комплекс тюремного заключения «Тартар».

Тщательно следя за приборами, Андрей опустил челнок на посадочную площадку. При этом стараясь не смотреть в сторону оборонительных орудий, что держали их под прицелом с того момента, как они приблизились к посадочной площадке комплекса.