Наркоза не будет

– Остальные нет... Ха-ха!
– до Муси вдруг дошло, что она сказала. Остальные - глухие и слепые, как амебы. Они воспринимают мир на ощупь. Они вытягивают ложноножку, такое маленькое щупальце, и всюду им тыкаются... Метод естественного тыка... Бе! Зыскин мне такую сцену устроил. Я даже не ожидала, что он может такое.

– Да!?

– Ну так... Представь. Мы трахаемся с Ринатом. Все в самом разгаре, все происходит, и вдруг подходит Зыскин и начинает меня за ногу дергать, чтобы сказать, что уходит. Нормально?! А Рыжин! Это - просто. Он давай раздеваться и к нам третьим. Я чуть не блеванула. Хорошо, что Зыскин его увел. У него, по-моему, по жизни такая позиция - подбирать объедки. Это я про Рыжина. А с другой стороны, понятно - никакой ответственности.

Открылась дверь и оказалось, что Роня все это время был в ванной, а теперь вернулся. Он кинул полотенце на диван, остановился посреди комнаты и сел на единственный стул.

– А у меня сегодня день рожденья, девчонки! Поздравьте меня!
– сказал он грустно, как ослик Иа.
– Может как-то отметим? Я, правда, не такой богатый, как Коша, но бутылку водки куплю. Сядем где-нибудь на заливе, костерчик разведем. А? Погода хорошая.

Всегда, когда Коша смотрела на Роню, ей было за него немного страшно. И это вызывало теплую нежность. Коша представила горячий песок и облака в сухом небе...

– Это "Good idea". Пойдем...
– кивнула Муся и улыбнулась, словно о чем-то сожалея.

– У нас остались деньги?
– Коша вдруг вспомнила, что вчера они были у Муси.

Ее охватила минутная тревога. Но потом стало стыдно и захотелось быстрее от них избавиться, чтобы наказать себя за подозрение. Муся открыла сумочку и достала оттуда сто пятьдесят долларов и ворох рублей. И положила этот комок на стол.

– Вот. Почти все. Я утром поменяла немного. Мне очень не хотелось ехать на трамвае. Вернее, сил не было.

– Ты взяла себе? Возьми! Я же сказала!
– Коша в упор посмотрела на Мусю.

– Нет...

Коша протянула ей полтинник зеленых:

– Держи!

– Перестань. Они уже скоро кончатся!
– поморщилась Муся.

– У меня они кончатся еще быстрее!

Коша решительно сунула деньги ей в сумочку и захлопнула.

– Мне кажется ты преувеличиваешь, - сказала Муся, немного помявшись.

– Что ты имеешь в виду?
– Коша напряглась, готовая отмести любые обвинения в свой адрес.

Муся замялась.

– Я не могу объяснить...
– неуверенно начала она.
– Вообще все. Ты слишком хорошо обо всем думаешь.

– О чем ты?

– Ну вообще...
– Муся задержалась, соображая, как лучше сказать.
– Ты слишком доверчива в своих ожиданиях, но слишком беззащитна перед тем, как есть на самом деле.

– Ты о себе?

– И о себе...

– А что?
– Коша съежилась, боясь услышать дальше.

– Да нет. Не бойся - все так! Но в то же время не совсем. Одновременно так и не так. А ты ждешь, что всегда будет так, как уже получилось. Ладно, я сама не очень понимаю, как это сказать словами. Просто ты забываешь иногда, что ты - отдельно. Мы ведь не одно целое... Я иногда думаю не совсем или совсем не так, как ты... И никто не одно целое.

– Да нет я... вовсе нет! Извини, но я даже и не думала!
– Коша опустила глаза, потом вопросительно взглянула на Роню, надеясь, что он скажет что-то уместное, и вся это холодность исчезнет.

– Ну, так мы идем?

– Роня возбужденно вскочил со стула.

– Конечно!
– возбужденно воскликнула Коша и тут же поправилась.
– По крайней мере я!

– Да... Это хорошая идея пойти на залив, пойдемте!
– повторил Муся и поднялась.
– Я тоже.

Увидев синяки под ее глазами, Коша смутилась.

– Но если ты...

– Нет. Правда, это очень хорошая идея... ты даже не представляешь, насколько она хорошая, - возразила Муся.

Всю дорогу Коша думала над словами подруги. В чем-то Муся была на тысячу процентов права. Но Коша чувствовала, что она к этому не готова.

Наверное поэтому тонкая завесь отчуждения отделила их друг от друга.

Роня и Муся шли чуть-чуть впереди, и Коша пыталась представить их совсем чужими посторонними людьми. Не получалось.

***

Зашли в магазин в котором воняло селедочными бочками и капустными листьями. Роня достал из кармана свои последние деньги (корее всего!) и принялся пересчитывать мелочь.

– Ронь!
– махнула на него Коша.
– Не геморройся! Давай купим коньяк! Я добавлю тебе! Лучше пить хороший коньяк, чем бормотуху. Это будет мой подарок.

Она полезла в карман.

Роня покраснел и, покачал головой.

– Нет...
– И стремительно рванул вон из магазина. Подружки растерянно переглянулись, вздохнули и поспешили следом. Роня несся, как Петр I на строительстве флота.

– Роня! Роня!
– поспевая вприпрыжку, скакали они следом.
– И куда ж мы идем? Эй! Тебе не кажется, что мы похожи на Пятачков?

Роня чуть-чуть сбавил шаг. Он пыхтел и пытался что-то сказать всю дорогу, но у него плохо получалось. К частью, они решили подъехать на трамвайчике, и толпа разнесла их всех в расзные стороны. На Опочинина они снова воссоединились. Роня забежал в маленький питейный магазинчик, лихорадочно обшарил взглядом прилавок, пересчитал снова копейки, оглянулся и успокоенно сказал:

– О! Это по-моему нормальная водка? Да?!

Коша с Мусей смотрели на него с чувством глубокого непонимания. Казалось, Роня убеждал сам себя.

– Ну чего?
– воскликнул он.
– Вполне нормальная водка! Мы ее все время пьем в общаге. И сосед мой пьет. И актеры все. Никто еще не умер. Ну! Берем?

Коша молча выбрала более менее пристойный коньяк и протянула деньги продавщице.

– Зачем ты? Сейчас купим водки!
– перебил ее Роня.
– Это же мой день рождения!

Муся искоса глянула на именинника и, прислонившись к витрине неожиданно выпустила фразу:

– Не долби мозги Роня!

Он растерялся и покраснел.

– Что мы будем пить какую-то фигню, если у меня есть башли?
– сказала Коша довольно злобно, забирая бутылку.
– Твой день рождения, мой подарок! Что ты как гопник какой-то?

Роня вздохнул и грустно качнул головой:

– Ты права, но твоя прямота меня убивает... И не только меня. Я не уверен, что тебя кто-то сможет выносить так долго как я.

– Почему?
– она искренне удивилась.

Роня вздохнул:

– С трех раз догадайся.

Она пожала плечами и двинулась к выходу.