Нарушая правила

— Ну как тебе вечер? По-моему, Чемезов очень классный, — интересуется Петрова, когда мы уже сидим в комнате — каждая на своей кровати.

Я закатываю глаза.

— Пф-ф.

— Что? — от любопытства Аня склоняет голову набок.

— Ничего. Я не собираюсь развеивать твое заблуждение.

— Так я не права?

— Что ты хочешь услышать? Что я им очарована? Извини, это не так, — вру и не краснею.

— Ну вот, — Аня надувает губы. — А я думала, что мы теперь иногда вчетвером будем тусоваться.

— Так… я же не говорю, что нам с ним нельзя тусоваться. Давай, — быстро вставляю: — Иногда, если хочешь, — отводя взгляд, пожимаю плечами.

— Динка! Он все-таки тебе приглянулся! — ликует Аня.

— Да, тем, какой он поверхностный и самовлюбленный. Определенно.

— А мне кажется, ты ему понравилась. Ещё в тот день, когда вы познакомились.

Я закатываю глаза.

— Угу.

— Нет, правда. Сама подумай, зачем такому парню ходить в кино с девчонкой из села?

— Даже не знаю. Спроси об этом у Фрица, — предлагаю Ане.

— Ты опять?! — ворчит она. — Его Владом зовут! — посылает мне убийственный взгляд.

Посмеиваясь, я беру телефон и вижу, что Чемезов только что постучался ко мне в друзья.

Улыбка сползает с моего лица.

Нет.

Чемезов мне не нравится. Конечно, Тим хорош собой, и он знает, как вести себя с девушкой, чтобы заставить ее сердце биться чаще. И у него сухие руки, что тоже немаловажно! Только мы люди из разных миров.

Я же говорила, сколько стоит одна его тачка?

Я выросла в нужде, а этот парень привык получать все, что захочет. Всякий раз, когда я его встречала в универе, Чемезов шел по коридору с таким видом, будто весь город ему принадлежит.

Не-а. Тим не может мне нравиться.

Ведь он выставил меня полной дурой в день нашего знакомства, еще и прозвище придумал унизительное. А потом целую неделю меня в упор не замечал.

Мысли об этом вызывают волну раздражения и досады.

Но потом я вспоминаю, как Тим прикоснулся ко мне и взял за руку, и у меня все внутри переворачивается от какого-то совершенно незнакомого чувства.

Ладно. Аня права. Чемезов мне приглянулся. А если уж совсем по чесноку, то вечер и правда прошел отлично…

Но я не должна позволять парням вроде Тима занимать мои мысли.

Это против моих правил.

Довольная собой я тапаю по экрану и нажимаю "отклонить заявку".

Глава 4. Тим

В студенческом буфете яблоку негде упасть. Столы заняты, все что-то жуют, на кассе километровая очередь. Самым первым в ней стоит смутно знакомый хилый парень с рыжей шевелюрой. Решив попытать удачу, я подхожу прямо к кассе и хлопаю парня по плечу.

— Спасибо, что занял очередь, Стасян, — встаю прямо перед ним. Тот открывает рот, чтобы начать возмущаться или сказать, что никакой он не Стасян, но я быстро хватаю три шоколадных батончика и обращаюсь к кассиру: — Вместе все посчитайте, — обвожу пальцем скромный выбор паренька — какой-то капустный салат, кусок хлеба и яблочный сок. — Слушай, братишка, на таком рационе ты долго не протянешь, — замечаю я. — Дайте нам еще хотдог, что ли, — прошу женщину за кассой. — Или чебурек. Будешь чебурек? Ты же не веган? — киваю парню. Тот растерянно пожимает плечами. И тогда я решаю за него: — Давайте и то, и другое.

Расплатившись и вогнав рыжего в полное недоумение своим нахальством и щедростью, я забираю батончики и снова встаю в очередь к автомату с кофе. На этот раз чувство самосохранения берет верх над наглостью. Сами понимаете — впереди меня выбирают напитки наши дзюдоисты, а я бы не хотел ходить со сломанной челюстью. Пока жду свой капучино, несколько раз проверяю, на месте ли Арсеньева со своей подружкой.

На месте.

Едят пирожные и о чем-то болтают.

— Привет, девчонки, — я подхожу к девушкам со спины и, протиснувшись между ними, ставлю свой стаканчик на круглый высокий стол. — У вас свободно?

— Нет, — Арсеньева сразу отодвигается.

— Да, конечно, присоединяйся, — улыбается Аня. — А где Влад? — заглядывает мне за спину.

— Да он… это самое, — я осекаюсь, думая, что бы такого соврать. — В туалете, в общем. Съел что-то не то.

Ага, конечно.

С Викой он сейчас общается, активно вешает ей дошик на уши. По крайней мере, пять минут назад я видел его с нашей старостой.

Такое ощущение, что Фриц загорелся целью залезть в трусики всем девушкам универа. Не знаю, возможно, у него какой-то комплекс или психологическая травма, или он слишком сексуально активный. Или просто бабник. Последнее, кстати, я совсем не осуждаю.

— Вот, держите. Не знал, что вы любите, — кладу перед девушками две шоколадки, которые пробил на кассе.

— Спасибо, Тим, — заливается румянцем Аня.

А вот Дина ничем не заливается.

— Ну и зачем? — хмурится она. — Что это за гуманитарная помощь?

Я делаю глоток кофе и оглядываю Арсеньеву. Одета, как всегда, очень просто, в синие джинсы и светлый свитер. Ее волосы больше не струятся по спине мягкими темными волнами, как прошлым вечером, а собраны в пучок на макушке. Несколько прядей выбились и торчат в разные стороны. У меня руки так и чешутся, чтобы дотронуться до них, намотать на палец, потянуть на себя и шепнуть ей на ухо что-нибудь горячее и непристойное, от чего бы ее щеки сразу же запылали. Но с ней такое не прокатит. Еще по морде, пожалуй, врежет.

Тем интереснее.

— Дина, ты удивительная девушка, — нарочно говорю низким голосом, отмечая ее реакцию. Во взгляде Насекомыша появляется что-то паническое. — То есть, я собирался сказать, удивительно мнительная девушка, — продолжаю изводить ее своими намеками.

— Я не люблю орехи, — пропустив их мимо ушей, Дина пальцем отодвигает батончик от себя.

— Хорошо, запомню. Что-нибудь еще?

— Тим, что тебе надо? — недоверчиво интересуется девушка.

Я запрокидываю голову и притворно-тяжко вздыхаю.

— Дин, ну хватит гнать на него, — мне на помощь приходит Аня. — Видишь, какой он внимательный, шоколадкой угостил, а ты? — блондиночка, как всегда, на позитиве.

— Ань, Дина, может, увидимся вечером? — я не хожу вокруг да около. — Немцев будет только “за”. Какие у вас планы?

— Никаких, — торопится сообщить Аня.

— За себя говори, — отрезает Дина, укоризненно глядя на подругу. — Я занята сегодня. И завтра. И через неделю тоже. Это называется — учеба. Хотя откуда тебе-то знать? — язвит она, адресуя мне ехидную улыбку.