Нас не сломить

— Тхун Ин, пока ты свободен, покажи, как надо колоть ножом, — попросила Эй Хмьин. Сидевшая неподалеку Твей Мей встрепенулась.

— Что за блажь. Сейчас не время для этого!

— Тхун Ин, я прошу тебя, покажи, — настаивала Эй Хмьин.

— Не ленись, сынок. Раз девушка просит — нельзя отказывать, — поддержал ее У Аун Бан.

— Ты же знаешь, отец, прежде чем отрабатывать приемы, надо все как следует объяснить и показать. Да и времени мало — скоро опять приниматься за работу.

— Он прав, Эй Хмьин, — согласился У Аун Бан. — Лучше заняться этим как-нибудь ночью при луне. Мне нравится твоя смелость. Близится время, когда нам всем придется взяться за оружие.

— Дядя Аун Бан, меня тоже научите драться на ножах, — раздался неожиданно голос молчавшей дотоле Твей Мей. Тхун Ин насмешливо хмыкнул.

— Ты серьезно? — удивленно спросил У Аун Бан.

— Вполне.

— А если в настоящий бой придется вступить, ты не струсишь?

— Плохо вы меня знаете, дядя Аун Бан. Не беспокойтесь, не убегу, — с гордой улыбкой проговорила Твей Мей.

— Вот так девчонки! Вот так молодцы! И откуда вы такие шустрые? А мои бабы — обе трусихи. Ни за что в руки тесак не возьмут. «Не женское это дело», говорят. Не правда: в наше время, будь ты мужчина или женщина, — не имеет значения, — все должны уметь драться.

«Что она задумала? — недоумевал Тхун Ин. — Зачем ей понадобилось владеть ножом?» Он знал ее как самую изнеженную изо всех деревенских девушек. Больших трусих, чем она, он не встречал. А теперь вдруг заявляет: «Не беспокойтесь, от врага не убегу». И только тут его осенила догадка. Эй Хмьин же все поняла сразу. Желание ни в чем не уступать сопернице заставило ее побороть страх и во всеуслышание бросить ей вызов. После короткого отдыха крестьяне вернулись в поле. У Аун Бан пошел вместе со всеми.

— Ты что, действительно хочешь научиться драться на ножах? — спросила Лоун Тин.

— А почему бы и нет? — холодно ответила Твей Мей.

— Зачем тебе это? Может быть, ты просто не хочешь ей ни в чем уступать?

— Ничего подобного, — поспешно возразила Твей Мей. — Ты же слышала, дядя Аун Бан сказал, что все должны уметь владеть оружием, чтобы дать отпор врагу.

Лоун Тин смотрела на подругу широко раскрытыми глазами.

— Ты шутишь?

— Я говорю вполне серьезно.

— Не знаю. Я так боюсь всяких драк, — проговорила Лоун Тин.

Эй Хмьин и Тхун Ин жали рядом рис.

— Как ты относишься к затее Твей Мей? — спросила вдруг Эй Хмьин после долгого молчания. Тхун Ин был занят своими мыслями и не сразу услышал вопрос.

— Тхун Ин, ты слышишь, что я спрашиваю? Зачем ей понадобилось учиться владеть ножом?

— Отец же сказал, что время тревожное, всякое может случиться…

— Как бы не так! Не хочет быть хуже меня. Вот и все. Да никогда в жизни она не полезет даже в простую драку, не говоря уже о настоящем бое, — сказала Эй Хмьин, презрительно скривив губы.

Тхун Ин молчал.

— Она стоит на моем пути. В один прекрасный день скрестятся наши дорожки. Ты давай учи ее драться. Я готова принять вызов.

— Эй Хмьин, не распаляйся. Не говори глупостей.

— Это не глупости. Это все очень серьезно. Мы с ней еще встретимся. Вот увидишь, — сказала она с такой уверенностью в голосе, что Тхун Ин невольно вздрогнул. Глаза Эй Хмьин сверкали гневом. Тхун Ин положил серп и приблизился к ней.

— Ну зачем ты сама себя заводишь? — успокаивал он ее.

— Разве ты не понял, что она при людях бросила мне вызов?

— Я не думаю, чтобы ею руководил только дух соперничества.

— Ты либо совсем ослеп, либо нанялся к ней в адвокаты, — ответила раздраженно Эй Хмьин.

— Не надо все так преувеличивать, дорогая. Если ты хочешь владеть ножом только для того, чтобы кому-то мстить, то в таком случае я отказываюсь быть твоим учителем. — Он сказал это решительным тоном, дав понять, что разговаривать на эту тему больше не желает. Эй Хмьин замолчала, отошла в сторону и продолжала жать рис.

Когда, устав, крестьяне устроили небольшую передышку, У Аун Бан стал объяснять, почему английское правительство решило собрать подушный налог именно сейчас.

— Посудите сами. Требуя немедленной уплаты налога, власти еще больше усугубляют наше положение. Ведь, чтобы заплатить налог, нужны деньги, а где их взять? Взять их можно только у ростовщика. Под высокий процент. А это означает оказаться в еще большей кабале. Англичане прекрасно это понимают и тем не менее настаивают на уплате налога. Я считаю их позицию чудовищно жестокой и призываю не платить налог.

Крестьяне, внимательно слушавшие его, заволновались.

— Дядя Аун Бан, ты думаешь, они от нас отвяжутся, если мы не согласимся платить?

— А куда им деваться, если вся волость будет заодно!

— Так это если бы все отказались. А у нас есть и такие, которые уже рассчитались. Власти скажут: раз эти заплатили, то и вы можете, и начнут на нас давить. Куда тогда от них денешься?

— А много ли таких, кто уже рассчитался. Один, два… Это те, у которых денежки всегда водятся. А у нас, крестьян, их никогда не было и не будет. Бедняков-то в волости большинство.

— У Аун Бан говорит верно. Немногие могут заплатить. Ну, а если власти сочтут, что это нам по силам, и будут настаивать, тогда как?

— Пусть считают, как хотят, — мы платить не станем.

— Тогда они отнимут наше имущество!

— А мы тех, кто придет отнимать наше имущество, встретим тесаками.

Крестьяне зашумели, засуетились. Такого рода предложение было для них совершенно неожиданным. Поднялся невообразимый галдеж.

— И я тоже так думаю. Тех, кто посмеет посягнуть на наше имущество, надо уничтожить. — Все с удивлением обернулись в ту сторону, откуда послышался твердый женский голос. Это была Твей Мей. У Аун Бан одобрительно похлопал ее по спине:

— Ай да девка! Молодец! Я непременно научу тебя владеть ножом и тесаком.

Твей Мей, исполненная чувства собственного достоинства, снисходительно улыбнулась.

— Что вы теперь скажете, мужички? Даже молоденькая девчонка готова сражаться за справедливость! А вы? — обратился к крестьянам У Аун Бан. Те недоуменно смотрели друг на друга.

— Если силы будут равны — можно и попробовать, — робко сказал молодой паренек.

— И чтобы все вместе… Тогда не страшно, — поддержал его пожилой мужчина в темном лоунджи.