Нас не сломить

— За что? — спросил растерянно Ун Ту Хан.

— Он напал на нас.

— Это неправда. Вы преследовали его дочь, ранили его, а теперь незаконно арестовываете.

— Отпустите отца, — со слезами молила Эй Лоун.

— Мы его отпустим, если ты пойдешь с нами.

— Вы не имеете права! Мерзавцы! Сукины сыны! Не держите меня! — кричал У Лоун Тхейн, пытаясь освободиться из рук полицейских.

Тогда они связали ему руки веревкой.

— Не сопротивляйся, старик, хуже будет, — прорычал страж закона и ударил У Лоун Тхейна прикладом в спину. Ун Ту Хан хотел было поднять с земли бамбуковый кол, но, наступив на него ногой, полицейский крикнул:

— Не трожь палку. Это вещественное доказательство. Пригодится.

— Пошли! — сказал командир, грубо толкнув У Лоун Тхейна вперед.

— Ун Ту Хан, продолжай работу без меня, — попросил У Лоун Тхейн, повинуясь приказу полицейских.

— Не беспокойся, все будет в порядке.

Эй Лоун, теряя сознание, стала медленно опускаться на землю. Тем временем прибежала взволнованная мать Эй Лоун и принялась хлопотать над дочерью.

— Вы останьтесь здесь, тетушка До Эй, а я сбегаю за людьми, — сказал Ун Ту Хан, когда девушка немного пришла в себя.

Ун Ту Хан добежал до ближайшей полевой сторожки и рассказал о случившемся. Схватив колья, крестьяне бросились было догонять полицейских, но тотчас сообразили, что вчетвером им не справиться с вооруженным отрядом. Решили обежать еще несколько сторожек и собрать людей. Но для этого требовалось время, и, когда набралось человек двадцать, уже стало темнеть. Захватив колья, ножи, тесаки, копья, крестьяне отправились в деревню Вачаун. Никого там не обнаружив, они пришли к Ко Шве Чо.

— Куда это вы собрались? — удивился тот, увидев толпу вооруженных крестьян.

— Здесь полицейские не появлялись? — спросил Ун Ту Хан.

— Какие полицейские? В чем дело? — недоумевал Ко Шве Чо.

— Они арестовали У Лоун Тхейна.

— За что?

— Ни за что. Пришли, арестовали и увели. Мы решили догнать их и освободить старика.

— Да… — протянул расстроенный Ко Шве Чо. — Здесь их не было. Значит, они пришли со стороны Юатикоуна и возвращаются той же дорогой. Другого пути нет. Надо торопиться. Может быть, еще успеем догнать их, — сказал Ко Шве Чо, снимая со стены тесак. — Хорошо бы сообщить о случившемся У Аун Бану.

— Мы не успеем. Его поле далеко, а время не терпит…

— Ну ладно. Пошли.

К вооруженным крестьянам присоединились чины — друзья Ко Шве Чо. Когда, переправившись через реку, они достигли противоположного берега, солнце уже скрылось за горизонтом. Пересекли поле и вошли в лес. По мере продвижения в глубь леса, он становился все гуще и гуще, а дорога превратилась в узенькую тропку, которая вела к небольшой деревеньке — Юатикоун. Неожиданное появление незнакомых людей растревожило деревенских собак и вызвало невообразимый переполох среди ее немногочисленных жителей. Крестьяне остановились у крайней хижины.

— У Пхоу Лю! Это я, Ко Шве Чо.

— А, Ко Шве Чо! Заходи, заходи, — послышался в ответ слабый старческий голос. В хижине тускло светила коптилка. В темном углу, уткнувшись в одеяло, лежал человек.

— Что с тобой, У Пхоу Лю? — спросил Ко Шве Чо.

— Болею я.

— В вашу деревню не заходили полицейские?

— Заходили. Все вверх дном перевернули. Требовали кур, рисовой водки. А потом потребовали женщину для начальника. Но наши женщины попрятались в лесу, и они так разбушевались, что некоторых наших ребят даже избили.

— Значит, изрядно нализавшись у вас, они пришли в Ушикоун и пытались насильно увести с собой дочь У Лоун Тхейна. А когда он оказал им сопротивление, они ранили его в руку и арестовали.

— Я знаю. Наши люди видели, как его вели.

— Мы хотим догнать их и освободить У Лоун Тхейна.

— Вы опоздали. Они, наверно, уже добрались до Пхаунджи.

— Эх вы, простофили, упустили такую возможность, — в сердцах сказал Ко Шве Чо. — Почему вы мне не сообщили, что они занимаются грабежом.

— Я болен. Не могу двинуться с места.

— Послали бы кого-нибудь. У вас что, людей нет? Да что тут говорить! Все равно уже поздно! А зачем они к вам приходили?

— Созвали народ и стали требовать, чтобы немедленно платили налог. Потом велели накормить их. Напились и стали безобразничать.

— Как мы поступим, Ун Ту Хан? — спросил Ко Шве Чо.

— Как тут поступать, если их все равно не догонишь.

В хижину У Пхоу Лю набежало полно народу.

— Вы тоже хороши, — упрекнул их Ко Шве Чо. — Зачем водку давали? Нечего было их ублажать.

— Не дали бы добровольно — они бы силой взяли, — робко возразил один крестьянин.

— Ну хорошо. Почему сразу мне не сообщили?

— Они никого не выпускали из деревни. Грозились убить всякого, кто попытается сбежать, — сказал какой-то паренек.

— Как только они от вас ушли, надо было немедленно дать знать. Из-за вашей трусости забрали хорошего человека — руководителя чинов, — не унимался Ко Шве Чо.

— В деревню Ушикоун пошла только часть полицейских. Некоторые оставались здесь. Выйти было невозможно.

Выяснив все подробности, Ко Шве Чо понял, что крестьяне не виноваты.

На следующий день об аресте У Лоун Тхейна узнала вся волость. У Шве Тейн на своей лошаденке примчался к Ко Шве Чо.

— Я так и предвидел, — сказал У Шве Тейн. — Они нарочно запугивают крестьян, чтобы те, желая поскорее избавиться от их присутствия, платили налог.

— Нам нельзя ждать, пока они еще что-нибудь натворят. — заволновался Ко Шве Чо.

— Как же ты сейчас народ соберешь? Все заняты в поле. А если мы будем выступать поодиночке, то и вовсе ничего не добьемся. Англичане не прекратят свои подлости, они большие мастера наглых провокаций и отлично знают, что в данный момент крестьяне не могут оказать им организованное сопротивление.

— Пойдем, обсудим все вместе с У Аун Баном.

В сторожке У Аун Бана было тихо. Кто-то спал на циновке лицом вниз.

— Кто здесь? — спросил У Шве Тейн.

Человек, укутанный в одеяло, зашевелился и, приподняв голову, удивленно оглядел гостей. Это был сам У Аун Бан.

— Ты слышал, что произошло с У Лоун Тхейном? — вместо приветствия спросили те.

— Слышать-то слышал. Да что толку? Теперь ничего не поделаешь. Я так расстроился. Работать не могу, все из рук валится.

— Ты думаешь, если мы носы повесим, это нас выручит из беды, — недовольно спросил У Шве Тейн.