Нас возвышающий обман
Шрифт:
– Спасибо, миссис Лонгботтом. Только...
Слишком прямая, слишком спокойная. Будто слышит о таком каждый день. Но это дает надежду.
– Ты никого не предаешь. Ты защищаешь себя.
– Вы даже не спрашиваете, кто он.
– Ты ведь все решила. Мне ты ничего не должна объяснять.
– Жаль, но я люблю Сириуса...
– Жаль, что мы не можем выбирать свою судьбу.
====== Глава 3. ======
Слез не было! Они закончились. Как-то сразу, словно море внутри пересохло, лишь нестерпимо обжигающие сирокко царапали иссохшуюся от скорби душу.
Старое кресло
– А чего ты ожидала?
Всегда такой спокойный. Подумала бы, что равнодушный, если бы не видела сама, как его разрывает боль. Как давно это было...
– Сама не знаю. Я мучаю свою дочь, но не желаю больше быть пешкой в чужой игре.
– Мы все пешки, пока у нас есть слабости. Мне же пришлось принять твои правила игры. – Он смотрел на дождь, словно говорил вовсе не с ней. Просто озвучивал свои мысли. – С тобой все по-другому. Но ты продолжаешь играть, даже если не хочешь.
– Я лишь хочу защитить себя!
– Нет, ты хочешь стать сильнее. Королевская пешка дошла до восьмой линии и получила титул. Теперь королева набирает свою армию. Ты хочешь отомстить?
– А ты не хочешь?
– Все эти годы хочу. Но пока мщу только сам себе. Хотя, возможно, у тебя получится, ваше величество.
– Ты смеешься надо мной?
– В данной ситуации смех неуместен вовсе. Не находишь?
– Леди Гвиневра рассказывала... Говорила, что с первым мужем умерла ее душа. Дальше жизнь шла по инерции. Второй брак...
– Ты — не она. И прекрати сравнивать. Твоему вдовству считанные недели, а боль свою ты будешь переживать годами. И в этом я не лучший помощник.
Капли все быстрее срываются вниз — обгоняя, скрещиваясь, рисуя причудливые узоры. Но в конце всегда остается только один — контур пса, очертания ее боли. Все звуки будто глохнут... И через пелену...
– Я сам поговорю с Лили.
*
Стук в дверь. Громкий и настойчивый. Смотреть на дождь больше не хочется, голова гудит. Разве он мог представить, что самое важное в своей жизни решение он примет так легко, практически не думая. Селена спасала себя, он спасал Лили... Какую Лили? Ту, чье имя звучит в ударах его сердца, или ту, что была ему дочерью?
Снова стук. Уже в стекло.
– Открывай! Я знаю, знаю, что ты здесь!
Женский голос звенит истерикой — то требует, то умоляет.
– Открывай! Умоляю!
Еще одна... Хотя эта вроде бы еще не овдовела. В любом случае ей никогда бы и в голову не пришло выходить за него.
– Нарцисса, какой сюрприз! В Мэноре закончилось успокоительное зелье?
Дверь грохнула от порыва ветра. Конец августа, а погода совершенно невыносимая.
– Северус...
Никакой издевки в голосе, что угодно — мольба, ужас, отчаяние, но не издевка. В последние время леди ломаются одна за другой. И почему-то все спешат к нему.
– Ты пришла за сочувствием?
Мнется в коридоре, не спешит пройти, а он не приглашает.
– Мне нужна помощь! – Привалилась спиной к стене, словно ноги не держат. – Твоя помощь...
– Проходи.
–
Драко... Ты знаешь, какую миссию возложил на него наш господин?– Насколько я понимаю, это большая честь, большое доверие.
– Нет! – Рука рассекает воздух и безвольно падает. – Это кара! За то, что Люциус не смог...
– Не смог не только он. Их там целая толпа была! Только твоей драгоценной сестричке удалось сбежать.
– Ей удалось гораздо больше — она убила Блэка!
– Я и забыл, что Блэки ненавидят друг друга. За высшее благо почитая убийство ближнего своего.
– Лучше бы она убила эту гадину! – Еще немного, и она начнет плеваться ядом. – Все из-за нее! Люциус... он никогда бы... но там была она! Она делает его слабым!
– Мне казалось, любовь — это самая большая слабость. Впрочем, возможно, в благородных семьях все не так.
– Он не любит ее!
– Неужели? – Бровь взлетела вверх. – Что ж, значит, у него не появится новых поводов для сожаления.
– Я не понимаю...
– Так ты пришла из-за Драко.
– Мой сын... Да, ради него. Пообещай, что поможешь ему! – Она схватила его за руку, пальцы побелели, словно их свело судорогой. – Пообещай, что если он не сможет, ты сделаешь все вместо него!
– Рискнуть всем ради твоего сына? Не слишком ли много ты просишь?
– У тебя никогда не было детей! Ты не можешь понять отчаяние матери... Люциус в Азкабане, он ничем не может помочь Драко. Я... я совсем одна...
– И ты пришла к тому, кого всегда презирала?
– К тому, кто может помочь... Я готова пойти на что угодно! Мой сын для меня важнее всего!
– Что ж... Запомни эти свои слова. Я подумаю, что я могу для тебя сделать.
– О, Северус! Я...
– Помни, ты сказала — все, что угодно.
*
– Хоупер, мне нужен заключенный номер тринадцать восемьдесят семь три. К нему посетитель.
– Что, снова? Вот ведь! Лорд Малфой даже в Азкабане сумел устроиться. Остальные-то наверху сидят, ближе к облакам, чем к земле, а он...
– Ты что, оглох, дери тебя оборотень! Заключенного в комнату свиданий!
– Да, сэр! Сию минуту, сэр! Вот ведь... – Шаги гулко отдавались по коридору. – Хорошо хоть наверх не надо... Везет лордам однако! Столько лет в мракоборцах, а доверили только этих сторожить, вместо дементоров...
– Что это ты бормочешь, Хоупер? Если мракоборец начинает сам с собой разговаривать, это дурной признак. А может, ты голоса слышишь?
– Да чтоб тебе минотавр на пути встретился, Кэнтингтон! Что ты несешь?!
– А что ты на нашем этаже забыл?
– К Малфою опять посетители, дери его тролль!
– К лорду Малфою?
– К нему.
– Хорошо, я сам провожу.
– Кэнтингтон, я должен сопровождать заключенного.
– Тебя отправили за ним, Хоупер. Но старший тут я! Так что возвращайся на свой этаж. Через пять минут лорд Малфой будет в комнате свиданий.
– Дерьмо кентавра, Кэнтингтон! Что ты раскомандовался?! – Мракоборец скосил глаза на направленный на него кончик волшебной палочки, где уже тлели алые искры. – Раздухарился как! Да плевать мне! Сам его доставляй!