Наш новый учитель – Дракон

Когда я представляла себе эту сцену, меня дрожь пробирала. Вот уж идиотская фантазия! Уж не желаю ли я, чтобы магистр предложил мне не военную академию, а что-то другое, о чем мечтает каждая романтическая девица?

Но все же я пыталась представить себе иное будущее. Без Валфрика и жизни в качестве его супруги. Картины рисовались размытые, пугающие, но вызывали приятный холодок в животе.

Неужели я смогу стать хозяйкой своей жизни? Делать что-то важное? Жить с людьми, которые мне нравятся? Путешествовать, открывать, одерживать победы?

При этом потеряю многое. А то новое, что я получу – будет ли оно того стоить?

Немудрено, что я ходила, как в тумане. Погрузилась в свои мысли и не очень-то обращала внимание на то, что происходило вокруг.

Мои подруги учились, проказничали, ссорились, мирились, сплетничали. Готовились к осеннему балу. У многих уже были готовы платья. Свое я тоже почти закончила – с помощью госпожи Фуляр. Получилось оно не таким роскошным, как задумывалось. Вдруг стало скучно подбирать оборки по цвету и класть стежок за стежком на вышивке. Хотелось заняться чем-то поинтереснее.

На составление духов я и вовсе не стала тратить время. Использовала самый простой рецепт, лишь добавила нотку перца. Но он заставил аромат заиграть, и я получила похвалу госпожи Ветивер.

– Незатейливо, но оригинально, – одобрила она. – У вас прекрасный вкус, Элидор. Запомните, девушки: редкие, экзотические компоненты не всегда уместны. Такие духи нужно уметь носить. А вы, простите, до этого не доросли.

Сама же при этом добрых два урока посвятила разбору редких ароматов. Например, полыни призрачной – дикорастущего растения, чей запах способен свести с ума. Ее экстракт ценят наемные убийцы и безответно влюбленные. Пару королей сместили с трона с помощью этого средства. Нюхнув полыни призрачной, один король явился голым на парад и весело скакал под военный марш, задорно потрясая королевским жезлом. Второй же король добровольно оставил трон – решил, что будет счастливее дровосеком, и провел остаток жизни в лесной хижине с безродной пастушкой.

Или вот еще экзотический ингредиент: молочко черного мака, древнего растения. Его сок смертелен. Запах же погружает душу в Хаос, человек обретает храбрость и готов на немыслимые поступки. Крошечная толика молочка в духах барышни поможет ей не робеть на первом балу.

Госпожа Ветивер обещала дать по капле того и другого средства для духов той, кто не получит за месяц ни одной плохой оценки.

– Ну, мне этих эссенций точно не получить, да и не надо, – заявила Тара, с отвращением принюхиваясь к вареву, которое она сотворила на уроке. Вместо аромата жимолости и цитруса оно смердело… ну конечно, гнилым чесноком. И немного навозом. Козлиным.

– Торвиль, немедленно смойте вашу бурду в отхожее место! – страшным голосом велела Ветивер и быстро применила заклинание для вызова сквозняка, чтобы проветрить класс.

Тара лишь плечами пожала и отправилась выполнять приказ. В последнее время ей все выговоры были как с гуся вода.

Тара продолжала бегать на тайные свидания с Ингваром. И, судя по тому, что она часто вздыхала, изрядно похудела и завела дневник, куда переписывала глупые стишки, любовный морок полностью ее одолел.

Я больше не пыталась вразумить ее – не мое это дело, у самой рыльце в пушку.

Попыталась все же поговорить с Ингваром, когда его мать явилась в Академию с очередной инспекцией. А точнее, чтобы посплетничать со своей подругой-директрисой в кабинете, за стаканом вина, подальше от глаз и ушей придворных.

Принц же развлекал воспитанниц в гостиной, мне еле удалось пробиться через толпу его поклонниц и отвести его в угол под предлогом показать коллекцию вышивок.

– Ингвар, что у вас с Тарой? – прошипела я. – Что ты творишь? Ты задурил девушке голову, хотя помолвлен с Адрианой!

– Эмма, попрошу тебя не лезть не в свое дело, – оборвал меня Ингвар, и я даже съежилась от подлинно королевских ледяных ноток в его голосе. Но вид моего обескураженного лица заставил его смягчиться, и он добавил чуть дружелюбнее:

– У меня есть своя голова на плечах и свой кодекс чести. Не беспокойся за подругу. Мы с Тарой просто хорошие друзья, – щеки Ингвара чуточку порозовели, и я с сомнением покачала головой. – Но быть близким другом венценосной особы небезопасно, – с неожиданной горечью добавил Ингвар. – Поэтому будет лучше, если о нашей дружбе никто не узнает. Я же могу рассчитывать на твое молчание?

– Конечно, Ингвар. Хотя я не одобряю.

– Учту.

Он величественно кивнул мне, громко похвалил альбом с вышивками и вернулся к ожидающим его внимания девушкам.

Ну что еще я могла сделать? Ничего, кроме как продолжать хранить еще одну тайну. Их у меня уже скопилась целая коллекция.

Но одна из них скоро вырвалась наружу, когда в Академии произошел еще один необъяснимый несчастный случай.

Во время прогулок у нас появилось неожиданное развлечение. Наш сад облюбовали вороны.

Эти птицы одиночки, но, как рассказал наставник Меридиус, осенью они часто сбиваются вместе на ночевку. К нам в сад прилетало около двух дюжин крупных, черных птиц. Наблюдать за ними было увлекательно.

У девушек появились свои любимцы. Они давали им имена и таскали им из столовой сыр и мясные обрезки. Тара попыталась научить воронов разговаривать, и они теперь порой приветствовали ее хриплым: «Тарра! Тарра!» Остальные вороны болтать с нами не желали. Но выучили свои клички и откликались на них.

Наставников и садовников раздражало карканье и хлопанье крыльев. Старший садовник попробовал отгонять воронов – повесил на дерево длинноногое нелепое чучело. Нарядил его в драный камзол, нацепил ему на голову лохматый парик и нарисовал углем длинные усы. Когда мы его увидели, чуть не лопнули от смеха, потому что чучело ужасно походило на маэстро Кабриоля, которого вздернули на виселице.

Вороны тоже встретили чучело каркающим хохотом. В один прекрасный день они сорвали с чучела шляпу, выдергали паклю из парика и обгадили его с ног до головы. После этого садовник махнул рукой и позволил воронам и дальше ночевать в саду.

У воронов имелся необычный предводитель.

– Что это за чудище? – ахнула Лиза, когда мы увидели это существо в первый раз.

На ветке дуба примостилась птица, крупнее обычного ворона в два раза. На гибкой шее сидела небольшая голова, увенчанная торчащими перьями, как острым гребнем. Клюв мощный, покрытый костяными наростами, и темный, будто закопченный.

Птица прочно обхватила ветку загнутыми острыми когтями на сильных лапах. Длинный хвост заканчивался пером-шипом.

Черное оперение отливало синевой, а перья напоминали чешуйки – жесткие, треугольные.