Нашествие. Суровые законы

М. Гимбутас выстраивает собственную концепцию появления протоиндоевропейцев в Европе. Согласно утверждениям известного археолога пришельцы с Востока, из степей Евразии за довольно короткий срок смогли ассимилировать местные крупные высокоорганизованные культуры, которые вскоре исчезли. Сами же протоиндоевропейские пришельцы представляли собой скотоводов, которые вели полукочевой образ жизни, т. е. явно стояли на более низком культурном уровне, нежели местные «высокоорганизованные культуры». Да и само занятие скотоводством не может предполагать высокой плотности населения. Столь быстрая и повсеместная победа пришельцев-скотоводов и ассимиляция ими местных высококультурных племен также вызывает обоснованные сомнения.

«Они нуждались в пастбищных землях для своего скота, требовавших защиты и периодического обновления… Выбранные для поселения места они укрепляли высокими стенами и насыпными валами». Здесь сразу возникает вопрос: кочевники имели стационарные укрепления? Местное доиндоевропейское население было, по словам Гимбутас, мирными земледельцами. В таком случае от кого воздвигали стены пришельцы? На этот вопрос ответа нет.

Интересный пассаж из ее книги: «Однако названия Днепра и Днестра не славянского происхождения. Исследователи установили, что они были заимствованы от фракийцев (даков). Все лингвисты сходятся в том, что названия „Дон“ и „Донец“ являются иранскими». Насколько мне известно, лингвисты сходятся во мнении, что не только названия «Дон» и «Донец», но и «Днепр» и «Днестр», а также «Дунай» — ВСЕ являются иранскими (а фракийские племена отнюдь не иранцы). Этого же мнения придерживаются и другие ученые. К примеру, Г. В. Вернадский в «Древней Руси» писал: «Рассмотрим топонимические следы, оставленные иранцами на Руси. Характерно в этой связи имя реки Дон. Дон означает „вода“, „река“ по-осетински (dan по-староирански). Название Дунай производно от того же корня. Аналогичным образом, первая часть имени Днепр и Днестр производны от корня don».

Однако американский академик, автор множества научных трудов госпожа Гимбутас утверждает иное. Возможно, она пользовалась теми же источниками, на чем основана статья о фракийцах в «Большой Советской Энциклопедии»: «В 6–5 вв. до н. э. иск-во Ф. вступило в соприкосновение с культурой скифов. Звериный стиль Ф., переживающий расцвет в 6–3 вв. до н. э., отличается местными особенностями (золотые, серебряные и бронзовые пластинки и шлемы с обобщёнными наивно-выразит. изображениями птиц, зверей, всадников, сцен борьбы зверей, обычно покрытыми узором в виде кругов, точек, штрихов). С 5 в. до н. э. Ф. испытывали усиливающееся воздействие др. — греч. Цивилизации». Действительно у фракийцев было много общего с ирано-язычными племенами Причерноморья (т. е. со скифами). Но ведь и с греками, как видите, тоже. Нельзя же из-за этого утверждать, к примеру, что название реки Дунай заимствовано от греков.

По альтернативной версии часть фракийцев являлась ирано-язычными аланами, отсюда, возможно, и идут параллели в культуре фракийцев и скифов. А усиливающееся воздействие древнегреческой цивилизации в действительности обусловлено влиянием тех же семитов-пеласгов, хозяйничавших на территории Балкан.

Впрочем, М. Гимбутас все же отделяет иранские племена от фракийцев, когда подробно перечисляет соседей славян. Но кельтов среди них почему-то нет. Между тем, давно уже доказано о близких контактах славян с кельтами, которые в ранние века жили в районе Чехии и Моравии. По мнению археолога, там жили протоиллирийские и другие группы, говорившие на индоевропейском языке. Если она под ними подразумевала кельтов, почему нельзя сказать об этом прямо?

Точно также вызывает большое сомнение сообщение, что протогерманская территория (а речь идет о периоде бронзового и раннего железного веков) включала Северную Швецию. Непонятно и ее утверждение, что во времена бронзового века славяне были отделены от германцев «индоевропейскими народами из Центральной Европы». Скорее всего, речь опять-таки идет о кельтах, но упоминание их М. Гимбутас упорно игнорирует.

Странно, но Гимбутас настойчиво не признает мнение большинства ученых о существовании единой славяно-балтской общности, из которой собственно и пошли балтские и славянские племен. Почему же в таком случае так близка культура и язык балтов и славян? Оказывается, только из-за того, что некоторое время их ареалы проживания соприкасались. Гимбутас именно так и объясняет: «На основании археологических данных период сближений (балтов со славянами — А. Максимов) должен быть определен как первая половина второго тысячелетия до н. э.». При этом, «за долгую историю взаимоотношений между балтийскими и славянскими народами существовали периоды независимого и параллельного развития». Ну, никак не хочет М. Гимбутас, американский профессор родом из Литвы, признать близкородственные связи литовцев и славян. И при этом она считается ОБЩЕПРИЗНАННЫМ специалистом по истории славян. Но славяне, по ее мнению, лишь пришлые мигранты в Центральную Европу. Вот балты, те — да, действительно коренные обитатели своих мест.

Из ее книги мы можем почерпнуть довольно интересную информацию, связанную с альтернативной версией. На страницах моей предыдущей книги одна из глав была посвящена XIII веку до н. э., как одному из дубликатных периодов начала реального (раннее Средневековье) семитского вторжения. При этом в район Центральной Европы бежали, спасаясь бегством, племена из Причерноморья и Придонья. Это же невольно подтверждает и Гимбутас: «Около 1200 г. до н. э. произошла миграция степных народов на запад из района Нижней Волги». Напомню, что по АВ в этот период пали Троя и Хеттская держава.

Я уже спрашивал, как удалось пришлому меньшинству поработить явно преобладавших численностью местных жителей? Вот еще один ответ на этот вопрос. Говоря об археологических раскопках погребений лесостепного пояса конца бронзового века, М. Гимбутас отмечает: «Интересно, что в погребениях НЕТ ОРУЖИЯ, что является общей особенностью всех культур, предшествующих железному веку, когда оружие практически не было известно». И еще: «В течение всего периода освоения металлургии протославяне почти не изготавливали оружие». А по альтернативной версии именно семиты и принесли в Европу железо. И не просто принесли, а используя его, без проблем разобрались с мирным и практически безоружным местным населением.

В свое время меня насмешила статья академика Янина «Зияющие высоты академика Фоменко». И было над чем посмеяться. Сам я осторожно отношусь к лингвистической методике Фоменко, даже во многом ее не разделяю, отмечу, что Янин, резко критикуя книги Фоменко и посмеиваясь, в шутку применяет лингвистическую методику Фоменко. Вятка выводится от Ахтубы. «Вот откуда, из низовьев Волги, пришли в Вятку первопоселенцы». Это шутка Янина в стиле методики Фоменко. А вот далее Янин пишет уже серьезнее: «Но ведь за этим открытием стоит решение важнейшей проблемы происхождения вятичей, которых до сих пор заговор историков, начитавшихся летописи, выводил „от ляхов“».

Из чего следует, что Янин считает, что город Вятка имеет самое непосредственное отношение к вятичам. Но это не соответствует истине, так как река и город Вятка никакого отношения к племени вятичей никогда не имели. Мало того, вятичи обитали по течению Оки, а между ними и рекой Вяткой в те времена жили мещера, мурома, марийцы и волжские булгары. Как видите, критикуя Фоменко, академик Янин, на мой взгляд, допустил грубую ошибку. Не жили вятичи в далекой Вятке. Точно так же москвичи — жители американского городка Москва — не являются россиянами.

Мария Гимбутас, вероятно, этого тоже не знает. Она пишет: «Это „вятичи“, восходящее к заимствованному финскому слову „venat(j)a)“ (город), сохранившемуся в названии современного города Вятки».

Говоря об археологической картине Причерноморья в первых веках нашей эры, Гимбутас сообщает: «Северное Причерноморье напоминало причудливую мозаику разнородных элементов. На остатки скифской эпохи и греческих городов, соседствовавшие с романским влиянием из Дакии и Молесии, наслоились черты культуры сарматов и германских племен». А несколькими страницами ниже она утверждает, что «со временем сарматы потеряли свои отличительные черты, и все Северное Причерноморье приобрело однородную материальную культуру». Если же учесть, что сарматы сходят с исторической сцены в IV веке после их разгрома гуннами, то впору удивиться вольности утверждений знаменитого профессора.

Из ее слов вытекает, что за каких-то полтора-два века столь разнородное в культурном отношении Северное Причерноморье вдруг стало однородным. Как это им удалось? Само по себе? Не верю. Однако нельзя не верить и археологическим раскопкам. Итак, ТВ не может этого объяснить, лишь с умным видом констатируя конечные факты. Если же применить альтернативную версию, то факты археологических раскопок можно объяснить влиянием некой внешней силы, объединившей жителей Причерноморья в единую культурную общность. И эта сила — пришельцы-семиты.