Наши ножи

— Нет. Ты свободна, Мэри. Отдохни. Ты с ног валишься.

— Ваш старший сын сегодня весь замок поднял с утра пораньше.

— В этом весь Бальтазар. — Будто услышав свое имя, мальчик появился в дверях, и Мэри, вновь поклонившись, удалилась.

Леди Болтон сидела на тюфяке, лежавшем на широком подоконнике. Постелила его Санса неспроста — у большого окна ей было удобно и светло вышивать. Как только зима отступила, по ее приказу по стенам Дредфорта был пущен плющ, и тот уже дополз до заветного окна, овивая его изумрудным ореолом зелени. Со своего поста Черная леди довольно поглядывала на вид главных ворот, коротая свободные минуты за любимым увлечением.

Бальтазар подошел ближе. Он смотрел на распускавшиеся на ткани цветы. Взгляд зацепился за серебряный крест, висевший на шее матери, а потом мальчик долго смотрел на ее лицо, о чем-то раздумывая.

— Мам, а ты у меня красивая.

— Спасибо. — Бальтазар почему-то нахмурился.

— Папа сказал, что у него самая красивая жена. — Игла на секунду замерла в руках леди Болтон. Бровь ее поднялась в подозрении. — А если у меня жена будет страшной, как повариха Бетси?

— Плохо так говорить.

— Но она страшная, и у нее на лице волосатая бородавка!

— Бальтазар… Нельзя высмеивать людей. Это может их обидеть.

— Папа говорит иначе, — взял небольшой лоскуток ткани ребенок, и Санса сжалась.

Долгое время своим детям она была единственным родителем, а теперь они, вдохновленные ее рассказами да и самим героем-отцом, авторитетом матери стали пренебрегать. Ее это обижало.

— Думаю, мы найдем тебе самую хорошенькую невесту, — поймала она своего первенца и усадила себе на колени. — Такую, которую ты полюбишь всем сердцем.

— Так, как папа любит тебя?

— Да, — не сразу и неуверенно ответила Санса, понимая, что так ей должно ответить.

— А она тоже будет меня любить? Как ты папу?

— Ну… конечно, — прятала леди Болтон за улыбкой маленькую ложь. — Мне казалось, ты должен был быть с мейстером Норманом? — сменила она тему.

— Я был. Он теперь занимается с Рогаром.

Мать, приглаживая его темные волосы, заметила остатки свекольных полос и стала оттирать их. Каким же хорошим казался ей ее ребенок. Он еще был мал. От него пахло молоком и невинностью, и волчица со всем материнским усердием вылизывала своего щенка. Бальтазар взбунтовался.

— Мама, я уже мужчина. — Мать пока была сильнее и крепко держала его. — Мне не нужны телячьи нежности.

— Для меня ты всегда будешь ребенком, — сказала Санса, и ребенок недовольно прижался к матери. — Даже, когда станешь большим.

— Когда я стану большим, — нахмурился мальчик. — Я уже научусь сдирать кожу. Мне папа обещал. Я сдеру кожу с дяди Брандона, и больше он обижать тебя не будет.

— С чего ты решил, что меня кто-то обижает?

— Дядя Робин говорил. И я видел, как ты плакала.

— Но я ведь больше не плачу. К тому же… Дядя Брандон — мой брат.

— Он — нам враг.

Санса молчала. Мальчик смотрел на нее ярко-голубыми глазами, теми самыми бастардскими глазами, и девушка чувствовала всю серьезность детского решения. Перечить ему она не хотела. Нет. Ей льстило, что ее ребенок уже, пусть еще на словах, но хотел защитить ее, и она решила пока оставить все как есть.

— Когда ты подрастешь, то поймешь многие вещи, — проговорила леди Болтон. — Пойдем.

— Куда?

— Возьмем Рогара и поиграем.

Предложение матери пришлось маленькому лорду по вкусу. Может когда-нибудь он и будет сдирать кожу, а сейчас он может и поиграть. Пока папа не видит.

Сандор Клиган, покорный пес своей леди, только что пообедав, вышел во двор.

С приходом лета здесь взросла трава, и хозяйка приказала посадить яблоню. Недавно осыпались лепестки цветов, устлав землю словно снегом, а небольшая крона, набравшая соки, дала пока скромную, но уютную тень.

Разрумянившись, по дворику за своими детьми бегала леди Болтон, пытаясь поймать тех в серебристую шаль. Раздавался заливистый смех мальчуганов, и угрюмый Пес тяжело вздохнул — его пташка была все той же хрупкой девчушкой, которую он знал.

Он так и остался в Дредфорте. Из-за нее. Из-за нее он поехал в Винтерфелл, из-за нее поехал в Орлиное гнездо. Куда бы она ни шла, он следовал за ней. Работа у псов такая — следовать за хозяевами, а ведь миледи слепо ему доверяла, будто вовсе позабыв, что он — мужчина и желания у него могут быть свои собственные, в том числе, и на нее. Каждый раз рыжеволосая девчушка простодушно улыбалась, обращаясь с ним, словно Пес был ей другом, и он им был.

Лето Сандора отчасти раздражало. Все, от маленьких цыплят до старых деревьев, дышало жизнью. Проклятый говнюк, приходившийся пташке мужем, его выводил из себя. Уж кому-кому, а ему бы он с радостью размозжил черепушку, но нет. Пташка теперь пеклась о птахе, словно тот был племенным жеребцом. Она чинила ему одежду, вела хозяйство, расхаживала перед ним, как кошка перед котом, и рожала ему детей, похожих как один на него. Иногда он слышал ее стоны, и думал, что ему ничто не мешало взять свое. Ничто не мешало ему сделать это в Королевской Гавани. Ничто не мешало ему сделать это, когда они пребывали у Арренов, но… То были лишь угрюмые мысли заядлого бирюка.

Санса была уверена, что вреда он ей не причинит, а Рамси просто смеялся ему в лицо, видя какими глазами тот смотрит на леди Болтон. Он сам знал о том, что так и ничего не сделает. Думать-то ему ничто не мешало — ухмылялся про себя Сандор Клиган.

— Сандор! Иди к нам.

— На кой-черт я вам сдался, — пробубнил он, но послушно пошел на зов миледи. Санса уселась на скамью, и к ней тут же подсели сыновья. Сандор сел на пень, стоявший напротив. — Кто из вас, чертята, дудел сегодня мне на уши? А?

— Бальтазар, Рогар… Вы ничего не хотите сказать?

— Прости, Сандор. У нас была осада.

— Что еще?

— Мы больше не будем называть тебя Псом, — добавил Рогар.

— Идите проверьте, готов ли ужин.

Маленькие лорды побежали наперегонки. Как только пацанята скрылись, Санса посмотрела на свою верную собаку. Рамси его терпеть не мог, в разговоре всячески высмеивая и оскорбляя Клигана, но все же от личного телохранителя жены отказаться не решился. Хоть какая-то польза была от обожженного увальня, говаривал он.