Наследие
Шрифт:
— Что это было?
Софи не узнала голос, который задал этот вопрос.
Она также не могла понять, что вопрос означает.
Было слишком темно. Слишком холодно. Слишком пусто. Тоже…
— Подожди, что это было?
На этот раз голос принадлежал ей, хотя и звучал пронзительнее.
Дрожаще.
Разбитый тяжелым дыханием.
Но это было потому, что на этот раз она что-то уловила.
Мелькнуло движение.
Более темный оттенок черного.
Там кто-то был.
Что это было? Что
Так много вспышек вокруг нее, обжигающих глаза, заставляющих слезиться. Но она, должно быть, прошла сквозь темноту, потому что снова могла видеть.
Перед ней бесконечно тянулся коридор.
И он был пуст.
Никого.
Никого.
Никого.
Теперь ее руки чувствовались странно.
Разве она не держалась за что-то?
И разве она не должна была быть с..?
Она не могла вспомнить их имен.
Софи.
Нет… не то.
Ей потребовалось несколько ударов сердца, чтобы понять, что это ее имя. И она попыталась сказать голосу, что это бесполезно, но он просто повторял ее имя снова и снова… звук эхом отдавался в темном, пустом коридоре перед ней.
Подталкивая вперед.
Она медленно следовала за ним.
Считая шаги. Дыхание. Камни под ногами.
Что-нибудь.
Все что угодно.
Миллионы вещей.
Миллиарды.
Как долго она там пробыла, если считала так долго?
Сколько жизней прошло с тех пор?
Нет… это не может быть правдой.
Она покачала головой, пытаясь прояснить ее и…
С ушами у нее было что-то странное.
Они были длиннее.
Острее.
Древнее.
— Нет! — закричала она, пытаясь дотянуться до лица, но не могла его почувствовать, не могла найти.
— Да, Софи, — раздался голос позади нее. — Мы зашли так далеко. И это всегда было то, куда мы направлялись.
Она резко обернулась и…
Там.
Там в центре зала.
Высокая фигура в черном плаще с капюшоном и сверкающими белыми глазами на рукавах.
При виде этого Софи захотелось брыкаться, дергаться и выворачивать желудок на пол… но она не чувствовала своего тела достаточно, чтобы сделать хоть что-то из этого.
— Не пора ли прекратить борьбу? — спросила фигура, поднимая руки… но не для удара.
Объятия.
— Это всегда был конец игры, — сказал он ей уже не в один голос.
Голос из четырех.
Гезен.
Веспера.
Леди Гизела.
Четвертый она не могла… не хотела… позволить себе узнать.
Но это не означало, что его там не было.
И это был единственный тон, который она могла услышать, когда фигура сказала ей:
— Это наше наследие.
— НИКОГДА!
Она выкрикнула это слово так громко, что у нее перехватило горло, боль пронзила
ее, когда она повернулась, чтобы бежать, бежать и бежать… но повсюду были фигуры в плащах.Сотни.
Тысячи.
Целая жизнь врагов.
Ближе.
Приветствующих ее дома.
— Софи. Софи. Софи.
НИКОГДА! НИКОГДА! НИКОГДА!
— Никогда — это очень долго… но недостаточно долго, — говорили ей все фигуры, и это был тот же самый голос.
Тот, кого она ненавидела, но не ненавидела.
— Уходи, уходи, уходи, — взмолилась она, сворачиваясь калачиком, когда фигуры сомкнулись вокруг нее… черная ткань текла, трепетала и хлопала.
— Это мое наследие, — сказали они ей. — Наше наследие. Твое наследие.
Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет.
Паника и ярость затопили ее разум… гуще и чернее, чем темнота.
Как яд.
Как оружие.
— Я могу остановить вас, — сказала Софи.
— Мы бы хотели посмотреть, как ты попробуешь! — они бросили вызов.
И она им покажет.
Она всем покажет.
— Софи!
Голос был новым и не новым.
Знакомым, но странным.
И очень, очень далеким отсюда.
Но он все равно звал ее, повторял ее имя снова и снова.
Все более отчаиваясь.
— Не слушай! — закричали ее враги. — Послушай нас! Мы — твой Эндшпиль! И ты никогда не сможешь остановить нас!
— ВЫ ОШИБАЕТЕСЬ! — закричала Софи. — Я — МУНЛАРК!
Она нырнула в свое сознание, позволяя ядовитой тьме кипеть, пузыриться и гореть вокруг нее.
Но этого было бы недостаточно.
Ей нужно было стать намного сильнее.
Поэтому она потянулась глубже.
Погрузилась еще глубже.
Через стены вокруг ее сердца.
К запасам внутри.
Эмоции были настолько чистыми, настолько сильными, что уже не было ни хорошего, ни плохого.
Только бесконечная сила.
Софи. Софи. Софи.
Нет, она больше не Софи.
Она была ненавистью.
И любовь.
И победой.
И поражением.
И она заканчивала это… раз и навсегда.
Красный цвет окаймлял края ее сознания, и тьма поднималась все выше и выше, давя на ее разум, царапая его, как монстр и…
— СОФИ, ОСТАНОВИСЬ!
Голос прозвучал как пощечина.
Или, может быть, ее действительно ударили.
Ее щека горела, дыхание было тяжелым и прерывистым…
— Подождите, где я? — спросила Софи, чувствуя себя так, словно ее бросили в чужое новое тело, и только часть его работала.
Она ничего не видела.
И в ушах звенело.
И ноги у нее были такие, такие трясущиеся.
И голова…
Ее голова была слишком тяжелой.
Она позволила ей упасть вперед, и затем каждая ее частичка последовала за головой… падая, падая, падая… пока что-то не сжало ее руки и не заставило выпрямиться.