Наследница клана Лунных

— И вы меня простите, но я сейчас, как шальная. Хочу увидеть родных, быть может, выплакаться… Я убеждаю себя, что мои беды закончились, но мне всё ещё больно.

Песочный горько улыбнулся и до столицы оставался тихим и молчаливым. Лишь только приземлившись возле особняка Федоровских, он помог Анхе сойти с вимана и, прежде чем отпустить её руку, прижался к ней губами.

Но девушка уже увидела выбежавшую Татию и не обратила на это внимание.

— Бабушка! — хрипло воскликнула она и бросилась в объятия. Слёзы полились сами собой у обеих, и рыдающих женщин обнял дед. Они стояли втроём, обнявшись, переживая прошлое и настоящее.

— В дом! Что же мы на пороге... — первым прервал слезоразлив Алексис.

В гостиной все как-то сами собой смолкли. Никому не хотелось рассказывать о перенесённых бедах и заново переживать своё отчаяние.

Для Татии та страшная ночь прошла как в тумане. Она помнила только, что твердо собиралась выпить эссенцию наперстянки и лечь рядом с Алексисом, если бы он не выжил.

Сам же Алексис не мог простить себе, что не защитил родных. А Анха не знала, как признаться, что она поступилась честью и гордостью, чтобы выжить. Теперь ей казалось, что достойнее было бы умереть, но не позорить своё имя и род. И если бы она знала, что помощь уже близко, то лучше бы села в замковую тюрьму и там дожидалась бы спасителя.

— Вы как будто не рады встрече, — хмыкнул Песочный, усаживаясь на диванчик и подавая знак слуге, чтобы тот подал напитки.

— Не говорите глупостей, — рассердился дед.

На что князь Песочный картинно выгнул бровь и покачал головой.

— Думаю, — начала бабушка, — нам с её светлостью надо поговорить наедине.

— Ба-а-а, — чуточку возмущённо протянула Анха, а Татия в испуге глянула на Песочного, но тот не стал делать вид, что не слышал, как глава рода обратилась к члену своего клана, и расхохотался.

Татия увела внучку в её покои и там вновь обняла. Они обе опять не сдержали слёзы. А потом настало время признаваться Анхе, как она смогла выжить и снять печати.

Татия закаменела, услышав, каким образом её девочка получила защиту.

— Я боялась, что случится худшее, а мне надо было выжить и отомстить, — срывающимся голосом завершила свою исповедь Анха. Горло не выдержало нагрузки и голос стал хриплым. Надо было ещё выпить теплого отвара или молока, но девушка ждала хоть каких-то слов от Татии.

— Если в обществе узнают, что вы продали себя за кров и защиту, то дорога в Императорский дворец для вас будет закрыта, — наконец произнесла графиня.

Анха опустила глаза. Она надеялась, что бабушка обнимет её и обругает всех до последнего в гарнизоне за то, что они позволили пережить её внучке столько унижений.

— Поэтому, если пойдут слухи, то мы скажем, что между нашими родами была договоренность о помолвке. Алексис поговорит с главой клана Щита и добьётся их согласия. В конце концов, если бы не их интересы и тайна следствия, то мы смогли бы вытащить вас раньше.

Анха непонимающе смотрела на бабушку, а та продолжала:

— Мы ваше падение преподнесем обществу, как большую любовь со страданиями. Сынок Великого князя женится на вас, и все ещё будут завидовать.

— Но я не хочу его видеть, — воскликнула Анха. — Я не могу его видеть! Меня выворачивает наизнанку от одних только воспоминаний.

— Он был жесток? — нахмурилась Татия.

— Нет, — вынуждена была признаться Анха. — И я могла уйти от него в любую минуту, — с горечью добавила она и отвернулась.

Всё правильно, какие могут быть претензии к правильно воспитанному высокородному магу. Он вёл себя соответственно своему положению и, наверное, вполне обоснованно считал, что облагодетельствовал её. И момент неловкости возник только тогда, когда он узнал, что она равная ему по положению. Не дочь Великих князей, но глава рода, а он всего лишь какой-то там по счёту сын…

А то, что пришлось совершать насилие над собой, терпеть полагающееся заявленному статусу отношение, то всё это лирика. У любого главы клана случаются моменты, когда им приходится наступать себе на горло и делать то, что полезно для клана. Так учил дед и она это запомнила, но бабушка…

— Не переживайте, мы всё уладим, — мягко произнесла бабушка и хотела погладить Анху по голове, но увидев её взгляд, безвольно опустила руку. — Вы думаете, что я жестокосердная? — неожиданно спросила она.

Анха неопределенно мотнула головой, и графиня горько усмехнулась:

— Некоторые наши поступки имеют очень серьёзные последствия, и я всего лишь хочу избежать этих последствий. Общество не примет во внимание обстоятельства и будет жалить вас вашим падением до конца жизни, а потом ещё достанется вашим детям. То, что случилось, уже случилось и мы ничего не можем изменить, но мы должны избежать последствий.

— Вы правы, — кивнула Анха, — но я не желаю иметь ничего общего с господином Бережным.

— А если глава Щита предоставит вам другого жениха из своей семьи?

— Никого! Никогда! — сорвалась Анха, и магия вырвалась из-под её контроля: серебристая с фиолетовыми и насыщено черными всполохами. Татия почувствовала всплеск, а Анха увидела цвета и, закрыв лицо руками, зарыдала.

— Девочка моя! Да что же это… — испугалась Татия : она ни разу не видела внучку плачущей. — Если не можете простить, то пусть… мы придумаем что-нибудь другое.

— Как бы я хотела забыть всё как страшный сон, — сквозь рыдания выдавила из себя Анха. — Время всё лечит! Я знаю, это так… Но я не смогу забыть, потому что из-за него во мне зародилась жизнь. Я не знаю, как такое могло случиться! Моя сила была заблокирована и я даже не думала о ребёнке! Меня учили, что рождения ребёнка должны хотеть оба одарённых, что магия всё держит под контролем и что всё сложно у сильных магов…

Татия ахнула и положила руку на живот внучки.

— Я ничего не чувствую, — недоумённо произнесла она. — Вы просто перенервничали. Даже если ваша магия оказалась созвучна, то необходимо время на настройку потоков и желательна минимальная взаимная симпатия. Это только если любовь…

Татия сама себя оборвала и застыла с открытым ртом. Её внучка умудрилась связаться с Защитником, а юношей из этого клана берегут почище девственниц! А ещё слухи об их верности своим избранницам…

Анха не смотрела на Татию и начала объяснять:

— Очень маленький срок. Но я вижу в себе его магию. Всего лишь маленькая искорка, но она уже отражается в цвете моей магии.

— Но тогда тем более надо выйти замуж…

— Нет! Никогда! — выкрикнула Анха и обхватила себя руками, чтобы унять дрожь. — Ни за что! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу… — повторяла она как заведённая, и Татии пришлось напоить внучку успокаивающим и уложить в постель.