Наследница огненных льдов

Опять это его: "Кузина". И почему меня ужасно раздражает то, как он меня называет? И почему он опять предлагает завести мне любовника? И зачем склонился так близко, что я чувствую его дыхание на щеке? Ну, что за безнравственный тип?

– Пошёл вон, – невольно вырвалось у меня.

Эспин лишь растеряно улыбнулся, отвёл глаза в сторону и через мгновение поднялся с места и направился к выходу. Уже из передней до меня донеслись его прощальные слова:

– Зря ты так, я ведь тебе не враг. Если хочешь знать, я такая же жертва обстоятельств, как и ты.

А потом он ушёл, а я ещё долго размышляла над тем, что мне делать и как быть.

Всю неделю я провела как на иголках, боясь прочитать в утренней прессе, что поиски дирижабля окончены. Но день за днём я пролистывала очередную газету и не встречала в ней ни единого упоминания о "Флесмере". Если раньше журналистское молчание тяготило меня, то теперь я была рада, что известие о признании гибели всего экипажа так и не появилось.

И вот в один из дней в дом вбежал личный водитель дяди Руди с "Флесмерским вестником", зажатым в кулак:

– Нашли! Госпожа Шела, их нашли!

У меня сердце чуть не выпрыгнуло из груди от этого известия. Из-за волнения я не могла сосредоточиться на ровных строчках в узких колонках, и всё же я прочла главное: экипаж гидроплана заметил с воздуха трёх людей на расколовшейся льдине. Попытка приземлиться рядом с группой выживших не увенчалась успехом: внезапно набежал густой туман и скрыл людей из виду. Экипаж гидроплана был вынужден вернуться на Песцовый остров, но предварительно успел зафиксировать координаты выживших, и теперь туда направляется ледокол, дабы снять людей с льдины и поскорее вернуть их домой.

В конце сообщения значилась тревожная приписка. Навигатор гидроплана отчётливо видел, как два человека стояли на ногах и смотрели в небо, в то время как третий лежал на льду и не двигался.

Что же это значит? Тот третий ранен? Болен? Не вынес долгих скитаний по льдам? А что, если это дядя Руди? Нет, этого не может быть, он бы выдержал дальний путь к суше и людям. Скорее всего, дядя Руди и второй его спутник спасают обессилившего товарища, всеми силами пытаются сделать всё, чтобы и он вернулся домой к своим родным.

Ну, ничего, спасение уже близко, ледокол не ищет иголку в стоге сена, он точно знает куда плыть. Значит, скоро я встречусь с дядей Руди.

Глава 5

Наверное, я прорыдала без остановки три дня к ряду. Голова невыносимо болела, веки распухли, а я не хотела подниматься с кровати. Правда, на второй день мне всё же пришлось это сделать, когда в гости пожаловал дядя Густав.

Кажется, я запустила в него стаканом с водой, и он разбился о стену рядом с его головой. Дядя Густав спешно ретировался, а хухморчики потом долго ворчали, пока не убрали с пола все осколки. Но выказывать мне своё недовольство не стал ни он, ни они. Все прекрасно понимали, мне нужно время, чтобы побыть в полном одиночестве и смириться со своим горем. И для него у меня были веские причины.

Через два дня после обнаружения людей, ледокол нашёл их и поднял на борт. Командир дирижабля Ялмар Толбот чувствовал себя превосходно и в медицинской помощи не нуждался. Штурману Ингеру Ниланду требовалась срочная ампутация обмороженной ноги и лечение от общего истощения. Имя третьего члена экипажа не сообщали несколько дней, пока под давлением читателей корреспонденты не выяснили, что им был механик Хельмер Хорген.

Он потерял волю к жизни в тот самый день, когда самолёт пролетел над льдиной и исчез в тумане, унося на своих крыльях всякую надежду на скорое спасение. Хорген не вынес такого потрясения, он просто попрощался со своими товарищами и отошёл на край льдины, чтобы прыгнуть в полынью и уснуть вечным сном в студёных водах.

А потом во "Флесмерском вестнике" появилась развёрнутая статья о том, что случилось с дирижаблем. По словам Ялмара Толбота, взяв курс к оси мира, воздушное судно пролетало в стороне от Тюленьего острова, как внезапно набежавший туман обволок "Флесмер". Прорезиненная оболочка вмиг покрылась тонким слоем льда, но в виду её огромной площади, этого хватило, чтобы дирижабль отяжелел на полторы тонны и стремительно рухнул вниз. Ямлар Толбот как мог, пытался выправить руль высоты, чтобы заставить судно подняться, но всё было тщетно – пассажирская гондола дирижабля ударилась о торосы и раскололась. Десять членов экипажа вперемешку с обломками выпали на лёд, а дирижабль, потеряв часть гондолы, заметно полегчал и начал взмывать вверх. Три механика, физик, журналист и руководитель экспедиции Рудольф Крок остались на его борту. Упавшие на лёд ещё некоторое время наблюдали, как порывистый ветер относит неуправляемый дирижабль за торосы. А потом они увидели облако дыма из-за заснеженных выступов – "Флесмер" взорвался, а все, кто остался в пассажирской и трёх моторных гондолах, сгорели в огне.

А те, кто оказался на льду вперемешку с обломками и скудными запасами еды и снаряжения, что всё же выпали из дирижабля вместе с людьми, были вынуждены мучиться куда дольше, чтобы заслужить смерть во льдах. Трёх бидонов провизии им хватило лишь на восемь дней. Но зато у выживших было ружьё и несколько десятков патронов. С их помощью они и добыли огромного морского медведя, что нарезал круги вокруг импровизированного лагеря, в надежде поживиться человечиной. Вот только люди оказались проворнее.

Медвежье мясо обещало быть хорошим подспорьем для предстоящего похода в поисках суши, но стало медленным ядом. В первый день от кишащей паразитами медвежатины слёг океанолог и радист, через неделю в живых остались только трое. Это они целый месяц пытались бороться с морозом, голодом и смертью. Поняв, что помощи ждать неоткуда, они двинулись в сторону Полуночных островов. За три недели пути им удалось добыть только одного тюленя, но его мяса и жира хватило ненадолго. В итоге механик, который к тому же сломал руку при падении из гондолы, не вынес тягот долгого пути и свёл счёты с жизнью, когда увидел, как пролетающий над его головой самолёт скрывается в тумане, а звук мотора затихает вдали.

Вот и всё, из шестнадцати членов экипажа "Флесмера" выжило только двое, остальных постигла смерть: кого быстрая и пламенная, а кого долгая и студёная.

Я не могла поверить, что всё закончилось именно так, что дядя Руди умер одним из первых. Если бы он только выпал на лёд, он бы обязательно нашёл способ спасти людей от отравления медвежатиной. Он бы обязательно довёл их всех до спасительного ледокола. Ну, почему судьба так несправедлива?

Я бы и дальше лежала в постели, задаваясь бессмысленными вопросами и хлюпая носом, если бы моё внимание не привлекло едва уловимое движение вентиляционной решётки под потолком. Ещё миг и из разверзшейся дыры показался синий комок меха, а после он пополз по отвесной стене прямо на мою кровать.

Хухморочка Бая, маленькая помощница по дому, пользуясь присосками на своих конечностях, спустилась вниз и, развернувшись мохнатой мордочкой ко мне, вперила в меня свои черные глазки на фоне голубоватого белка и требовательно пропищала:

– Шела, надо кушать. Обед остыл, вчерашний ужин засох, а позавчерашний скис. Нельзя голодать, надо кушать.

– Не хочу, Бая, – осипшим голосом, прохрипела я, – ешьте без меня.

– Но госпожа Вигди так старалась, а Брум так ей помогал. Нельзя обижать их. Особенно Брума.