Наследник для дикаря
Шрифт:
– Или надеялась, что я не приду?
– Ждала, – выдыхаю, чувствуя, как у меня будто с плеч сваливается целая гора.
Выходит, для него это важно?
– Очень ждала. Марат.
Безотчетно подаюсь вперед, обвивая его шею руками.
Он холодный. С мороза. А я пытаюсь обвить его своим теплом.
Утыкаюсь губами в шею.
Марат тут же с силой обвивает меня руками. Прижимает к себе, снова бормоча хриплые ругательства себе под нос.
– Посмотри на меня.
Он на миг отпускает. Чуть отстраняется, подхватив мой подбородок пальцами.
Внимательно
– И правда. Ждала, – поизносит как будто удивленно, а его глаза превращаются в два огромных черных омута.
Настоящие бездны. В которых вспыхивает просто дьявольское пламя!
У меня внутри все дрожит.
Марат сейчас настоящий Дикарь. Но… Внутри этого дикого, жадного, просто пожирающего меня пламени, я замечаю что-то… Щемящее… Такое нежное, что кружится голова.
Он рывком прижимает меня к своему мощному телу.
Заставляет все тело задрожать. Дыхание замирает.
– Сбрасывай тряпки, – рычит Марат, а сам уже успевает сбросить мой халат на пол.
– Я принес тебе другие камушки, Алмаз, – Марат криво усмехается, пожирая меня глазами с ног до головы. – Раз те не понравились. Но уж эти ты наденешь.
В тусклом свете, исходящем только из окна, что-то невесомо и ослепительно сверкает в его руке. Так, что бьет по глазам. Приходится прикрыть веки.
Марат быстрым, хищным движением наклоняется надо мной.
В ноздри забивается его сводящий с ума запах. Смешанный с чем-то… Таким незнакомым… Сладким… Но и без этого запаха, от одних его глаз кружится голова.
Щелчок, и на моей шее застегивается тяжелое колье. Камни сверкают в темноте, заставляя слепнуть.
– Марат, – тихо шепчу пересохшими губами.
Осторожно прикасаюсь к его крепкой груди.
Хочу сказать. Что мне все это ненужно. Сколько у меня таких камней было, на показах! Пусть и не моих. Пусть он достал что-то особенное, редкое. А я уже поняла, что другого Марат и не принес бы.
Но… Это все так ведь не важно!
Мне хочется разобраться в другом. В наших чувствах. Если они есть, кроме его дикого, адского желания. В нас. Или пока не время?
Но все слова, все вопросы просто замирают у меня в горле.
Руки натыкаются на что-то мокрое.
В ужасе отшатываюсь. Подношу ладони к самым глазам.
– Ты ранен? О, Господи!
Внутри все замирает и переворачивается одновременно.
Так вот, что это был за сладковатый запах! Это кровь! Его кровь!
– Марат!
– Пустяки, – он так же неотрывно смотрит на меня.
– Не хочешь на себя полюбоваться? Обнаженная. В полутьме. В полный рост и с этим сверканием?
– Ты с ума сошел!
Мне хочется его сейчас ударить. Вот честно. Несмотря на то, какой он грозный и что я его должна бояться. Ну или, как минимум, не перечить!
– Какие камни? Какие драгоценности. Марат! Ты ранен! У тебя кровь!
А вместо того, чтобы заняться этим, он ерундой какой-то занимается!
Может, он потому и стоял так долго на пороге комнаты? Не потому, что раздумывал,
войти или нет, а потому, что, возможно, он ослаблен ранением?– Женщина. Я сам решаю, что нужно делать, – хрипит Марат, поглаживая пальцем мою шею.
Слегка опускаясь к груди…
– Поднимись. Хочу посмотреть, как вышло.
– Включи, пожалуйста, свет, – выдыхаю на грани слышимости. Губы совсем не слушаются. Будто онемели.
– Мне больше нравится так. В полумраке.
Черт бы его побрал!
Вскакиваю с постели. Включаю свет и только и могу, что в ужасе прижать ладони к губам.
Он и правда ранен. И достаточно серьезно!
Рубашка просто разодрана. Вся грудь залита кровью.
– Срочно! Тебе срочно нужна помощь!
Выхожу из ступора. Начинаю метаться по комнате.
Что? Что, черт возьми, делать?
Я не доктор! Даже принципов первой помощи не знаю!
– Вода! Нужно принести воды! И снять рубашку! Или лучше срезать? Да. Именно срезать. И звонить в скорую! Марат!
Марат
– Угомонись, женщина, – выдыхаю, гневно сверкая глазами.
Это что?
Маленький камушек собрался мне перечить? Не бывать такому! Даже если Лиля и Алмаз. Даже если она и вызывает во мне что-то давно, так глубоко забытое и похороненное! Даже не так. С большей силой, чем когда-то. Надо признать. Надо. Хотя бы самому себе.
Но позволить женщине спорить?
Э, нет! Это уже слишком!
И пары ночей в моей постели не отработала, как должна бы, а уже пытается качать права!
– Ко мне иди.
Слишком резко дергаю на себя. Впечатываю в свое тело.
Впечатываюсь сам.
Даже не замечаю, как глаза прикрываю. Жадно глотаю ее запах. Нереальный аромат. Заводит с полоборота! Меняет что-то внутри. Настолько, что я…
– Ну, чего ты разволновалась?
Злиться не получается. Наоборот. Усмехаюсь. Поправляю ее выбившийся локон, заправляя его за ухо.
– Это пустяки, Алмаз. Царапина. А нам есть, чем заняться. Гораздо более интересным. Например… Для начала пройдись по комнате. Покажи мне себя во всей красе.
Да. У меня слабость. К хорошему оружию. И обнаженным девушкам , на коже которых сверкают камни.
Или… По ходу, именно к одной девушке. Раньше за собой такого как-то не замечал!
– Чего забилась? Дрожишь вся? Ты это прекращай, Алмаз.
Что за черт?
Отстраняюсь, заглядывая в эти огромные глазища.
Я что? Недостаточно с ней был нежным? Должна давно прекратить меня бояться, а сама дрожит, как загнанный гончей заяц!
– Ты. Ранен.
Прикусывает губу. Сама не понимает, как меня этим дразнит. Зверя во мне пробуждает.
Трясется вся. А смело, даже нагло вскидывает глаза. И… Мне, вашу мать. Втыкает их вот прямо в самую душу! В самое нутро! Насквозь!
– Чего переживаешь? Что постель кровью испортим? Новую куплю, – хрипло бормочу, опять притягивая ее к себе.
Пробегаю губами по тонкой нежной шее. Чуть прикусываю, замирая там, где так отчаянно бьется жилка.
– Ну же Алмаз. Расслабься.