Наследник для друга отца

Там ещё кроме меня «матери» были? От волнения начинает кружиться голова. Я хватаюсь пальцами за спинку стула.

– Потому, Илья Михайлович, - заканчивает мысль врач, - я хочу видеть карту женщины, с которой предполагается процедура оплодотворения. Сколько беременностей? Каким образом были рождены дети? Как проходили роды? Хронические заболевания. В конце концов, ей на вид не больше двадцати! Мы стараемся не работать с барышнями моложе тридцати. Во избежании жизненных драм, так сказать. Отдать ребёнка спустя девять месяцев это не так просто, как кажется.

– Кого отдать?

– Хриплю я.

– Вера Тимофеевна!
– Нависает над ее столом Дымов.
– Эта девушка - не суррогатная мать. Она - моя будущая жена.

– Карту… - невозмутимо снимает с носа очки женщина.
– Или давайте заводить новую.

– Заводите!
– Рычит Илья и опускается на стул.

– Вы бы хотели, чтобы ваш жених присутствовал на осмотре?
– Переводит на меня строгий взгляд.

Секунду помедлив, отрицательно мотаю головой. Господи, я не готова. Мне, оказывается, очень нужно поговорить о том, что происходит в моей жизни со взрослой женщиной. Потому что я не понимаю. Осознаю только на уровне эмоций, а что меня ждёт там на самом деле…

– Нина?
– Удивлённо вскидывает брови Илья.
– Нет, подождите, - снова начинает давить.
– Я имею полное право присутствовать и понимать, что происходит с моей будущей женой.

– Открою вам секрет, молодой человек, - откидывается на спинку стула Вера Тимофеевна и отмораживает Илью взглядом, как юнца.
– Эта девушка для вас на сегодняшний день чужой человек. И знать о состоянии ее здоровья вы не имеете никакого права, если отсутствует контракт оказания услуги сурматеринства.

– Я плачу вам такие деньги… - рычит Дымов.

– А я здесь, чтобы защищать здоровье женщин, - осаживает его она.
– Влюблённых, отчаявшихся, счастливых, больных… Понимаете?

– Жду в коридоре, - подрывается со стула Илья. В несколько шагов достигает двери и от души грякает ею о косяк.

Мы остаёмся с Верой Тимофеевной одни. Она подходит к раковине и моет руки.

– Проходи на кресло, не бойся, - теплеет ее голос.
– Будем разбираться.

– Я должна вам сказать, - прокашливаюсь я и чувствую, как краснею.
– Сказать…

– Ммм?
– С интересом склоняет женщина голову, оборачиваясь на меня.

– Что ещё никогда не занималась сексом, - выпуливаю и замираю, ожидая реакции.

– Удивила, - кивает Вера Тимофеевна.
– Тогда кресло пока отменяется. Чаю хочешь? Честно говоря, у меня так на эту погоду голова болит, что кофе покупать не успеваю. Давление падает.

– Водички, если можно, - прошу искренне.

– Можно, - кивает она.
– Присаживайся за стол.

Передо мной появляется стакан и конфетка на салфетке.

– А твой жених, Нина, в курсе, что ты девственница? Если, конечно, не врешь, - хмыкает она.
– И где он тебя «цветок не сорванный» нашёл? В каком ауле?

– Не в курсе… И у нас не религиозный брак.

– Все чудесатее… - Опускается врач обратно за свой стол и делает глоток кофе из чашки.

– Гадость растворимая… - морщится.
– Так и как же так вышло? Вопрос в деньгах, Нина?

– В них, - киваю, - но не совсем, - спешу оправдаться.
– Я очень люблю его. Мы давно знакомы. И действительно хочу, чтобы от него…

– А ты понимаешь, Нина… - делает женщина ещё глоток, - что подобные способы зачатия ребёнка небезопасны. Что ты, возможно, сломаешь себе жизнь в плане здоровья сейчас? Мм? Гормональная терапия при вынашивании не проходит бесследно, а ты, прости за подробности, даже удовольствия от процесса не получишь!

– Вы меня переубедить пытаетесь?
– Уточняю. Беру стакан и большими глотками выпиваю половину.

Да я сейчас просто убегу!

– Предупредить, - поправляет меня врач.
– И, уж прости, не понимаю, что у вас за странный союз без половой жизни. Твой жених не похож на евнуха. Я за свою жизнь повидала разное, но с вами… - разводит руками.
– Не уверена, что готова вести беременность. Поищите другого врача.

Я проникаюсь к этой женщине уважением. Прежде всего, наверное, потому, что она совсем не боится Дымова. Поставила его на место и глазом не моргнула. А ещё потому, что явно не желает участвовать в сомнительных мероприятиях даже за большие деньги.

– Не нужно другого, - облизывая губы, мотаю головой.
– Вы лучше помогите нам сделать все правильно, Вера Тимофеевна. Илья… он на самом деле хороший.

– Правильно… хороший… - фыркает она, - ну что ж. Ладно… В любом случае у нас есть пара недель на подготовку и анализы.
– Берет листок бумаги, начиная быстро шкарябать по нему ручкой.

Задаёт мне вопросы о здоровье, а потом все-таки просит пройти на кресло, где берет анализы и действительно обнаруживает, что я невинна.

– Чертовщина какая-то, - ворчит, снимая перчатки.
– Извини, но мне придётся поговорить о тебе с твоим женихом. Я могу быть с ним откровенна?

– Да, можете, - вздыхаю.

Уж лучше пусть она…

Как маленькая девочка жмусь к двери ухом, пока Вера Тимофеевна общается с Ильей, но слышно плохо. Звукоизоляция добротная. Беседа затягивается. Спустя десять минут в кабинет добавляется ещё один мужчина в белом халате. Он приносит папку документов. Среди них я замечаю несколько листков с фотографиями женщин. Те самые претендентки?

Ожидая своего вердикта, опускаюсь на кушетку. И что теперь?

Дымов выходит в коридор внешне спокойным. Я подлетаю к нему на встречу.

– Илья…

– Потом поговорим, Нина… - резко отвечает мне он.
– Идём в машину.

Дымов гонит по городу около ста двадцати, нетерпеливо постукивая пальцами по рулю, когда на светофорах зажигается красный.

Мне становится невыносимо. В конце концов, можно мне хоть что-нибудь сказать?!