Наследник для друга отца

Здесь все по-прежнему. Звёзды, песок, квакание лягушек, запах смолы и покой. Выпиваю прямо из горла. Хорошо…

После интерната, оказавшись у тетки, это место было моим любимым. Я все мечтал, чтобы теть Маша замуж вышла. И чтобы ее муж прогнал отца. Чего этот урод только не творил. И руки распускал, и все из дома выносил. Сначала из своего, а потом из теткиного. Я на него с ножом кидался. Убить хотел в порывах.

Только потом в ее тихом разговоре с соседкой случайно услышал, почему теть Маша не хочет больше «мужика заводить». Если коротко, то муж был военный. Она с ним по гарнизонам моталась. Забеременела. А у него контракт в какой-то глуши. Роды принимать некому, беременность вести некому. Поставил ей условие или развод или аборт. Вернуться домой было в то время стыдно. Тётка выбрала аборт. А больше детей иметь не смогла. Муж там и погиб. Дружки брата окончательно отбили все очарование сильным полом.

Тру лицо руками. Ничего в бабах не понимаю. Как трахать, как заставить кричать и кончать - тут все круто, а как они там по-человечески устроены, понятия не имею. И от перспектив для Нины каких-то там сбоев и прочих странных слов, расписанных сегодня врачами меня корежит. Лет через пять заживит девочка нормальной жизнью, как хотела. Все успокоится. Может, грохнут кого…

Ну не мудак я. Тут не надо. И жалко ее дуру влюблённую…

Допиваю самогон. Уже собираюсь уходить, но вдруг чуть правее от себя по берегу начинаю слышать мужские пьяные голоса.

– Миха… - слышу блеяние.
– Погоди, я плавать же не умею…

Меня дёргает от имени, а ещё через секунду от звука второго голоса.

– Тут мелко. Зуб даю. Все тут исплавал.

Адреналин подскакивает в моей крови, спешиваясь с градусом, и начинает лупить по венам.

Тихо приближаюсь к зарослям камыша и осоки. Раздвигаю их, сжимая от ярости зубы. Не показалось.

– Миха, нет, - пьяно наваливается на спину отца мужик.
– Ты сам плыви, а я лучше грязным посижу. Совсем прибило… - крутит перед своим лицом рукой, пытаясь сосчитать пальцы.

– Смотри, как могу… - сбрасывает его с себя отец.

Снимает шорты и щучкой заныривает с пирса. Всплывает, ложась на воду.

Я пытаюсь рассмотреть его лицо. Вроде он, и не он. Расплылся, скрючился, облысел… А ведь если бы меня тогда отец Нины из СИЗО не вытащил, я бы мог быть уже мёртв. А эта скотина бы жила.

Чувство злости затапливает меня.

Решительно захожу в воду. Оплываю кусты, ныряю и прямо под водой подплываю к отцу.

– Ну здравствуй, - всплываю прямо за его спиной и зажимаю рот.
– Только попробуй заорать, сука. Утоплю.

Он, конечно, меня узнает. Начинает мычать и дергаться, вспенивая воду.

Окунаю его, наваливаясь сверху, и держу секунд десять в профилактических целях.

Позволяю всплыть.

– Тихо… - рычу.
– Сейчас я тебе открою рот и будем общаться.

Активно кивает.

Беру его на удушающий для контроля.

– Ну рассказывай, какого черта ты тут появился. Взял снова чужое. Родную сестру до скорой довёл.

– Я верну, - божится он.
– Груз получу и верну! А Маньку не трогал. Клянусь не трогал!

– Мне вернёшь, - усмехаюсь, - третью груза.

– Это же много!
– Вскрикивает.

Снова прикапливаю, практически получая от процесса удовольствие. Убил бы, но нельзя…

– Понял, понял, - откашливаясь, всплывает.

– Когда?
– спрашиваю тихо.

– Через два дня обещали.

– Хорошо, с моими людьми пойдёшь грузиться. Что-то пойдёт не так, я тебя найду.

– Ты чего, Илюша, - начинает он включать раскаяние, - я ж папка твой. Родный.

– Именно поэтому, ты и жив, - отпихиваю его от себя.
– Жди, тебя найдут.

Глава 12

Нина

– А где Илья?
– Растеряно оглядываюсь и прислушиваюсь к звукам в доме.

– Так уехал… - перестаёт мять тесто тетя Маша.
– Рано утром. Петухи спеть не успели. Сказал тебя не будить. Каникулы в институте. Ты молочка попьёшь или чаю поставить?

Стараясь не выказать острой обиды, часто моргаю. Он меня бросил. Гад такой! В очередной раз отверг и бросил!

– Молоко, спасибо, - отвечаю поспешно.
– И когда Илья обещал вернуться?

Спрашиваю будто между прочим.

– Так к вечеру… - с подозрением смотрит на меня женщина.

– Ясно… - шепчу.

Сажусь за стол и отворачиваюсь к окну.

– Ты губы не дуй… - ставит передо мной теть Маша несколько кусков пирога и молоко, - понимать должна, что не со сверстником связалась. Илья нежным мальчиком никогда не был. И не бегай за ним. Вот, совета моего послушай. Мужчина должен женщину добиваться. Подвиги совершать. А мы… - обречённо взмахивает рукой.
– Все мы перепутали. С чего-то решили, что они нас за то, что мы к ним в ноги ложимся, ценить сильнее будут. А вот и нет! Наоборот все! Ешь, не смотри… - заканчивает в сердцах и отходит снова к столу с тестом.

– А я и не бегаю… - бурчу.

– Да где ж не бегаешь?
– Фыркает и прищуривается.
– Понеслась к пьяному мужику в постель. Чем думала? Ладно бы, сам пришёл. Тут уж не откажешь…

Я чувствую, как мои щеки заливает краской. Как она поняла? Не зная, где спрятаться, хватаю кружку, пирог и начинаю набивать рот.

– Ты часом ещё не беременна?
– Прилетает мне следующий обескураживающий вопрос.

От неожиданности я даже давлюсь молоком.

– Н-нет… - тяну.

– Хм… - качает теть Маша головой.
– Ну, может, и правильно, что решил тебя взять. Как росла, видел. Мужиками другими не обижена. Чистый лист. Женщины сейчас…

Я не чувствую себя в праве вступать с теткой Ильи в споры. Да, слушать ее рассуждения очень обидно, но если чуть-чуть подумать и притушить свою влюблённость, то не так уж она и неправа. Только что с этим делать? Не поздно ли строить из себя недотрогу?

Смотрю в окно, отмечая, что погода сегодня подстать моему настроению. Серо и льёт.