Наследник имения Редклиф. Том третий

Простившись со всми ршительно, лэди Морвиль съ дочерью, брать ея и Филиппъ тронулась въ путь, сопровождаемые благословеніями всхъ жителей Рэдклифа. Они переночевали въ Лондон и на слдующій день, вечеромъ, дружная семья, постарому, собралась вокругъ дивана Чарли, котораго дорога нсколько утомила. Мать едва врила своимъ глазамъ, смотря на сына: такъ онъ пополнлъ, похорошлъ и такъ ловко обходился безъ чужой помощи. Эмми также поправилась отъ морскаго воздуха. Одна Лора не повеселла и даже видимо избгала Филиппа. По вечерамъ каждый усаживался на любимомъ своемъ мст, и богатство новыхъ впечатлній придавало общему разговору чрезвычайно много живости. Шарлотта смялась больше всхъ по обыкновенію и смшила другихъ своимъ искусствомъ разсказывать, но при одномъ имени Эвелины она умолкала и краснла. Недаромъ молодой двушк шелъ уже 16-й годъ!

Вечеромъ Лора долго сидла у Эмми въ спальн и повряла ей, по обыкновенію, свое горе. Она съ самаго начала была посвящена въ тайну любви Эвелины къ учителю и потому только не ршилась ее выдать, что та опиралась на ея примръ, говоря, что Филиппъ и она поступили точно также.

— Если бы ты знала, какъ мн тяжело, — говорила Лора, цлуя со слезами сестру. — Моя скрытность погубила всхъ насъ; я вижу, что Филиппъ внутренно не уважаетъ меня за слабость моего характера, онъ любилъ бы меня вдвое больше, если бы я въ первое же время открылась во всемъ матери и спасла бы его отъ страданій, да и Ева не испортила бы своей будущности, не имя дурнаго примра на глазахъ! То-ли дло ты, душа моя! ты была другомъ, опорой Гэя; ты вполн заслужила его довріе, потому что ты первая научила его бороться съ собой, ты первая подала ему примръ смиренія!

— Не плачь, сестра! — говорила Эмми, — не плачь, а молись. Вотъ гд наша отрада, наше единственное утшеніе. Объяснись откровенно съ Филиппомъ, разскажи ему все, что у тебя на душ: ты увидишь, что теб легче будетъ.

Дйствительно, на слдующее утро, Лора призналась своему жениху, что она была за-одно съ Эвелиной, и что она ее не выдала по трусости характера.

— Мы съ тобой сами виноваты, если наша жизнь испорчена, милая моя Лора, — сказалъ со вздохомъ Филиппъ. — Я тебя пріучилъ смотрть на мои слова какъ на законъ, ты поддалась мн, а я во зло употребилъ твое довріе, я испортилъ твой характеръ, убивъ твою волю. Суди меня строже чмъ себя, я за дло наказанъ. Но теперь все прошло, а что прошло, того не воротишь, будемъ же стараться жить теперь иначе, будемъ искать поддержки не въ насъ самихъ, а въ томъ, кто смле насъ.

Посл этого разговора, между женихомъ и невстою установились боле ясныя отношенія, и Лора начала себя даже считать теперь счастливе, чмъ въ то время, когда она любила Филиппа слпой, пристрастной любовью.

ГЛАВА XI

Однажды, въ конц апрля мсяца, Чарльзъ отворилъ двери уборной и засмялся. Передъ нимъ сидла Эмми на полу, прямо противъ камина; кудрявая, густая ея коса была распущена по плечамъ, а маленькая Мэри, съ громкимъ смхомъ, покачиваясь на своихъ толстыхъ ножкахъ, вцпилась рученками въ волосы матери и трепала ихъ изо-всхъ силъ.

— Вотъ молодецъ двочка! — закричалъ Чарльзъ:- трепли, трепли ихъ побольше! Пусть мамины то кудри хорошенько распустятся.

— А что, братъ, пріхала мистриссъ Гэнлей? — спросила, Эмми, подбирая съ улыбкой вс свои волосы подъ чепчикъ.

— Прибыла, какъ-же! Изъ нея двухъ Филипповъ сдлаешь. Я думалъ, что сама Юнона выступаетъ по платформ, когда увидлъ ее на станціи.

— Какъ же ты ей передалъ наши планы на счетъ свадьбы?

— Отлично! Я ей объявилъ, что свадьба будетъ самая тихая. Она врить не хочетъ, что кром Мэри Россъ гостей никого не будетъ, и воображаеть, что все это длается въ угоду теб. Ну, пускай ее! Я очень доволенъ, что нышныя свадьбы, въ род Килькорановской, опротивли отцу. Бда была бы тогда сладить съ Филиппомъ. — Мэри опять принялась путать голову матери, и та принуждена была послать за няней.

— Знаешь что, Чарли, — сказала Эмми. — Филиппу покоя не даютъ съ Фильдеромъ: Килькораны просятъ дать ему какое-нибудь мсто. Навяжутъ они его нашимъ на шею, я это предчувствую!

— Да, бдная Ева, жаль мн ее! — замтилъ Чарльзъ. — Вышла замужъ за учителя, а все тянется въ графскія дочери. Что теб, обезьянка? — спросилъ онъ смясь у малютки Мэри, которая ногянулась къ нему ручонками.

— Мы бай-бай хотимъ, дядя, — сказала мать. — Поцлуйте насъ. Прощайте! покойной ночи!

Пока Эмми укладывала ребенка, мистриссъ Эдмонстонъ отвела сестру Филиппа въ ея комнату и пришла съ Шарлоттой на верхъ. Очень довольная, что гостья дала имъ нсколько минутъ свободныхъ, мать и дочь разговорились о завтрашней свадьб, съ Чарльзомъ. Сравненіе Гэя съ Филиппомъ возбудило небольшой споръ между матерью и сыномъ, но они кончили тмъ, что отдали полную справедливость Филиппу, который совершенно перемнился посл своей тяжкой болзни.

— А онъ, кажется, не очень-то жалуетъ сестрицу, — замтилъ Чарльзъ:- вы слышали, какъ онъ холодно принялъ наше предложеніе пригласить ее

— Счастіе наше, что она не загостится у насъ долго, — прибавила смясь Шарлотта. — У нея черезъ два дня будетъ комитетъ: дамскаго, учено-литературнаго общества, и ей нужно непремнно на немъ присутствовать.

— Веди себя хорошенько, Шарлотта, тогда, можетъ быть, и теб съ Буяномъ, пришлютъ по билету, — сказалъ братъ.

Мистриссъ Гэнлей осталась въ счасливомъ заблужденіи, что она произвела препріятное впечатлніе на теткину семью, особенно на Чарльза и Шарлотту. Съ послдней она приняла покровительственный тонъ, считая ее умной двочкой, а брата ея она даже удостоила похвалить какъ умнаго человка и достойнаго помощника Филиппа. Ей и въ голову не приходило, что этотъ достойный молодой человкъ подтруниваетъ надъ ней при всякомъ удобномъ случа. Лорой она была довольна во всхъ отношеніяхъ и мысленно радовалась, что братъ предпочелъ ее скромной Эмми.

Насталъ день свадьбы. Эмми сняла плерезы и нарядилась въ первый разъ въ шелковое черное платье, кружевную шляпку, а къ груди приколола серебряную филиграномъ брошку, послдній подарокъ Гэя. Она была очень оживлена и съ ранняго утра начала хлопотать около невсты, потомъ стала убирать столъ цвтами и надлала каждому гостю по букету. Отецъ, въ восторг отъ всхъ, а отъ нея въ особенности, цловалъ ее безпрестанно. Мистриссъ Гэнлей была великолпна и глядла королевой. Мистриссъ Эдмонстонъ что-то прималчивала и безпрестанно утирала слезы. Шарлотта смирно сидла въ уголку; Лора почти не поднимала глазъ и держала себя очень холодно, а Филиппъ едва стоялъ на ногахъ отъ головной боли.

Тотчасъ посл завтрака, сестры начали укладывать вс вещи невсты, которая прямо изъ церкви должна была ухать изъ Гольуэля. Филиппу предложили идти пшкомъ, чтобы освжиться. Вс встали.

— Теперь прикажете мн съ вами проститься или посл? — спросилъ Филиппъ, обращаясь къ Эмми.

— Нтъ, я поду съ вами въ церковь, если только мое черное платье не будетъ неумстно, — кротко отвчала она.

— Неужели нашъ ангелъ-хранитель не захочетъ присутствовать при нашемъ брак, Лора? — спросилъ Филиппъ.

— Нтъ, сестра, позжай, прошу тебя! — возразила невста.

Уходя, Филиппъ долго и нжно цловалъ маленькую Мэри, которая, обнявъ дядю за шею, подала ему букетъ фіалокъ и примуловъ. Онъ воткнулъ цвты въ петлицу и ухалъ съ ними. Свадебный обрядъ былъ совершенъ мистеромъ Россомъ.

Молодая пара отличалась необыкновенной красотой и достоинствомъ, но блдное, задумчивое лицо невсты, одтой въ простое блое платье и такую же шляпку, страдальческій видъ жениха и рзкія морщины на лбу его, ясно говорили, что молодой чет жизнь далась не легко, а что взаимная любовь ихъ прошла чрезъ многія испытанія.

Мистриссъ Эдмонстонъ съ участіемъ слдила за небольшой фигуркой своей младшей дочери, которая во все время обряда стояла на колняхъ и, стиснувъ крпко руки, усердно молилась за счастье сестры, невольно вспоминая въ то же самое время, что и она недавно стояла на ея мст, рядомъ съ милымъ Гэемъ.

Обрядъ кончился. Лора кинулась на шею матери.

— Маменька! простили ли вы насъ! — воскликнула она. Мать молча, но съ нжностью поцловала молодую.

— Эмми! помолись, чтобы мои испытанія кончились, — шепнула Лора, прощаясь съ любимой сестрой.