Наследник пепла. Книга I

Это я уже мог понять по собственному опыту на Стене. И по всему, что произошло дальше, я готов дать руку на отсечение, что наш род просто подставили. Дальнейшие размышления привели к парадоксальным выводам, пока ничем не подкреплённым. Я был уверен, что этот фарс, стоивший жизни моим отцу и брату, не являлся прорывом по сути. Скорее, это походило на использование скрытого в горах камня телепорта, когда легион попросту перекинули к нам, как обычные регулярные войска.

Я сделал себе пометку: «Прочесать вероятное место прорыва в поисках телепортационной площадки».

Ну и третьим пунктом обозначил: «Горислава фон Аден, урождённая Рарогова».

Наследственную ведьму обвинили в той самой тёмной магии, которой пытались воспользоваться брат с отцом, и просто сгноили в подвалах тайного сыска. Я даже не знал, когда точно её не стало. Лишь однажды во сне почувствовал её лёгкий поцелуй на щеке и понял, что мамы больше нет.

Могли ли отцу и брату специально подсунуть тёмный артефакт? Могли. Ведь нужны были основания для очернения матери. Причём такие, чтобы даже родовичи отказались от неё.

Напротив третьего пункта я сделал приписку: «Узнать, откуда взялся артефакт».

Итак, с чего я должен начать? Очевидно, с сестры. Нужно не допустить её отсылку в пансионат. А следом разобраться с происхождением тёмного артефакта.

На словах-то это здорово? Только как это сделать на деле? Родня привыкла, что я слабосилок, и особо с моим мнением не считается. Что ж, значит, пришло время это изменить.

Я встал и вновь почувствовал слабость. Действие сферы заканчивалось. Плевать, сейчас это не столь важно. На самом деле, моё тело может выдержать гораздо больше, чем я предполагал в восемнадцать. Особенно если его не жалеть. Так что потерплю.

Но пока я боролся с головокружением, задумался вот о чём. Разбираться во всех хитросплетениях уничтожения моего рода в одиночку было нереально. В мозги ко всем не залезешь и правдивость не проверишь. Мне бы такого менталиста, как Тагай! Я бы с ним быстро выяснил, кто желал нам смерти! Жаль только, что он остался на Стене в будущем.

Я мысленно отвесил себе подзатыльник. В будущем-то он, может, и остался, но сейчас же он ещё не там! Более того, он даже не каторжник. Прячет ото всех свой дар, надеясь, что никто никогда так и не узнает, что он — менталист. Значит, мне нужно его найти. Более того, найти и остальных членов моей группы: Тень, Белоснежку, Гризли. Но начинать следовало всё же с Тагая.

Я хорошо помнил лишь некоторые факты из его жизни. Он был почти одного возраста со мной, потому в этом году он пытается поступить во Всероссийскую Академию Магии имени Христофорова Емельяна Рюриковича, легендарного гранда воды, когда-то её и основавшего. Сокращённо студенты называли её ХЕР ВАМ, слегка поменяв местами аббревиатуры.

Мне же в ВАМ ходу не было из-за низкого магического резерва. Таким образом, мне надо было либо раскачать источник до минимального значения и попытаться поступить на паладина или же подтвердить физические кондиции для поступления на немагический факультет рыцарей, чтобы пересечься с Тагаем.

Если всё получится, как я задумал, то он поможет мне сохранить род, а я ему помогу миновать каторгу. Впрочем, как и остальным нашим.

Сейчас же мне нужно было обсудить всю ситуацию с отцом. Я понимал, что это путь наименьшего сопротивления, но он должен был меня выслушать. Борис фон Аден хоть и был местами вспыльчивым под стать своей стихии, но я всегда считал его мудрым человеком, способным услышать своего собеседника.

К тому времени отец и брат уже закончили обсуждать последствия неудавшегося ритуала и собирались отправляться по своим делам. Но мой вид заставил их сесть обратно за стол.

— Вить, ты как? — спросил отец, подозрительным взглядом оглядывая меня с головы до ног. — Я думал, что ты ещё спишь! Как себя чувствуешь? Болит что-нибудь?

Внутренне меня передёрнуло от подобной заботы. Я уже и забыл, каково это. Максимум, к чему я привык, это целебная мазь от каторжного лекаря. Или дружеский стёб от друзей.

— Это неважно, — ответил я, так как не собирался сейчас обсуждать своё здоровье. — Мне надо, чтобы вы меня сейчас внимательно выслушали.

— Мы слушаем тебя, — ответил отец, затем посмотрел на моего старшего брата, и тот кивнул, а я почему-то подумал, что Дмитрию сейчас даже меньше, чем мне на момент смерти. — Тебя что-то волнует? Ты сам не свой.

— Мне было видение, — я понимал, что веду себя сейчас совсем не так, как восемнадцатилетний юноша, но я бы при всём желании не смог бы так сыграть, чтобы изобразить его, хоть когда-то и был этим человеком. — Через пять дней отец получит наследный титул барона, а мы, соответственно, станем баронетами. Вдобавок к этому нам пожалуют кусок земли, который впоследствии и станет нашим проклятьем.

Я видел, как сначала глаза начали раскрываться у брата, а затем и у отца. Но сейчас важнее было донести до них главное.

— На следующий год вы решите отправить Аду в пансионат благородных девиц, где её и убьют, хотя сделают вид, что она сама чем-то отравилась. После этого недалеко от усадьбы на нашей новой земле произойдёт прорыв демонов, который подстроит кто-то из очень приближённых к трону людей. Вы оба погибнете. Меня сошлют на каторгу, где я и погибну. А мать сгноят в застенках тайной канцелярии за использование тёмной магии. Мы сейчас же должны сесть и решить, как избежать всех этих ситуаций.

Отец с братом настороженно переглянулись и синхронно тяжело вздохнули:

— Дим, вызывай мать! Походу, мы нашему Витюше мозг случайно спалили.

И словно в ответ на это раздался громкий сигнал тревоги, оповещающий о прорыве демонов:

«Внимание! Произошёл прорыв! Всем военнообязанным явиться в пункты телепортации. Гражданскому населению укрыться в подвалах. Внимание! Произошёл прорыв!..»

Глава 2

Городская система оповещения надрывалась, в то время как стационарный телеграф пищал и отстукивал основную информацию для командиров начиная с ранга Ярых, к которым и относился мой отец.

Он рванул к телеграфу, беглым взглядом ознакамливаясь с более подробной информацией, появляющейся точками на бумажной ленте.

Я прекрасно помнил эти тревоги и сообщения о прорывах. Больше всего мне не нравилось то, что отец и брат всегда уходили, не имея права остаться. Неявка по тревоге означала измену государству.

Вот и сейчас отец сосредоточенно раскладывал на столе карту местности, а брат в срочном порядке собирал снаряжение. Получив координаты, Борис Аден сверил их с картой и побледнел, отирая со лба выступивший холодный пот.