Наследник пепла. Книга I

— Да потому что ты так усердно занимаешься никому не нужным делом! — всплеснула руками мать и продолжила, не скрывая иронии в голосе. — Я уже полчаса наблюдаю, как ты водишь утюгом по поверхности, где нет ни единой складки! Ты, мой дорогой, на свадьбу так не готовился! А между тем, прошу заметить, род Святозаровых на полтысячи лет младше, чем род Рароговых! Может, мне уже пора начать ревновать? — она приосанилась и бросила на отца взгляд, наполненный шуточной угрозой. — М?

— Нет-нет-нет! — мой родитель поспешно поднял руки ладонями вперёд. — Только не ревность! Я после последнего раза-то едва отквакался!

Тут уже все не удержались и расхохотались. В том числе и я. Собственно, в этот момент меня и заметили.

— О, Витя, — отец явно выдохнул с облегчением, что появился кто-то ещё. ­— Возьми маму, и идите штудируйте протокол. Приём на носу, а у нас ещё ничего не готово!

— Лично мне этот протокол не пригодится! — маман весьма эффектно взмахнула правой рукой, что там звонко стукнулись браслеты на узком запястье. — Им даже зад не подтереть, потому что бумага глянцевая!

— Может, гореть будет красиво? — предположил я с улыбкой.

— Точно! — согласилась со мной маман и хлопнула ладонью по плечу. — Только на растопку эта макулатура и годна!

Оставив родителей дальше выяснять между собой отношения, я отправился в свою комнату. У меня вдруг созрел план. Причём, он оказался настолько логичным, что оставалось лишь удивляться, почему я не додумался до этого раньше.

Мне нужно было сейчас же собрать все документы для поступления в академию. И сегодня же отправить их в столицу. В таком случае, когда мы прибудем на место, моя заявка уже будет рассмотрена. И не придётся тратить лишнее время на ожидание.

Я вытащил из ящика стола всё необходимое. Свидетельство о рождении, подтверждение о наличии магии у отца, с указанием его уровня «Ярый». Справку о том, что мать у меня из родовичей, а конкретно из Рароговых. Именно этот документ, скорее, был в минус, чем в плюс, но я собирался сделать всё по закону. Следом шли выписки о моих скромных магических возможностях на уровне «новик».

Самой ненавистной для меня в пору юности была приписка о том, что «увеличение уровня не предполагается, так как нет для этого объективных причин». Но на этот раз данная формулировка вызвала у меня лишь снисходительную улыбку. Эх, вы бы видели тот огненный шторм, в котором погиб легион демонов. Никогда бы такого не сказали.

Я как раз упаковывал пакет с документами, чтобы сегодня же отправить его в ХЕР ВАМ, когда в дверь постучались. Даже мурашки пробежали по спине от узнавания. Когда живёшь в семье, то можешь отличить каждого её члена по походке, характерным шорохам, перестуку посуды в буфете. Но особенно по стуку в дверь. Он у каждого свой, и в нём содержится отношение посетителя к тебе.

— Входи, мам, открыто, — сказал я, оборачиваясь к двери. — Довела уже отца? Или он ещё жив?

— Да чего ему сделается, дуболому военному? — с улыбкой ответила Горислава. — Я ж даже и пилить ещё не начинала. Так, высказала вслух пару своих соображений, — она развела руками.

— Это хорошо, что вы оба — огненные, — ответил я, радуясь в душе, что вижу мать без вечных горестных складок вокруг рта, которые вскоре должны будут исказить её лицо. — А то могло что-нибудь случиться.

— Брось, — мать махнула рукой, затем указала на пакет с документами. — В академию? — я кивнул. — Значит, в город поедешь, — она не спрашивала, поэтому я и не отвечал. — Поехали вместе! Из лазарета звонили, Димку вроде подлатали, заодно заберём.

— О, отлично! — отозвался я, так как до сих пор переживал, что ранение тяжёлое. — Конечно, едем!

Мы прибыли в лазарет незадолго до закрытия. Старший брат хоть и был перевязан бинтами в нескольких местах, производил довольно бодрое впечатление здорового человека.

— О, привет, наездник, — проговорил он в мой адрес, и я тут же вспомнил: это он меня подкалывает за то, что я никак не мог усмирить Резвого. — Ещё небылиц придумал?

— Пока нет, Митюшка, — я решил не оставаться в долгу, а оружием избрал разнообразные вариации его имени, чего он на дух не переносил. — Всё переживал, не отъедешь ли ты на кладбище после того, как на тебя демон чихнул.

Брат попытался нахмуриться, но мама рассмеялась в голос, чем тут же разрядила атмосферу.

— Я представила себе пандемию, когда демоны начали чихать на наших защитников! — проговорила она сквозь смех и снова рассмеялась в голос, чем привлекла внимание персонала лазарета. — Это будет самое подлое нападение.

— Мама, — проговорил я, пока мы втроём спешили на выход. — Не нужно столь громко! А то вдруг вражеские лазутчики подслушивают!

Когда мы вышли на улицу, на город стали постепенно опускаться сумерки. Я прикинул, что у меня есть примерно час, чтобы дойти до почты и отправить пакет документов.

— Езжайте домой, помогайте отцу шнурки гладить, — проговорил я, вспомнив мамину тираду. — А мне надо ещё на почту успеть.

— Я с тобой, — неожиданно заявил Дмитрий. — Хочу ноги размять, — пояснил он в ответ на наши вопросительные взгляды.

— Без проблем, — ответил я, но не удержался от очередного укола. — Только не ломай себе ничего больше, Митрофанушка, — и кивнул на его перебинтованную руку.

Брат посмотрел на меня исподлобья, но затем улыбнулся. Всё-таки мы были дружной семьёй.

До почты мы добрались на карете вместе с мамой. А потом она поехала домой, а мы, отправив пакет с документами честь по чести и получив документ об отправке с почтовым штемпелем, встали на крыльце.

— Пойдём в таверну, — предложил брат, глядя на меня оценивающим взглядом. — Отметим моё выздоровление, да и твои успехи тоже.

— Я не против, — ответил я и тряхнул головой, чтобы коса заняла нужное положение.

— Ого! — Дмитрий обратил внимание на мои волосы. — Никогда не видел у тебя такого плетения. Помогал кто?

— А? — я даже не понял сначала суть вопроса, потому что заплёл волосы так, как всегда делал это на Стене. — Нет, сам.

— Ничего себе, — брат покивал и даже обошёл меня со спины. — Круто! Слушай, мне даже кажется, что у тебя волосы покраснели, — он уже обошёл меня вокруг и уставился прямо в глаза. — Ничего не хочешь рассказать?

Я завёл руку за голову, взял косу, перекинул через плечо и глянул на неё.

— Действительно, — произнёс я, после чего сделал вид, что потерял к волосам всякий интерес.