Наследник рода Шевалье

— Чего замерли?! — бросил вызывающе я. — Перепелков и остальные, хватайте, кто понравился, и в пляс. Второго дебюта не существует!

Больше внимания на толпу я не обращал. Музыка волной захлестнула все вокруг, а центром моего внимания стала партнерша. Мы закружились в танце.

Время замерло, а зал превратился в калейдоскоп цветных картинок. Вокруг закружились пары. Сухой Перепелков держал в руках Толстосумову, двигаясь по кругу словно юла. Забавная пара. Зато искренняя.

Кто-то что-то объявлял. Пары останавливались, уставая. Картинки менялись, но никто не мог сдержать шторм. На щеках Софии появился румянец. Ее прическа слегка растрепалась, а дыхание стало прерывистым.

Впрочем, музыка оборвалась также неожиданно, как и началась. Мы были единственной парой в центре зала. Кажется, что-то коренным образом изменилось.

Я осмотрелся. Нет, все те же дворяне, все те же слуги. Стоят тут и там. Вот только смотрят не друг на друга. И не на нас, а куда-то… в сторону. И чуть вверх. Прямо на трон. Который более не пустовал.

В большом бальном зале, где воздух был пропитан запахом полированного дерева и утонченного парфюма, не было ни одного человека, отвлеченного от царственной ястребиной фигуры на золотом троне.

— Цесаревич…

— … где же император…

— … не один…

Лишь шепот громом разрывал тишину.

Дворянин императорских кровей молча взирал на подданных глазами глубокого сияющего золота, похожими на само солнце. Наблюдательный непреклонный взгляд подмечал каждую деталь с хищной точностью.

Цесаревич был одет в элегантный костюм и богатую черную мантию, вышитую причудливыми узорами из золота. Узоры переплетались, отражая свет и мерцая при каждом его движении.

Рядом с ним на простом обшитом кожей стуле сидела девушка в черном закрытом платье с золотой вышивкой. Ее одежда подходила к наряду цесаревича. Ее глаза тоже были желтыми.

Однако, вместо солнечного света и золотых искр, они лишь источали едва заметное, далекое, тусклое свечение ночного фонаря. Бледный взгляд девушки был направлен в никуда. Она сложила тонкие руки в замок на коленях. Черные волосы свободно спадали на низко опущенные плечи.

Контраст между двумя был сразу очевиден. Они отличались как хищник и травоядное. Ястреб и его добыча.

Вот только у меня в данный момент была совсем другая проблема. Ведь я узнал равнодушный и бледный свет золотых глаз.

К особам императорской крови постепенно выстроилась живая очередь из желающих поклониться, поцеловать руку, лизнуть пятку и совершить прочие извращения.

Я молча взглянул на Софию. Она морозным взглядом сверлила цесаревича.

— Я понимаю, что ты… — попыталась сформулировать мысль девушка, — должен… поприветствовать. Но я не пойду.

— Кого? — с улыбкой ответил я, поворачивая девушку к себе.

— Великого князя? — с сомнением в голосе ответила спутница.

Интересно.

— Понимаю, что мой отец товарищ его отца, — невозмутимо заметил я, — но меня это ни к чему не обязывает. Я бы сегодня предпочел не… отсвечивать.

Хотя мне хотелось сказать: «не вляпаться в очередное дерьмо».

— Шевалье… — с облегчением выдохнула девушка, — иногда ты просто…

Но, к сожалению, если я не иду к дерьму, то дерьмо идет ко мне. И в совершенно неожиданном виде.

— Надо же, — раздался знакомый негромкий голос прямо под ухом, — а с каких пор Шевалье якшаются с Онежскими?

Это оказался Болотов. Николай. И его оправившийся от травм товарищ, который и решил открыть рот.

— Николай, угомони собак, — спокойно посоветовал знакомому я. — Пока не поздно.

— К сожалению, Рами, — холодно бросил юный аристократ, — уже поздно. Оскорбление императорской особы — это серьезно.

Ну вот что им не сидится спокойно? Не всем дворянам же нужно причинное место власть имущим лизать? Софочка в этом плане вообще молодец.

— Да я уверен, — попытался остановить двух джентльменов я, дав им возможность решить дело миром, — что Его Императорское Высочество нисколько не оскорбился от моего нежелания стоять в очереди. В конце концов, я всегда могу посетить его позже лично. В дворце. Ну, потому, что я Шевалье.

— А вот я оскорбился, — вызывающе проговорил улетевший в нокаут бедолага.

Ясно. Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты.

— А, ты из этих, — подвинул Софию за спину я. — Ну выздоравливай.

— Как смеешь ты, младший и никчемный, — расхорохорился аристократишка, размахивая кулаками, — не знать никакой дворянской чести и достоинства и…

— Короче? — обратился я к Николаю, игнорируя его друга.

— Дуэль, — отчеканил тот, безразлично пожав плечами.

Я оглянулся вокруг. Похоже, что наш небольшой диалог проходил абсолютно мимо ушей остальных дворян. Большинство из них сейчас было занято появлением цесаревича. Ну или собственными делами, как мило воркующие Перепелков и Толстосумова.

Хорошее время выбрала парочка. Уж слишком хорошее.

— Боишься? — смело бросил мне юнец.

— Ха-ха-ха-ха, — от души рассмеялся я, но лицо молодого дворянина не изменилось. — А, погоди, ты серьезно?

— Ты ведь не в клубе дуэлянтов? — отчего-то поинтересовался Болотов.

— Я в клубе тех, — серьезно ответил я, смотря ему прямо в глаза, — кто сегодня убьет твоего друга.

— Как скажешь, — отчего-то легко согласился Николай. — Главное, что ты принял вызов.

Справедливо.

— Время? — деловито спросил я.

— Сейчас, — скупо бросил дворянин.

— Место? — уточнил я.

— Тут есть сад, — предложил Болотов. — там нам никто не помешает.

Удобно. Ну, значит судьба у молодого там костьми лечь.

— Смотреть будешь? — обратился к Софии я, обернувшись.

— Нет, — бесстрастно отказалась моя спутница, а затем показала наверх. — Не забудь захватить шампанское. Я буду в ложе.

— Прощаться не будете? — сочувственно произнес Болотов.

— Незачем. А вы? — ехидно парировал я, указывая на его друга.

— Гад, — коротко признал поражение дворянин.

— Гад, — легко согласился я.

— Пошли тогда, — спокойно проговорил Болотов, двигаясь к одной из широких стеклянных дверей, ведущих наружу.

Кажется, что наша маленькая стычка никого не заинтересовала. Что странно. Единственное, что двигаясь к выходу я ощущал какое-то нелегкое жжение в области затылка. Аж захотелось повернуться, но я не стал. Все равно быстро закончим.

— Шваль, — оскорбительно обратился ко мне ранее нокаутированный аристократик, спускаясь по ступенькам в сад, — ты настолько бездарен, что даже секунданта забыл?