Наследник рода Шевалье

Впрочем, Рафаэль, тенью замерший за моей спиной, выглядел не сильно лучше. На его лице было хмурое недовольное выражение, словно его прямо сейчас что прилюдно отшили. Я только заметил, что брат был одет в простую черную водолазку и белую рубашку поверх. И если на ком-то это могло смотреться стильно, то на нем подобное сочетание выглядело устрашающе.

Варвары из далеких земель. Вот кто рассматривал меня в отражении маленького зеркальца. И такой вид совсем не сочетался с окружающими нас изысками.

— Здесь скоро станет жарко, — обратился к девушке я, не став долго пялиться на себя в зеркальце, — не попадитесь под руку.

— Тогда мне стоит найти отца, — неожиданно любезно улыбнулась Толстосумова, ловко сделав книксен. — Иначе он точно присоединится к веселью.

Пара расступилась, дав нам шанс пройти. Я же проследил взглядом за цесаревичем.

Он восседал на величественном троне, наблюдая за нами с тем же выражением, с каким смотрят за высыхающей на заборе краской. На его лице не было никаких признаков веселья или раздражения. Только апатичный взгляд человека, чьей единственной функцией было повелевать другими.

Цесаревич не моргал и потягивал что-то из кубка. Размеренно. Не спеша. Почти лениво. Его, казалось, вообще ничто не волновало.

Во мне все еще были теплы чувства от выигранной дуэли. Свежи воспоминания, в которых особняком стояла картина обреченного бретера в зеленой траве.

— Сохраняй спокойствие, — словно прочитав мои мысли, проговорил Рафаэль. — Мы же на императорском приеме.

— Да мне что-то выпить захотелось, — весело ухмыльнулся я. — А одному будет скучно.

Брат лишь тихонько вздохнул. Но прежде чем он успел возразить, я уже достиг места назначения.

Илья Федосеев, тот, что старше, был довольно рослым человеком с завитыми черными усами и зализанными назад волосами. Он трещал без умолку, пытаясь занять холодную девушку, не показывающую ни капли интереса в нем.

Младший брат, Олег, больше молчал, но все пытался ловко ухватить тонкое запястье дворянки.

— Эй, Федосеев! — мой голос лезвием меча разрезал вежливую болтовню в зале. — Когда ты успел так расчесать свои усы?

Дворянин замолчал и повернулся ко мне лицом. Сначала он был ошеломлен моим внезапным появлением. Но затем выпрямился, расправляя плечи с негодующим видом человека, воспитанного без знания слова «нет». Его усы начали подрагивать от возмущения.

— Рами Шевалье, — презрительно усмехнулся старший Федосеев, — я вижу, что ты решил наконец почтить нас своим присутствием. Как необычно.

— Оставить беззащитную даму одну… — поддакнул младший. — Тц, тц, тц.

София молча смотрела на меня уставшим взглядом. Похоже, что она отмахивалась от парочки, как от надоедливых насекомых. Не более. А назвать Онежскую беззащитной мог только идиот. Эта девушка сильнее этих двух племянничков вместе взятых.

— И что у тебя с внешним видом? — продолжил давить старший аристократ. — Успел порвать костюм, пока гонялся за юбками в саду? Какая безвкусица.

— Да-да-да, — подвякивал его брат, — поведение и наряд, не подобающие статусу семьи. Как низко пал младший из рода…

Раздалось два синхронных вздоха. Один сзади. Мужской и суровый. Один сбоку. Женский и безнадежный.

— Сильно не покалечь, — прошептал за спиной брат, предвидя исход ситуации.

— Что ты, — расхорохорился Илья Федосеев, пытаясь отпустить еще одну шпильку.

Впрочем, такого шанса у него не было.

— Нет, что ты, — прервал речь усача я, сделав короткий шаг в его сторону, — я просто только что убил противника на дуэли. Прямо в саду. Его тело еще теплое. Хочешь посмотреть?

Я навис над дворянином. Тот смотрел на меня снизу-вверх, ухватившись за край усов. Его глазенки забегали из стороны в сторону.

— Д-д-дуэли, — начал запинаться Федосеев, — старомодны.

— Старомодны? — спросил я, опуская бутылку с игристым на пол. — А давай-ка я покажу тебе настоящую старомодность.

И одним движением схватил старшего Федосеева за края светлого бархатного пиджака, отрывая его от земли. Ноги графа взметнулись в воздух, задергавшись, как у марионетки, которую неожиданно потянули за ниточки.

По залу прокатились вздохи и ахи. Дамы прикрывались веерами. Мужчины делали вид, что ничего не происходило.

— Немедленно поставь меня на место, скотина! — старший Федосеев, находящийся на высоте человеческого роста, теперь лишь беспомощно размахивал руками. — Это оскорбление рода Федосеевых! Я…

— Слушаюсь и повинуюсь, — злобно ухмыльнулся я, не желая оттягивать неизбежное.

Вот только отпустил я его с ускорением. И в сторону длинного стола с изысканными блюдами. Дворянин приземлился плашмя, лицом вперед, а затем бодро прокатился сквозь блюда и подносы. На его некогда ухоженных усах теперь красовались кусочки салата и тертый сыр, а дорогой костюм был весь заляпан едой.

Коллективный вздох ужаса раздался в зале. Затем повисла гробовая тишина. Часть дворян озиралась в поисках цесаревича.

София оценивающе смотрела на меня, придерживая подбородок тонкими пальцами.

— Грязное животное! — воскликнул Олег Федосеев, успевший сорвать со стены декоративный меч.

Он, в отличие от брата, был ниже и уже в плечах. Его каштановые волосы, осанка, и черты лица чем-то напоминали белку. Прозвище могло бы и закрепиться, учитывая передние зубы, показавшиеся из его открытого в гневе рта.

Молодой аристократ с криком бросился на меня, нелепо размахивая своим оружием. Оставалось непонятным, что было тупее: меч или мечник.

Я с небрежностью человека, прихлопывающего муху, схватил Олега за запястье, а затем крепко сжал хватку. Оружие со звоном упало на мраморный пол. Я же поднял оппонента в воздух, прямо как его брата до этого, и, не раздумывая, бросил в неподготовленную к такой подлянке группу гостей.

— А-а-а-ргх! — взревел кто-то утробно за спиной, отчего потрескалась часть стекла в зале. — Какой банкет без драки?!

Это был Толстосумов. Толстый мужчина, вырвавшись из хватки дочери, оборвал рукава пиджака, чтобы было сподручнее орудовать руками.

— Папа, не надо! — со слезами на глазах умоляла молодая Толстосумова, но ее батя был неумолим.

— Надо, доча, надо! — прозвучала последняя фраза толстяка в человеческом обличье, а затем он превратился в настоящую боевую юлу.

Оркестр неожиданно заиграл энергичную композицию.

Похоже, что этот крик и новая мелодия стали последней каплей в море и сигналом для дворян, чтобы присоединиться к мордобою.