Наследник собаки Баскервилей

– Завтра микрофон надо вернуть.

– Успеем, - успокоил меня Алешка.

– Ты только не забудь его починить. Чтоб не выл.

– Не забуду.

Неумолимо приближался вечер. Операция под кодовым названием "Собака Баскервилей" стала неизбежной.

Без пятнадцати семь мы проинструктировали дядю Федора и покинули свой родной, уютный и безопасный кров.

У подъезда нас уже ждали Ленка и Норд.

– Как он?
– Алешка кивнул на Норда.

– В порядке, - уверенно ответила Ленка.
– Готов к выполнению задания.

– Не возражал?

– Нет, ему даже понравилось.

Вскоре подъехала машина, и мы все забрались в нее.

– Чем это от него пахнет?
– Таксист повернулся к нам.

– Смертельной опасностью, - буркнул Алешка.
– Кто-то сегодня штанишки намочит.

"Надеюсь, не я", - подумалось мне. Поджилки у меня немного вибрировали. А Лешка и Ленка, не говоря уже о Норде, были абсолютно спокойны. Ну что с них взять? Дети. Они не могут в полной мере оценить опасность. И предвидеть неожиданные последствия.

Алешка уже, видимо, проинструктировал водителя. Тот подъехал сначала к магазину «Топаз» и остановился чуть в сторонке, напротив. Мы начали вести наружное наблюдение.

Все было спокойно, все шло своим обычным чередом. Вот прозвенел в торговом зале звонок, и старший продавец Ваня начал вежливо выпроваживать задержавшихся покупателей. Вот стали гаснуть внутри магазина огни. Вот начали выходить продавцы и рассаживаться по своим машинам. Рабочий день окончен. Сейчас они поедут отдыхать в кругу семьи у голубых экранов телевизоров. Недолго, правда, им отдыхать…

Водителю, видимо, наскучило сидеть просто так, и он включил радио. Негромко так, легкую музыку.

И вдруг в эту музыку вклинился чей-то посторонний голос, с шипением и потрескиванием:

– Ольха, я Береза-два. Напротив объекта обнаружил машину марки «Жигули», номер не вижу, из которой явно ведется наблюдение.

– Вас понял, Береза-два, - ответил ему другой голос, тоже хриплый и потрескивающий.
– Блокировать машину, произвести проверку. Соблюдать осторожность.

– Еще чего!
– буркнул таксист, быстро выключив радио.
– Блокировать… - И он, резко взяв с места, умчался вместе с нами в темноту глухого переулка, попутно объяснив нам: - Видать, случайно попали на волну патрульной рации.

Невольное подозрение опять шевельнулось в моей душе. Знает, как Оболенского-младшего зовут, на милицейскую волну случайно попал… Что-то здесь есть…

Какими-то дворами, узкими проездами мы добрались до места проведения операции. Остановились неподалеку. Водитель заглушил двигатель и выключил свет.

Вокруг было тихо и темно. Только шумно, как старый паровоз, дышал Норд да в некоторых домах, в отдалении, тускло светились окна.

Я вышел на разведку. Пошел вдоль улицы, будто примерный мальчик, прогуливающийся перед сном.

Была глухая поздняя осень. Все замерло.

В доме Зайцевых не спали. Там тоже светилось окошко и нервно мелькала за ним худая сутулая тень. Но иномарки Лисовского поблизости не наблюдалось. Значит, мы не опоздали.

Я уже был готов вернуться в машину и доложить начальнику обстановку, как вдруг услышал приглушенные голоса. Они доносились слабо, будто из-под земли.

Я осторожно завернул за угол. Так и есть: неугомонные рабочие при слабом свете переносной лампочки продолжали трудиться в яме.

Подошел поближе. Заглянул вниз. И машинально спросил:

– Все вкалываете? А где Витек?

Они, как по команде, задрали головы и уставились на меня, как на заморское чудо. А один из них сердито спросил:

– Ну я Витек! Тебе чего?

– Ничего, - разочарованно вздохнул я.
– Мне другой Витек нужен.

– Других не держим, - ответил Витек.
– Иди отсюда. Не мешай.

Что мне оставалось?

Я вернулся к машине. Сообщил о том, как изменилась ситуация. О том, что в коллектор к «муникациям» путь для нас закрыт. (В глубине души я был рад этому. Безмерно.)

– Надо их выманить оттуда, - сказал Алешка.
– На минутку всего.

– Чем выманить?
– разозлился я.
– Пивом? Сходи и вымани. Там, кстати, твой Витек копается.

Когда Лешка что-то затевает, он не знает преград. Преодолевает их, как говорит мама, легко и изящно.

Он что-то шепнул водителю. Тот подумал и кивнул.

– Пошли, - скомандовал нам Алешка и спросил меня: - Фонарик у тебя?
– Потом протянул таксисту какую-то бумажку: - Сто баксов. За риск. Как договаривались.

Я только рот разинул. А водитель проехал немного вперед, стал разворачиваться и забуксовал в канавке.

– Порядок!
– выдохнул Алешка и повернулся к нам: - Растворились!

Мы «растворились» за большим дубом. Ленка уложила Норда, и мы уселись на нем, как на диване. От него разило, как от ларька с моющими и другими химсредствами.

Водитель еще немного побуксовал, вышел из машины, зло хлопнул дверцей и зашагал к яме.

Он что-то стал горячо и жалобно говорить рабочим. До нас долетали обрывки его умоляющей речи:

– Грязища… Развезло… Толканите, ребята… Что вам стоит?

Ребята нехотя согласились и один за другим вылезли из ямы. Пошли к машине.

– Вперед!
– скомандовал Алешка.

Норд раньше всех выполнил команду, и мы кулями скатились с него на землю, когда он с готовностью вскочил на свои громадные лапы.

Через секунду мы были в коллекторе, и нас, как старых друзей, радостно приветствовали подземные «муникации» вонью, плеском грязной воды и крысиным писком.

Мы прошли немного вперед, миновали проход в подвал зайцевского дома и свернули в боковую ветвь коллектора, где нас ждал замаскированный микрофон. Здесь мы выбрали местечко почище, Ленка расстелила предусмотрительно захваченный кусок пленки, и мы на него сели, приготовились к тревожному ожиданию.

В подземной тишине журчала бегущая и капала падающая со свода вода, стучали и шлепали лапами неугомонные крысы. Которые все нахальнее приближались к нам. Наконец Норд не выдержал и коротко рыкнул. По коллектору словно прокатился весенний гром. Крысы шарахнулись и где-то затаились. Стало совсем тихо, и в этой тишине до нас донеслись голоса рабочих. Они, наверное, вытолкнули наше такси и вернулись к своим прямым обязанностям.

Мы сидели молча, соблюдая конспирацию. Сначала было тревожно, даже страшновато, но вскоре, особенно после того как Норд пуганул крыс, мы успокоились и даже немного заскучали.