Наследники по прямой.Трилогия

Беркут чуть повернул голову и снова раскрыл клюв, издав своё «кьяккьяк». Вилье громко икнул, передёрнулся и прошептал:

– У… у… уберите.

– Зачем же?! – изумился Гурьев. – Вы что, в самом деле испугались?! Ну, простите, ради Бога. Я думал вас слегка повеселить. Это просто дружеский розыгрыш, Вилье. Ну, перестаньте трястись, это уже совсем невежливо.

– Уберите его, – Вилье был на грани обморока. – Прошу вас. Уберите это чудовище. Я сделаю всё, что вы хотите…

– Иди, Рранкар, – со вздохом проговорил Гурьев, убирая голову беркута с колен. – Погуляй там, пока мы с побеседуем с мсье Вилье. Видишь, дядюшка Клод тебя побаивается. Иди, иди, я недолго. Потом закатимся куданибудь, поужинаем, чем Бог пошлёт.

Беркут отошёл от скамьи и стал, иногда посматривая в сторону сидящих Гурьева и Вилье, прогуливаться церемониальным шагом по поляне – взад и вперёд. Завороженно глядя на его эволюции, Вилье молчал. Гурьев первым нарушил тишину:

– Вилье, вы последнее время много пьёте. Алкоголь разрушает вашу печень, причём чем дальше, тем быстрее. Вам необходимо переменить обстановку, както развеяться. Вас грызёт беспокойство и всё такое. Надо это всё радикально перевернуть. Вы меня слышите?

– Слышу, – покорно отозвался швейцарец.

– Мы ведь с вами друзья, Вилье? Вы так и не ответили.

– Друзья, – подтвердил дипломат, попрежнему провожая глазами фланирующего беркута.

– Вот и чудесно, – улыбнулся Гурьев. – Значит, я могу надеяться, что вы меня не подведёте? Смотрите, Клод. Если вы меня подведёте…

– Пожалуйста, прекратите, – деревянным голосом попросил Вилье. – Я не спрашиваю ничего, я ничего не хочу знать. Просто скажите, что я должен делать.

– Вы уверены, что в состоянии меня слушать? – участливо осведомился Гурьев. – А то мы можем перенести разговор на другое время.

– Нет, – простонал Вилье. – Нет, помоему, не стоит!

– Вилье, – Гурьев положил руку на колено дипломата. – Дружище Клод, успокойтесь. Я не демон, не бес и не прописан в аду. Совершенно никакого отношения к потусторонним силам любого оттенка я не имею. Я обычный, земной человек, снедаемый земными страстями. Можно сказать, даже страстишками. Например, я страшно люблю деньги. Почти так же сильно, как вы. И мне, как и вам, их всегда не хватает. Поэтому слушайте меня, – очень внимательно.

К тому моменту, когда Гурьев закончил излагать свой план, Вилье немного отошёл. У него даже слегка порозовели скулы. Он быстро взглянул на Гурьева и покачал головой:

– Не представляю, как мне удастся уговорить его… Такая сумма… Неужели вы думаете, что ктонибудь поверит, будто это чистые, не криминальные деньги?!

– А мне и не нужно, чтобы в это верили. Всё, что мне нужно – это чтобы ваш приятель сделал вид, что верит в это. А дальше мы какнибудь разберёмся.

– Десять процентов, – Вилье со вздохом закрыл глаза и откинул голову назад. – Четыреста тысяч долларов. Это безумие, Джейк, самое настоящее безумие!

– Только вообразите, сколько фишек можно купить в казино на эти деньги, – рассмеялся Гурьев. – Даже за вычетом вашего долга чести остаётся значительно больше половины! Ну же, Клод! Вдохните полной грудью. Наши паруса наполняются ветром надежды. Хотите чегонибудь выпить? Я вижу, вам сегодня нужно непременно как следует выпить, несмотря на возражения вашей печени. Поднимайтесь!

– А… он? – с опаской указал Вилье подбородком на беркута.

– Рранкар – свой парень, – Гурьев щёлкнул пальцами так громко, что эхо покатилось по парку. – С ним мы порезвимся в другой раз. Вставайте, Вилье. Я знаю одно забавное местечко, где нам помогут основательно встряхнуться!

НьюЙорк. Февраль 1934 г

Гурьев доставил практически невменяемого Вилье домой и посмотрел на часы. Самое время нанести визит Карлуччо, подумал он.

Проникнуть в дом Джованни не составило для него большого труда. Гурьев уложил «отдыхать» охрану и домочадцев и направился в спальню. Никто из солдат Карлуччо даже не мог представить себе, что человек способен двигаться настолько бесшумно и с такой скоростью, как это делал Гурьев. При переходе «на боевой взвод» он просто становился невидим для противника. Только очень хорошо тренированный боец или охотник с богатым опытом были в состоянии заподозрить хоть чтонибудь. Процентов пять из них, не больше. Не зря же Гурьев столько лет потратил.

Карлуччомладший открыл глаза и увидел прямо перед собой огромного улыбающегося парня, вроде бы рассеянно прокручивающего ладонью барабан того самого револьвера, с которым Джованни не расставался даже ночью. Карлуччо резко повернулся к жене. Она спала, – немного непривычно повернув голову, но несомненно спала, поскольку одеяло мерно вздымалось и опускалось на её животе. Он снова взглянул на парня, выдвинув вперёд подбородок с уже начинающей отрастать щетиной.

Отлично, подумал Гурьев, некоторое количество самообладания нам отнюдь не помешает. Слизняк в роли дона семьи – это несерьёзно.

– Она спит, приятель, – тихо проговорил Гурьев. – И не проснётся, пока я этого не захочу. Кричать тоже не стоит, все остальные спят таким же богатырским сном. Никто не должен помешать нашей беседе, не так ли?

– Ты кто?!

– Сон в зимнюю ночь, Джованни, – улыбнулся Гурьев. – Давай лучше поговорим о деле, хорошо? А то на перечисление регалий, полномочий и родственников обычно тратится уйма времени, а у нас его не так много. Согласен?

– Ну?

– Я слышал, ты хочешь избавиться от босса. С удовольствием помогу тебе.

– Зачем?

– Игра, Джованни. Игра – самое увлекательное занятие на свете. И выигрыш, разумеется.

– Дальше.

– Пожалуйста. У тебя есть шанс вместе со мной переиграть Чезаре. Тебе ведь не по душе эта идея с похищением, а?

– Абсолютно. Это большой риск и большой шум. И сомнительный результат к тому же.

– Вот. А со мной всё получится. Нужно только немного подкорректировать план.

– Ты не итальянец. Кто ты такой? Ты из…

– Я игрок. Это гораздо важнее. Слушай. Самое слабое место – это процедура обмена заложников на деньги. Я знаю, что задумал Чезаре.

– Откуда ты можешь это знать? Ты что, ясновидящий?

– Вроде того. Ты слушаешь или продолжим радиовикторину «Спрашивайте – отвечаем»?

– Валяй.

– Если ты не будешь действовать так, как я тебе укажу, ты покойник. И ты, и твои братья, и твои солдаты. Чезаре хочет вас всех подставить под пули легавых. И жена Рассела, и мальчишки – просто разменная монета.